Надоевший спор - писатель или графоман.
Вспомнила, как участвовала в передаче, посвященной женскому детективу. Говорить мне не давали, два ведущих постоянно перебивали, бросаясь фамилиями: Куэльо, Эко и прочими, что на слуху. Я же говорила, что человеку нужны крепкие ремесленники, пишущие завлекательные штучки на хорошем русском языке. После 12 часов за станком никто не пойдет читать разную заумь.

Ведущая допытывалась, несколько раз задавая один и тот же вопрос: - А вы что пишете, чтиво или хорошую литературу? - Естественно, литературу, - отвечала я, недоумевая, как можно ответить по-другому. Вообще, в писательском деле есть градация. Попробую сформулировать. Самая безобидная форма писания - это произведения в стол под ключ. Человек пишет просто потому, что ему хочется, и не дает никому читать. Далее - графоманы с зудом в заднице. Им мало, что они сами кайфуют от процесса писания. Им надо, чтобы так же кайфовали те, кому они дают почитать. Они вкладывают деньги в издание и потом офенями продают или раздают написанное. Я люблю этот тип людей - они приносят мне деньги (я в издательстве их верстаю и редактирую). Далее - графоманы, которые пробились в издательство и их напечатали. Сгинула книжка - значит, повезло графоману, у него есть доказательство, что его издали. Далее - крепкие ремесленники. Это конвейер, поточный метод, но уже можно назвать себя писателем. Кажется, Лукьяненко сказал: "Три в год для издателя, одна - для души".

Далее - писатели. Они пишут для души, издатели выстраиваются в очередь, а читатели ждут.

И последние - гении. Их не понимают, их книги, изданные единожды, не принимаются и подвергаются жестокой критике. Но именно они определяют направление развития будущей литературы.