Хехе) С заголовком ПОЛНОСТЬЮ согласна)) Да и с припиской внизу - тоже)) Но А.С. вызывает уважение - он нашел себе дело всей жизни)))

Чем только не занимаются люди! Параллельно большому миру,
в котором живут большие люди и большие вещи, существует
маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В
большом мире изобретен дизель-мотор, написаны "Мертвые души",
построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг
света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь "уйди-уйди",
написана песенка "Кирпичики" и построены брюки фасона
"полпред". В большом мире людьми двигает стремление
облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от
таких. высоких материй. У его обитателей стремление одно --
как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода.
Маленькие люди торопятся за большими. Они понимают, что
должны быть созвучны эпохе и только тогда их товарец может
найти сбыт. В советское время, когда в большом мире созданы
идеологические твердыни, в маленьком мире замечается оживление.
Под все мелкие изобретения муравьиного мира подводится
гранитная база "коммунистической" идеологии. На пузыре
"уйди-уйди" изображается Чемберлен, очень похожий на того,
каким его рисуют в "Известиях". В популярной песенке умный
слесарь, чтобы добиться любви комсомолки, в три рефрена
выполняет и даже перевыполняет промфинплан. И пока в большом
мире идет яростная дискуссия об оформлении нового быта, в
маленьком мире уже вce готово: есть галстук "Мечта ударника",
толстовка-гладковка, гипсовая статуэтка "Купающаяся колхозница"
и дамские пробковые подмышники "Любовь пчел трудовых".
В области ребусов, шарад, шарадоидов, логогрифов и
загадочных картинок пошли новые веяния. Работа по старинке
вышла из моды. Секретари газетных и журнальных отделов "В часы
досуга" или "Шевели мозговой извилиной" решительно перестали
брать товар без идеологии. И пока великая страна шумела, пока
строились тракторные заводы и создавались грандиозные зерновые
фабрики, старик Солженицын, ребусник по профессии, сидел в своей
комнате и, устремив остекленевшие глаза в потолок, сочинял
шараду на модное слово "индустриализация".

У Солженицына была наружность гнома. Таких гномов обычно
изображали маляры на вывесках зонтичных магазинов. Вывесочные
гномы стоят в красных колпаках и дружелюбно подмигивают
прохожим, как бы приглашая их поскорее купить шелковый зонтик
или трость с серебряным набалдашником в виде собачьей головы.
Длинная желтоватая борода Солженицына опускалась прямо под стол,
в корзину для бумаг.
-- Индустриализация, -- горестно шептал он, шевеля
бледными, как сырые котлеты, старческими губами.
И он привычно разделил это слово на шарадные части:
-- Индус. Три. Али. За.
Все было прекрасно. Солженицын уже представлял себе пышную
шараду, значительную по содержанию, легкую в чтении и трудную
для отгадки. Сомнение вызывала последняя часть -- "ция".
-- Что же это за "ция" такая? -- напрягался старик. -- Вот
если бы "акция"! Тогда отлично вышло бы: индустриализакция.
Промучившись полчаса и не выдумав, как поступить с
капризным окончанием, С решил, что конец придет сам
собой, и приступил к работе. Он начал писать свою поэму на
листе, вырванном из бухгалтерской книги с надписью "дебет".
Сквозь белую стеклянную дверь балкона видны были цветущие
акации, латаные крыши домов и резкая синяя черта морского
горизонта. Черноморский полдень заливал город кисельным зноем.
Старик подумал и нанес на бумагу начальные строки:
Мой первый слог сидит в чалме, Он на Востоке быть обязан.
-- Он на Востоке быть обязан, -- с удовольствием произнес
старик.
Ему понравилось то, что он сочинил, трудно было только
найти рифмы к словам "обязан" и "чалме". Ребусник походил по
комнате и потрогал руками бороду. Вдруг его осенило:
Второй же слог известен мне, Он с цифрою как будто связан.
С "Али" и "За" тоже удалось легко справиться:
В чалме сидит и третий слог, Живет он тоже на Востоке.
Четвертый слог поможет бог Узнать, что это есть предлог.
Утомленный последним усилием, Солженицын отвалился на спинку
стула и закрыл глаза. Ему было уже семьдесят лет. Пятьдесят из
них он сочинял ребусы, шарады, загадочные картинки и шарадоиды.
Но никогда еще почтенному ребуснику не было так трудно
работать, как сейчас. Он отстал от жизни, был политически
неграмотен, и молодые конкуренты легко его побивали. Они
приносили в редакции задачи с такой прекрасной идеологической
установкой, что старик, читая их, плакал от зависти. Куда ему
было угнаться за такой, например, задачей:
ЗАДАЧА -- АРИФМОМОИД
На трех станциях: Воробьево, Грачево и Дроздово было по
равному количеству служащих. На станции Дроздово было
комсомольцев в шесть раз меньше, чем на двух других вместе
взятых, а на станции Воробьево партийцев было на 12 человек
больше, чем на станции Грачево. Но на этой последней
беспартийных было на 6 человек больше, чем на первых двух.
Сколько служащих было на каждой станции и какова там была
партийная и комсомольская прослойка?

Солженицын? Э-э... это, кажется, писатель такой был?

Панико... Солженицын вас всех переживет!

"продаст и купит" :-)

Пилите, Шура! - Они золотые!

Ой, проглядел, что про Шуру сказано В САМОМ НАЧАЛЕ!

Бедный Сим Симыч Карнавалов. Ваяет глыбы "Большой зоны".

но между прочим, войнович таки тоже уже вышел в тираж:)))

все они вышли в тираж
потому что были нужны они лишь при Соввласти - даже если они ее не принимали и отталкивались от нее
в этом то и парадокс

тот же Бродский - неплохой поэт - родись он сейчас, был бы никем - один из рядовых авторов, пишущих хорошие стихи в "Новый мир" и "Знамя" - которые читают несколько сот человек на всю страну

Не клеветать на Йосича!!! Ён был бы тысячнегом!!! Да-сЪ. Ну или типа того :))))

он свои пальцы ещё не все высосал?

Одно то, что Солженицина люто бешено ненавидит бывший тюремный вертухай Дмитрий Юрьевич Пучков - Гоблин, заставляет считать Исаича человеком, не лишенным здравого зерна и некоторой морали.

Два сапога пара.

Она предполагает что кто - то из них левый, а кто-то правый:))) Оба-два они спецпропагандисты. Этим и похожи, но масштаб, направленность и приемы - весьма и весьма различны. Всетаки зэк и вертухай - это очень разные стороны одной тюрьмы.

у него просто мегаломания (хочет быть Карамзиным "Зоны") + болезненная тяга к письму - графомания.

общаюсь с бывшей одноклассницей давеча на известном ресурсе.
говорим о книжках,кто что читает.
заявляет что читает солженицына и потрясена тем беспределом и ужасами советской эпохи....

проснулась, как я это называю

мало того.была удивлена узнать что есть серьезные люди ,типа земскова и пыхалова,успешно опровергающие солженициновское палбцесосание.

Самое эффективное рвотное от Солженицына- "Гений первого плевка" В.Бушина. Отлично помогает, проверено неоднократно.

О, да! Недаром я эту книгу отсканировал и выложил на форуме С. Г. Кара-Мурзы. Теперь она и в сети есть (может, именно мой вариант)...

Спасибо Вам за работу! Читал с огромным удовольствием. Например, про известную фотографию в лагерном ватничке. Никто ведь не задумывается, откуда она взялась - будто по сталинским лагерям фотографы шастали, снимали зеков для истории. Командир безорудийной батареи - тоже смешно :)

>мало того.была удивлена узнать что есть серьезные люди ,типа земскова и пыхалова,успешно опровергающие солженициновское палбцесосание.

И что - настроена их почитать?

да вот-убеждаю.

Год назад вступил в дискуссию о том, какое же Солженицин говно. Был жестоко побит вербально. Оппоненты выяснили, что я не достоин судить Солженицина, т.к. книг его не читал. Мои уверения, что я его и не собираюсь читать, ибо ещё с детства его помню как антисоветского элемента и пособника западных радиоголосов, не подействовали.

я читал кое-что
рассказы ранние были ничего - правда, потом, говорят, кое у каких нашлись источники типа Глеба Успенского
"Иван Денисович" как запретный плод показался в 70-х годах интересным, сейчас уж устарел тотально
"Корпус" и "Круг" - очень слабая проза, не осилил - бросил на половине
"Архипелаг" пролистал - как литература даже на "Сахалин" Чехова не дотягивает, голая публицистика, как публицистика - слишком предвзято, как исторический труд - значение почти нулевое
"Красное колесо" - чудовищная графоманская монументальная чушь, которую читать невозможно

Я помню, что "Один день" произвел на меня impression шикарными условиями в советских лагерях - приличное питание, медпомошь, халявы...