«Совершенно секретно» 5/2008

Документы о происхождении Юрия Владимировича Андропова,который пятнадцать лет руководил Комитетом госбезопасности и еще год с небольшим – всей нашей страной, его анкеты и автобиографии,свидетельство о рождении, школьный аттестат, сведения о родителях, бабушках и дедушках хранились в самом секретном архиве государства.

В отличие от многих других секретных папок эти документы только что рассекречены, и с ними смог ознакомиться наш автор.

Леонид МЛЕЧИН

Доступ к документам имели двое – генеральный секретарь ЦК КПСС и всемогущий начальник Общего отдела ЦК. Только они – и больше никто! – вообще знали, что в архиве Политбюро спрятаны несколько папок, где речь идет о детстве, отрочестве и юности Андропова, чья жизнь началась при очень неблагоприятных обстоятельствах.

Сегодня появилась возможность разобраться в тайнах этого человека, оказавшего столь большое влияние на судьбу страны. Прежде всего надо понять, почему вообще обстоятельства появления на свет Юрия Владимировича Андропова, сведения о его родных, принадлежали к числу высших секретов государства, а однажды заполненная анкета едва его не погубила.

Донос в Москву

«Секретарю ЦК ВЛКСМ – тов. ГРОМОВУ

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

В декабре месяце 1938 года на IV Пленуме Ярославского обкома ВЛКСМ был избран первым секретарем обкома тов. Андропов Юрий Владимирович. За пять дней до Пленума бывшим первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ тов. Попковым мне было сообщено, что в 1937 году при вступлении тов. Андропова в ВКП(б) поднимался вопрос о его социальном происхождении, якобы отец тов. Андропова был офицером царской армии, мать происходила из купеческой семьи».

По тем временам обвинения были убийственные. За обман партии и попытку скрыть свое происхождение могли не только выбросить с руководящей работы, но и посадить. Тем более что в биографии Андропова было предостаточно темных пятен. Будущий председатель КГБ, заполняя анкету или составляя автобиографию, сам путался в именах, датах, степени родства и часто писал разное.

Юрий Андропов указывал в анкетах, что родился 15 июня 1914 года в станице Нагутская Ставропольской губернии. Ныне это село Солуно-Дмитриевское Андроповского района, здесь на вокзале установлен бюст Юрия Владимировича.

Его ближайший помощник и наследник на посту председателя КГБ Владимир Крючков утверждал, что в реальности Андропов родился годом позже. По его словам, Юрий Владимирович приписал себе год, чтобы его взяли в техникум, где платили стипендию. Похоже, это легенда, потому что сохранилось подлинное свидетельство о рождении, выданное юному Андропову.

«Р.С.Ф.С.Р.

ТЕРСКИЙ ОКРУГ

МОЗДОКСКИЙ Городской Совет

рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов

17 марта 1932 г.

СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ №68

Выдано в том, что Андропов Юрий-Григорий Владимирович родился в 1914 году 15 числа июня месяца, о чем в книге записей актов гражданского состояния произведена соответствующая запись…»

Интересно, что в метрике указано двойное имя – Юрий-Григорий, что нехарактерно для России. И это не описка. В свидетельстве об окончании Моздокской фабрично-заводской семилетки, выданном 26 июня 1931 года, Андропов просто назван Григорием:

«Н.К.П.С.

Северо-Кавказские,

имени С.Д. Маркова,

железные дороги.

ОТДЕЛ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Моздокская фаб.-зав. семилетка

26 июня 1931 г.

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Предъявитель сего Андропов Григорий Владимирович, родившийся в 1914 году, обучался с 1923 года по 1931 год в Моздокской фаб.-зав. семилетке и окончил полный курс в 1931 году…

Своего отца, Владимира Константиновича, Юрий Андропов не помнил. Тот умер в годы Гражданской войны от сыпного тифа. Год его смерти Юрий Владимирович в разных анкетах почему-то называет разный.

«Отец мой, – писал Андропов в самой полной из своих автобиографий, – был дежурным по станции, затем начальником станции Нагутинская Северо-Кавказских железных дорог. В 1915 (или 16) году отец переезжает на станцию Беслан, где работает ревизором (или контролером) движения. Отец происходит из донских казаков. Его отец (мой дед) или учитель, или инспектор училищ (точно не знаю, никогда его не видел)».

В другой автобиографии Андропов добавил: «Отец учился в Институте путей сообщения, но был оттуда исключен за пьянство. Имел 2-х дядей в городе Ростове-на-Дону (по отцу). Сам я их никогда не видел. По рассказам матери – оба служили на железной дороге. Сейчас оба умерли».

Мать Андропова, Евгения Карловна, овдовев, в 1921 году второй раз вышла замуж, опять за железнодорожника – Виктора Александровича Федорова.

«Мой отчим – помощник паровозного машиниста, – писал Андропов. – В 1923 или в 1924 году отчим в виду тяжелого материального положения бросает учиться в городе Орджоникидзе (бывший Владикавказ) в техникуме путей сообщения и приезжает жить на станции Моздок Северо-Кавказской железной дороги. Там он работал сначала смотрителем зданий, а потом инструктором санитарного дела.

В семье никого лишенных избирательных прав, судимых и раскулаченных нет и не было».

В Моздоке мать Андропова преподавала в школе, отчим учил подростков слесарному делу в фабрично-заводской семилетке. Туда же пристроил пасынка.

Юрию было всего четырнадцать, когда умерла и мать. Ему пришлось самому пробиваться в жизни, помочь было некому. С отчимом он жить не захотел. Вычитал в газете, что открыт прием в Рыбинский речной техникум, где не только бесплатное обучение, но еще дают стипендию и общежитие. В марте 1932 года собрал необходимые документы и отправил по почте с просьбой его зачислить. Позднее честно признавался: «В Рыбинск попал по незнанию географии – думал, что последний гораздо ближе к Северному Кавказу».

«РЫБИНСКИЙ РЕЧНОЙ ТЕХНИКУМ

От помощника киномеханика

Андропова Юрия-Григория

Заявление

Прошу принять меня в техникум речного судоходства на отделение судоводительное или судостроительное. В настоящее время я работаю помощником киномеханика, рабочий стаж имею 2-годичный.

Отца я лишился, когда мне было 2 года, отец работал телеграфистом на железной дороге, мать умерла год назад. В настоящее время я живу у отчима и работаю при железнодорожном клубе на станции Моздок.

Прошу ввиду дальнего расстояния точно сообщить то время, когда я должен буду прибыть в техникум. Прошу также обеспечить меня общежитием и стипендией (дописал сверху. – Л.М.), так как средств к дальнейшему существованию не имею.

Соответствующие документы прилагаю.

Мой адрес: станция Моздок

Северо-Кавказской железной дороги

Вокзал, жилой дом №24

Андропову Юрию

22 марта 1932 г.»

Его приняли в техникум без экзаменов на первый курс судоводительского отделения.

Предоставили общежитие и стипендию – сто шесть рублей. Отчима он родственником считать отказывался. Тот, напротив, старался поддерживать отношения с пасынком, тревожился, когда Юрий или Григорий – тогда в ходу были оба имени Андропова – не давал о себе знать.

«Гор. Рыбинск

Директору Речного техникума

От преподавателя труда и черчения Железно дорожной школы станции Моздок

Федорова Виктора Александровича

Заявление

Просьба не отказать распоряжением выяснить и сообщить местонахождение и занятие моего пасынка Андропова-Федорова Юрия Владимировича. Имею сведения, что он, сдав переводные испытания по 1 курсу судоводительского отделения, определился на работу на пароход «Заготовщик» с 29 апреля сего года, и больше сведений от него не имею.

Семья обеспокоена, и, тщетно прождав долгие месяцы, я решил беспокоить Вас подобной просьбой».

Генерал, не служивший в армии

Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов любил именовать себя волжским матросом, намекая на свое рабочее прошлое. На самом деле матросом он был только во время короткой учебной практики, а поплавать по Волге после окончания техникума не пришлось. Желание быть моряком, похоже, оказалось не слишком сильным. После окончания техникума в мае 1936 года он был оставлен там секретарем комитета комсомола и комсоргом ЦК ВЛКСМ. Из речной юности вспоминал только боцмана, державшего в кулаке всю команду. Своего рода идеал руководителя. В деле №48 Ярославского областного комитета ВКП(б) хранится «Личный листок по учету кадров», заполненный Андроповым 7 сентября 1938 года:

«В других партиях и в оппозиции не состоял. В революционном движении не участвовал и репрессиям за революционную деятельность не подвергался. В войсках или учреждениях белых правительств не служил. Образование среднее техническое, специальность – техник по эксплуатации речного транспорта... Отношение к военной службе в настоящее время: снят с военного учета».

От воинской службы Андропов был освобожден по состоянию здоровья – из-за плохого зрения. Но став председателем КГБ, не смог преодолеть искушение. Ни одного дня не служивший в Вооруженных силах Юрий Владимирович был произведен в генералы армии и по праздникам с удовольствием носил форму, почти не отличавшуюся от маршальской.

Моздокская семилетка и четыре года в Рыбинском техникуме – вот и все образование будущего главы государства. Когда его в 1940 году перевели в Петрозаводск, Андропов поступил в только что открывшийся Карело-Финский государственный университет. Но учебе помешала война. Впрочем, фронта Андропов избежал, он был нужнее в тылу – четыре военных года возглавлял республиканский комсомол.

После войны, в январе 1947 года, став уже вторым секретарем ЦК Компартии Карело-Финской ССР, Андропов заочно (без сдачи экзаменов) окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Она как раз и создавалась для практических работников, не имеющих времени для образования, а чаще и желания его получить.

Потом будут ходить легенды о его энциклопедических познаниях, о том, что он в совершенстве знал английский язык. Чего не было, того не было. Английский Юрий Владимирович пытался учить уже будучи председателем КГБ, но в таком возрасте и при такой занятости это оказалось практически невозможным. Впрочем, работа за границей, чтение книг и справок, общение с интеллигентной публикой в какой-то степени помогли ему компенсировать отсутствие систематического образования.

Должности освобождались быстро

В ноябре 1936 года политотдел Управления речного плавания перебросил его из техникума комсоргом ЦК ВЛКСМ на рыбинскую судоверфь имени В. Володарского. Юрию исполнилось двадцать два года. С тех самых пор и до конца жизни Андропов непрерывно находился на комсомольско-партийно-аппаратной работе – с перерывом на посольскую деятельность и на председательство в КГБ.

Комсомольская юность пришлась на разгар репрессий. Большой террор не обошел и ярославский комсомол. В марте тридцать седьмого первый секретарь обкома ВЛКСМ Борис Павлов призвал комсомольцев выкорчевать из собственных рядов «банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц». Он, конечно же, не подозревал, что ждет его самого. В июне Павлова перевели с повышением на партийную работу, а в конце сентября арестовали как участника «право-троцкистской банды».

Бывший руководитель областного комсомола не выдержал пыток, подписал составленные следователем областного управления НКВД протоколы допросов и был приговорен к расстрелу. Сняли, а затем и арестовали руководителей Рыбинского горкома комсомола. Сохранилась речь начинающего комсомольского работника Андропова на городском активе. Юрий Владимирович с юношеским пылом разоблачал врагов народа:

– ЦК ВКП(б) не раз предупреждал партийные и комсомольские организации о бдительности. Существовала теория, что в комсомоле нет и не может быть врагов. А враги народа – троцкисты, шпионы, диверсанты – пытаются пролезть в каждую щель, использовав слабые места. Враги народа свили себе гнездо в ЦК ВЛКСМ, они пытались разложить молодежь и на почве разложения отвлечь ее от борьбы с врагами.

В сентябре 1937 года Юрия Андропова взяли в Рыбинский горком комсомола заведовать пионерским отделом и утвердили членом бюро. Через две недели перевели в обком руководить отделом учащейся молодежи. Месяц спустя Юрия Владимировича утвердили третьим секретарем Ярославского обкома комсомола. Это уже была номенклатурная должность. Он сразу получил квартиру в доме для областного начальства – в двух минутах ходьбы от обкома. Собственно, должности освобождались чуть не каждый день. В 1937 году областные чекисты арестовали больше пяти тысяч человек. Карьеры в годы чисток делались быстро, надо было только самому уцелеть. В декабре 1937 года сняли очередного первого секретаря Ярославского обкома комсомола Александра Брусникина. Его арестовали и расстреляли. В освободившееся кресло посадили Юрия Андропова.

Он понравился хозяину области Алексею Ивановичу Шахурину, человеку влиятельному, будущему наркому авиационной промышленности.

- Очистив свои ряды от врагов народа и их приспешников, - докладывал на областной конференции Юрий Андропов, - разоблачив троцкистско-бухаринскую и буржуазно-националистическую сволочь, комсомольская организация области под руководством партии идейно закалилась и окрепла...

Вот с такими представлениями о жизни начал политическую карьеру Юрий Владимирович Андропов. Что-то из этого ужасного, отвратительного прошлого он отбросит, понимая, что любой - и он сам - может угодить в жернова террора. А что-то останется в нем навсегда и будет определять его взгляды на мир. Ему лично жаловаться было нечего: массовые репрессии открыли ему дорог наверх. В декабре 1938 года Андропова сделали первым секретарем обкома комсомола. В ноябре 1939-го - выдвинули кандидатом в депутаты Областного совета депутатов трудящихся по Ворошиловскому избирательному округу №18.

Продвижение наверх имело для него одну неприятную сторону. В его документах проверяли каждую запятую, и бдительные кадровики сразу же отметили очевидные противоречия и темные места в его биографии.

Дедушка-купец и чужая тетка

На пленум обкома из Москвы приехала инструктор ЦК комсомола Капустина. Именно ей снятый с должности предшественник Юрия Владимировича и сигнализировал:

«отец Андропова был офицером царской армии, а мать из купеческой семьи».

Бдительная Капустина затеяла настоящее следствие с очными ставками и в январе 1939 года доложила начальству:

«Я поставила этот вопрос перед секретарем Ярославского обкома ВКП(б) тов. Шахуриным, проверила в партколлегии, где знакомилась с его делом при приеме в партию. В беседе со мной и секретарями Ярославского обкома ВКП(б) тт. Шахуриным и Ларионовым Андропов категорически отрицал принадлежность отца к белой армии и происхождение матери из купеческой семьи.

Мною был послан для проверки на место рождения и жительства семьи тов. Андропова работник Ярославского обкома ВЛКСМ тов. Пуляев, а по приезде в Москву мною лично был проверен материал, касающийся социального происхождения матери тов. Андропова. Установлено следующее: Отец тов. Андропова, инженер-путеец, умер в 1919 г. от брюшного тифа. В белой армии не служил. Дед Андропова (по отцу) работал в Ростове в качестве инспектора реальных училищ.

Мать Андропова с 17-летнего возраста работала учительницей. Воспитывалась в семье (куда была подкинута грудным ребенком) Флекенштейн, финляндского гражданина, временного купца 2-й гильдии, который умер в 1915 г. Бабка после его смерти жила своим трудом, сейчас получает пенсию.

По словам приемной бабки Андропова Флекенштейн, у Андропова живет не его тетка, а его няня, что никаких сведений о родной бабке Андропова они не имели и не знают, кто она.

Из этого становится ясным, что тов. Андропов дал неправильные сведения о социальном происхождении своей матери. Я считаю необходимым потребовать у тов. Андропова объяснение причин, побудивших его дать эти неверные сведения».

Докладная записка была адресована Григорию Петровичу Громову, новому секретарю ЦК ВЛКСМ по кадрам. В комсомол его направили с высокой должности заместителя заведующего отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б). Опытный Громов прежде всего поинтересовался мнением Ярославского обкома партии. Судьба Андропова оказалась в руках второго секретаря обкома КПСС Алексея Ларионова, ведавшего местными кадрами.

«По Вашему требованию, – писал Андропов, – присылаю автобиографию и объяснение к ней. Мать моя младенцем была взята в семью Флекенштейн. Об этой семье мне известно следующее: сам Флекенштейн был часовой мастер. Имел часовую мастерскую. В 1915 году во время еврейского погрома мастерская его была разгромлена, а сам он умер. Жена Флекенштейна жила и работала в Москве. Прав избирательных не лишалась.

Родная мать моей матери была горничной в Москве. Происходила из Рязани. О ней мне сообщила гражданка Журжалина, проживающая у меня. Журжалина знает мать с 1910 года, живет у нас с 1915 года. Прежде она была прислугой в номерах (Марьина роща, 1-й Вышеславцев переулок, дом №6). Моя мать – родственница Журжалиной по ее мужу.

Все это записано мною со слов Журжалиной.

Тетка или не тетка мне Журжалина?

Не тетка. В анкете Журжалина указана мною как тетка потому, что я просто затрудняюсь определить степень родства (как и она сама). В этом я ничего плохого и предвзятого не видел и не вижу.

Как случилось, что я не знал, что дед мой – купец 2-й гильдии?

Я и сейчас об этом не знаю, а попытки, чтобы узнать делал:

Я перед вступлением в ВКП(б) просил отчима как можно подробнее рассказать мне о родителях, так как о последних я знаю очень мало. Он ответил мне письмом (оно у тов. Ларионова), в котором ни слова не говорит о том, что Флекенштейн был купец.

Сама Флекенштейн в 1937 году, когда я брал у нее документ (справку о нелишении прав), ничего мне о «купцах» не говорила».

На карту было поставлено все. Андропов поехал в Москву. Человек еще молодой, но уже опытный аппаратчик, он пошел в Моссовет. Попросил справку, что Флекенштейн избирательных прав не лишалась. В те годы избирательных прав лишали так называемые эксплуататорские классы, под эту категорию подпадали и бывшие купцы. Они назывались забытым уже словом «лишенцы». Принадлежность к лишенцам была крайне опасна. По этим же спискам составлялись другие – на арест и высылку.

Справку, доложил Андропов, ему не дали, но сообщили, что в списке лишенных избирательных прав Флекенштейны не значатся.

«При вступлении в ВКП(б), – писал Андропов, – партком верфи запрашивал на мою родину и в Беслан, и в Моздок. Парткому подтвердили, что дед мой (то есть Флекенштейн) торговал, но что был купцом, да еще 1-й или 2-й гильдии, не говорили. Исходя из этого при вступлении в ВКП(б) и на пленумах я также говорил о торговле, а не о купечестве.

Свою биографию я знаю со слов Журжалиной и Федорова, с которыми жил и сталкивался, с их слов и рассказывал ее.

Вот все, что мог я сообщить. Прошу только как можно скорее решать обо мне вопрос. Я чувствую ответственность за организацию и вижу гору дел. Решаю эти дела. Но эта проклятая биография прямо мешает мне работать. Все остальное из моей биографии сомнению не подвергалось, и поэтому я о нем не рассказываю».

Андропов совершенно прав: «проклятая биография мешает работать!» Дурацкое выяснение обстоятельств его появления на свет, социальное происхождение его деда и бабки – какое все это имело значение для его жизни и работы?!

Удивительно, что он не извлек уроков из собственной истории. Он пятнадцать лет руководил КГБ, и его подчиненные занимались тем, что рылись в далеком прошлом людей, выясняя их социальное или национальное происхождение. И прошлое губило людей. А вот самому Андропову повезло.

Энергичный, моторный, заводной, второй секретарь обкома Алексей Ларионов был всего на семь лет старше Андропова и всячески покровительствовал молодому человеку. Они спас его от бдительных кадровиков из ЦК комсомола, убедил нового хозяина Ярославской области, что Юрий Владимирович действительно ничего не знал о деде-купце, тем более что дед вроде и не настоящий, а приемный.

Когда Сталин перебросил Шахурина в Горький, первым секретарем Ярославского обкома стал Николай Семенович Патоличев, еще более видная фигура в советские времена, впоследствии член ЦК КПСС и министр внешней торговли. Несмотря на слухи о неясности происхождения Андропова, Патоличев распорядился принять его в партию – и даже раньше положенного по уставу срока.

Патоличев подписал решение бюро: «тов. Андропова Ю.В. принять в члены ВКП(б) по четвертой категории как служащего». От руки приписано: выдан партбилет 2605010.

Но все равно процесс проверки происхождения Андропова затянулся. Избрали его первым секретарем обкома комсомола в декабре 1938 года, а утвердили в середине апреля 1939-го. Должность была номенклатурная, кандидатура подлежала согласованию в Москве, а там дали добро на его назначение еще через пять месяцев.

В 1939 году Алексей Ларионов привлек молодого Андропова к весьма заметному делу – строительству гидроузлов на Волге. Занимался этим НКВД, строили заключенные, но их не хватало, Андропов отправил на стройку несколько тысяч молодых ярославцев.

14 июля 1944 года по докладной записке наркома внутренних дел Берии появился указ президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями инженерно-технического, административно-хозяйственного состава и рабочих Волгостроя НКВД» за «выдающиеся успехи и технические достижения по строительству гидроузлов на реке Волге».

Ордена получила большая группа сотрудников Главного управления лагерей НКВД. Орден Красного Знамени вручили и Андропову как бывшему секретарю Ярославского обкома комсомола, хотя к тому времени он уже уехал из города.

Покровитель Андропова Алексей Николаевич Ларионов прославится в хрущевские времена. Ларионов, тогда уже первый секретарь Рязанского обкома, пообещает Хрущеву сдать государству в три раза больше мяса, чем запланировано, получит золотую звезду Героя Социалистического Труда, а когда выяснится, что все это липа, то ли покончит с собой, то ли умрет от сердечного приступа...

«Тов. Горбачеву доложено»

Самое потрясающее в личном деле Юрия Владимировича Андропова, которое теперь доступно исследователям, – лист бумаги, на котором от руки написано: «Данные архивные материалы были доложены тов. Горбачеву М.С. 23 июля 1986 г.» Подпись: А. Лукьянов.

Анатолий Иванович Лукьянов заведовал тогда Общим отделом ЦК КПСС и был хранителем всех партийных секретов. Михаил Сергеевич Горбачев к тому времени уже больше года руководил огромной страной, начал перестройку, которая изменила ее судьбу.

И занятый такими важными проблемами человек находит время, чтобы поинтересоваться деталями происхождения своего предшественника и покровителя. Как много это говорит не только о Михаиле Сергеевиче Горбачеве, но и о том, чем вообще были заняты начальственные головы в советские времена…

В своих анкетах Юрий Владимирович писал, что происходит из донских казаков.

Но озабоченные национальным вопросом считали его скрытым евреем, имея в виду неарийское происхождение его матери Евгении Карловны.

Впрочем, есть версия, что мать Андропова в младенчестве подкинули к дверям дома преуспевавшего купца. Он вырастил девочку и удочерил ее. Так и появилась Евге ния Карловна. Встречавшиеся с Юрием Владимировичем Андроповым находили в его внешности семитские черты. Скорее всего, хотели их увидеть...

Валерия Легостаева, бывшего помощника члена Политбюро Егора Кузьмича Лигачева, в момент прощания с Андроповым осенило: «В мозгу вспыхнула удивительная догадка, что человек, чье лицо в круге яркого света лежало сейчас перед мной на гробовой подушке, при жизни, вне всяких сомнений, был евреем. Это показалось мне тогда настолько неправдоподобным, что я невольно замедлил перед гробом шаг, стараясь получше рассмотреть открывшуюся взору картину...»

Активные русские националисты вроде бы даже посылали на родину Юрия Владимировича Андропова гонцов, чтобы изучать его генеалогическое древо. Сотрудники КГБ, желая пресечь недозволенный интерес к личности их начальника, даже обнаружили в Ростове человека, занимавшегося изучением «сомнительного происхождения» Андропова, но поделать ничего не могли. Председатель Комитета госбезопасности, легко отправлявший в лагеря либералов-диссидентов, перед патологическими антисемитами мог только оправдываться.

Забытые дети

В 1935 году, еще в Рыбинске, Юрий Владимирович женился на выпускнице своего же техникума Нине Ивановне Енгалычевой, дочери управляющего отделением Госбанка. Она училась на электротехническом отделении и была капитаном сборной техникума по волейболу. Рассказывают, что познакомились они на дружеской вечеринке. Стройная и темноглазая, она произвела сильное впечатление на молодого Андропова.

В семье хранилось фото, которое Юрий Андропов подарил будущей жене, когда она после техникума уехала работать в Ленинград. Фото он снабдил романтической подписью:

«На память о том, кто так нежно и страстно тебя любит. Милая, милая далекая и вечно незабываемо близкая Нинурка. В память о далеких, морозных, но полных счастья ночах, в память вечно сияющей любви посылает тебе твой хулиган Юрий».

Кто бы мог подумать, что Юрий Владимирович Андропов способен на такие сильные чувства? Он вернул любимую женщину из Ленинграда и добился своего: они поженились. Он сфотографировался с женой и на обратной стороне снимка 1 марта 1936 года своим четким почерком написал:

«Если вам когда-нибудь будет скучно, если вы хоть на минуту почувствуете себя несчастной, то взгляните на эту фотографию и вспомните, что в мире существуют два счастливых существа. Счастье заразительно. Оно вместе с воздухом проникает к вам в душу и в одно мгновение может сделать то, что не в состоянии сделать годы».

У них родились двое детей: в 1936 году – дочь, ее назвали Евгенией в честь бабушки по отцовской линии, в 1940-м – сын, названный в честь деда Владимиром. Но брак оказался недолгим. Вскоре после рождения сына Андропов уехал на новое место работы, в Петрозаводск. Уехал один, без семьи. Отговорился:

– Пока там нет квартиры, негде жить.

И вроде бы только няня, хорошо знавшая своего Юру, печально сказала:

– Ты уезжаешь навсегда. Ты уже не вернешься...

Он уехал и долго не писал. Потом письменно попросил развода. Нина Ивановна, женщина гордая, тут же ответила, что согласна.Нина Ивановна работала в архиве местного управления НКВД, второй раз вышла замуж. По словам дочери, продолжала любить Андропова... Но ничего от него не требовала, ни о чем не просила, никому не жаловалась.Поэтому развод сошел Юрию Владимировичу с рук, хотя в партийном аппарате и в КГБ уход из семьи, мягко говоря, не одобрялся.

Когда ее бывший муж стал генеральным секретарем ЦК КПСС, жизнь Нины Ивановны изменилась. На нее все стали обращать внимание, и ей это было очень неприятно. Она еще больше переживала. Дочь считает,что именно поэтому она заболела раком...

Детьми от первого брака Андропов почти не интересовался, не помогал в трудные военные годы. Он лишь отправил к ним свою бывшую няню, Анастасию Васильевну Журжалину, которая так и жила с ними до смерти. Его дочь Евгения стала врачом и всю жизнь прожила в Ярославле. Отца она практически не видела. Один раз после войны, когда они оказались под Москвой, няня позвонила Юрию Владимировичу, и он приехал посмотреть на детей. Потом вторая жена отца, Татьяна Филипповна, как-то прислала ей письмо и пригласила девушку к себе.

По словам Евгении Юрьевны, «отец тяготился встречами, спешил». Он несколько раз устраивал ей с ребенком путевки, чтобы они могли отдохнуть. Когда Андропов стал генеральным секретарем, местные власти по собственной инициативе тут же переселили его дочь в новую квартиру.

Судьба старшего сына Андропова, Владимира Юрьевича, названного в честь деда, сложилась неудачно. Он дважды сидел в тюрьме за кражи. Владимир Андропов уехал подальше от родных мест – в Тирасполь, работал механиком-наладчиком в конструкторском бюро швейной фабрики. Женился, ему дали квартиру, в 1965 году на свет появилась Женя Андропова, внучка Юрия Владимировича.

Нарушать закон Владимир Юрьевич перестал, зато начал пить. Юрий Владимирович присылал сыну деньги, но потребности в общении не испытывал. Скрывал, что у него сын сидел в тюрьме. Таких родственников не было ни у кого из членов Политбюро. Вообще-то в кадры КГБ не брали, если в семье есть осужденный преступник.

Владимир Юрьевич Андропов скончался 4 июня 1975 года, ему было всего тридцать пять лет. Умирал он тяжело. Говорят, надеялся хоть перед смертью увидеть отца. Юрий Владимирович не приехал ни в больницу, хотя было известно,что его сын смертельно болен, ни на похороны.