По  российскому   телеканалу  идут   "Вести".  Ведет  сегодня  Светлана
Сорокина, наша любимая дикторша. Ее мы ждем всегда с особенным нетерпением.
     --  Губернатор  Нижнего  Новгорода  Владимир  Немцов отказался  принять
прибывшего  туда   с  пропагандистским   визитом   лидера   ЛДПР   Владимира
Жириновского,  -- сообщает она. -- А  вообще все  это ерунда. Хотите лучше я
покажу вам свою пизду.
     Она встает  за столиком -- оказывается, на ней клетчатая плиссированная
юбка из шотландки.  Ее нижняя  половина,  ниже  талии,  неожиданно  крупная,
полная, тяжеловатая по сравнению со стройными  плечами и небольшой грудью, с
милым  овальным личиком. Когда  она сидит за столиком, то  не кажется  такой
корпулентной.
     С легкой своей  улыбкой, чуть обозначая очаровательные ямочки на щеках,
она медленно, глядя нам в глаза, поднимает юбку до пояса. Под ползущим вверх
подолом обнажаются  полные, золотисто загорелые бедра. Узкие черные трусики,
ажурные,   прозрачные,   туго  обтягивают   выпуклый   треугольник,  открыто
просвечивает  поросль внизу  живота.  Животик нежный,  гладкий,  с  глубокой
звездочкой пупка.
     Придерживая задранную  юбку локтями, она большими пальцами поддевает  с
боков трусики и тихо стягивает вниз.
     Показалась верхняя граница пушистых темно-русых волос, они освобожденно
курчавятся над сползающей полоской ткани, и вот уже весь запретный  мохнатый
холмик явлен, выставлен.
     Тонкая  линия  молочной  кожи над  ним  отчеркнута  от  загара  узорным
отпечатком  резинки.  Трусики  покрывают  волосы  на  треугольнике  лишь  на
сантиметр выше. Прикрывают только самую ее.
     --  Правда  же так  лучше, --  с  шелестящим  придыханием  говорит она,
прогибаясь бедрами вперед и подавая свой  тенистый треугольник. Край столика
чуть вдавливается в мягкость бедер.
     Бедра  большие,   плавные,   плотно   и   круто  округленные  к  талии,
перехваченной собранной в жгут юбкой. Блики света играют на их выпуклостях.
     Светлана покачивает  бедрами из стороны в сторону, они движутся мягко и
весомо.  Искорки ярких электрических ламп  вспыхивают в  пушистом  солнечном
кусте между ними.
     -- И попку, -- говорит она. -- Она у меня большая и красивая.
     Она поворачивается боком и отставляет зад.  Нежный изгиб живота сбегает
к лохматому профилю ее женской  поросли  внизу. А незагорелое полушарие попы
круглое и большое.
     Теперь  она  поворачивается  задом,   объемистые   формы  пышных  булок
безупречны,  шелковистые, теплого розоватого  цвета. Глубокая ложбинка между
ними делит две половины  вниз и вглубь, и  там,  в глубине ровного  ромбика,
отделяющего накачанные обводы ягодиц от ляжек, виден завиток русых волос.
     Светлана любовно шлепает себя  по попке, и податливая  плоть колеблется
волной дрожи.
     Мелко переступая в спущенных трусиках (слышен  стук  каблучков  внизу),
она  снова  поворачивается  передом.  Глянцевые блики оглаживают ее  крупное
красивое тело, ладные массивные прелести молодой спелой дамы.
     -- У меня здесь такой локон, прикрывает начало щелочки, -- говорит она.
Придерживая юбку левой рукой,  правой  гладит живот вниз, опускает ее  между
ног и, слегка прижимая там раздвинутыми наманикю-ренными пальчиками, опустив
голову и глядя, тянет вверх. Полускрытый вьющимися волосами холмик  начинает
сдвигаться,  постепенно  раздваиваясь,  и в  раскрытом  промежутке  ласковых
настойчивых пальцев показывается и вылезает двойной краешек розовато-смуглых
лепестков с маленьким темноалым бугорком между ними.
     -- Сейчас я расставлю ножки пошире, -- говорит Светлана, -- и все будет
видно как следует.
     Тут  падает  заставка  "Вестей", потом  вспыхивает  таблица  настройки,
дурной голос Леонтьева вопит:
     "...чему, почему,  почему был светофор  зеленый?", мы  переводим  дух и
сглатываем,  судорожно  вдыхаем  воздух  глубоко и шумно, дружно,  свободный
вздох.  И появившийся на экране Михаил  Огородников, как ни  в чем не бывало
заслоняя фон безразмерными ушами, произносит:
     -- Мы приносим извинения  за  технические  неполадки в студии.