| 9:07p |
работник котельной
Рассуждение о том, виновен ли каждый, если его страна развязывает войну.
"Следующий пример, не из личного опыта, а из неисчерпаемой исторической литературы: немецкая программа уничтожения людей с тяжелыми физическими недостатками и душевнобольных под названием «Эвтаназия», или «Т-4», запущенная двумя годами раньше программы «Окончательное решение». Отобранных в соответствии с узаконенными предписаниями больных профессиональные медсестры доставляли в специальное помещение, регистрировали и раздевали; врачи их осматривали и отсылали в камеру; рабочий открывал газ; уборщицы мыли; полицейский заполнял свидетельство о смерти. На допросах уже после войны каждый из них удивлялся: разве я виновен? Медсестра никого не убивала, она лишь раздевала и успокаивала больных, это была ее обычная работа. Врач тоже не убивал, просто подтверждал диагноз, руководствуясь критериями, спущенными высшими инстанциями. Помощник, открывавший кран газа, вроде бы во времени и в пространстве теснее всего соприкоснувшийся с убийством, лишь проделывал техническую работу под контролем начальства и врачей. На уборщиц возложили, пожалуй, самую отвратительную функцию — ассенизацию и дезинфекцию. Полицейский занимался своими прямыми обязанностями, констатировал смерть и отмечал, что соблюдались действующие законы. Ну и чья здесь вина? Всех сразу или никого? Почему рабочий, подавший газ, виноват, а работник котельной, садовник или механик — нет?" |
| 9:15p |
не тела
Любопытный мысленный эксперимент: чем именно ужасна смерть, тем что умирает тело, либо тем, что умирает сознание?
Если бы сохранилась возможность продолжать общаться с умершими -- была ли бы смерть все так же ужасна? И если бы мое сознание продолжало быть, но без тела -- избегал ли бы я смерти? А если бы я знал, что засну, тело будет жить, но не проснется -- боялся ли бы я этого?
Похоже, что ужасной потерей представляется именно потеря сознания, не тела |