[Most Recent Entries] [Calendar View] [Friends]
Below are the 20 most recent journal entries recorded in
kot_afromeeva's LiveJournal:
| Monday, May 19th, 2025 | |
| 2:26 pm |  борзая "двустволка" Алина Бивол приперлась в Челябинск |
| Friday, May 16th, 2025 | |
| 8:55 pm |  Армянская шмара Евгения Долуханова отрезвляется в Харькове |
| 2:08 pm |  "двустволка" Алина Бивол созрела для ебли |
| 5:25 am |  московская лежалка Ирина Утяцкая |
| Thursday, May 15th, 2025 | |
| 2:00 pm |  еврейская защечница Александра Мальцевская |
| 2:28 am | Не последний бросок на юг Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность. 1. Самолет «Аэрофлота» ревел двигателями, еще только набирая высоту, а в салоне бизнес-класса уже царила атмосфера, больше напоминающая предбанник перед чемпионатом мира по кулачным боям, чем интеллектуальную делегацию. Алексей Расческин, среднего роста, угловатый, с вечно растрепанными блондинистыми волосами, уже успел раздобыть у стюардессы две порции водки и стакан томатного сока. Он методично смешивал их, причмокивая, будто рассчитывая какие-то варианты. — На турнире пить нельзя, а в воздухе — пожалуйста! — провозгласил он, подмигнув Михаилу Демиденко, который сидел рядом, немного ссутулившись. Демиденко, человек с рано наметившимся залысинами, нервно постукивал пальцами по подлокотнику. — Может, не надо так сразу? А то у меня в прошлый раз после взлёта… — Да брось! — перебил его Рудик Мкртчян, коренастый, с густыми бровями и волосатой грудью. — В Аль-Аине сухой закон, так что это наш последний бой! Тем временем Влада Гунько, миниатюрная блондинка, уже разложила перед собой три коктейля в ряд, как шахматные фигуры перед партией. — «Я начинаю с «лонг-айленда», — объявила она. — Потом «кровавая мэри», а на десерт — «белый русский». Как думаете, успею до посадки?» Лея Гайфуллина, хрупкая татарка с лицом невинной школьницы, покачала головой: — Если будешь пить в таком темпе, тебя вынесут из самолёта на носилках. И не факт, что в Дубае. — Ну и что? Зато весело! — Влада уже потянулась за первым бокалом. — А тебе можно? — спросила Елена Квин. — Тебе же каждый день уколы в попу колят. — Ой, да ладно! — фыркнула Влада. — Вообще-то нельзя, но я дала своему лечащему врачу двести долларов, и он разрешил. Тут Алексей, уже навеселе, начал рассуждать: - Каждому дереву ясно, что такой интимный процесс, как употребление водки, требует вдумчивого, чуткого, основанного на глубинных тупиках сознания отношения. Вы должны благоговея собрать свое внутреннее «я» и растворить его в стакане мерцающей жидкости, чтобы потом, глотнув, вернуть свою духовную сущность в бренную плоть. Какая там японская чайная церемония! Так, игры в дочки-матери. - А подготовка к пьянке?! — вторил ему более опытный коллега Михаил Демиденко. - Это же песня. Скажем, великая Анна Ахматова, возлежа по утрам на подушках, вызывала к себе будущего нобелевского лауреата, а тогда еше молодого и зеленого от пьянства поэта Иосифа Бродского: «А знаешь, Жозефф, не пора ли нам подумать о «живительной влаге» и свежих анчоусах под соусом пармезан?» Бродский кивал библейским носом: «А то, мадам!», мчался в ближайшее сельпо и приносил бутылку водки и пару банок килек в томатном соусе. Вот эстетика, вот поэзия! А если 6ы Анна Андреевна сказала Бродскому: «Иоська, мухой в магазин за косорыловкой и прихвати пару жестянок мандавошек в тэ-эс» — эффект великого таинства употребления водки просто разбился вдребезги! То есть результат был бы тот же - они выпили и закусили, но эстетический контекст, согласись, ушел в гудок. - На тебе висит вымя возвышенных идей, - засмеялась Влада. Расческин уже чокался с Демиденко, который покорно поднял стакан, а Мкртчян закатил глаза, но всё же присоединился к ним. За иллюминатором плыли облака, в салоне пахло алкоголем и парфюмом, а турнир в Эмиратах ещё даже не начался — но было ясно одно: это будет очень долгий перелёт. 2. Самолёт тряхнуло при посадке, и Рудик Мкртчян, до этого мирно посапывавший с открытым ртом, резко дёрнулся всем телом. — Чёрт, мы уже прилетели? — пробормотал он, вытирая подбородок от слюны и пытаясь сфокусировать взгляд на чём-то неподвижном. Увы, весь салон уплывал у него перед глазами. Алексей Расческин, напротив, был бодр — молодой организм относительно легко перенес полетные возлияния. — Рудик, просыпайся, конечная! — расхохотался он, хлопая товарища по плечу так, что тот едва не клюнул носом в спинку кресла. Михаил Демиденко, бледный и слегка позеленевший, сидел, уткнувшись лбом в откидной столик, и тихо стонал. — Я больше никогда не буду пить… — Лжешь, — фыркнула Влада Гунько, поправляя блондинистые локоны, растрёпанные за время перелёта. — Ты это говоришь перед каждым турниром. Тем временем самолёт окончательно замер на полосе, и пассажиры начали выходить. Лея и Елена шли впереди, с невозмутимым выражением лица. Рудик, однако, не успел сделать и трёх шагов по ковровой дорожке аэропорта, как его ноги вдруг решили сыграть в свою собственную игру. — Опа… — успел только пробормотать он, прежде чем его коренастая фигура медленно, но неотвратимо начала крениться вперёд. И вот он уже лежал лицом вниз на роскошном дубайском ковре, раскинув руки, словно хотел обнять кого-то. — Мкртчян, ты что, решил сделать намаз? — захохотал Расческин. — Не… не смейся… — прохрипел Рудик, пытаясь оторваться от пола. — Алкоголь это анестезия, позволяющая перенести операцию под названием «жизнь». Охранники аэропорта, одетые в белоснежные кандуры, смотрели на происходящее с вежливым, но явным недоумением. Тем временем Демиденко, всё ещё бледный, помог Рудику встать. — Может, тебе присесть? — участливо спросил он. — Перестань, — пробормотал Рудик, пошатываясь. — пошли. Группа двинулась дальше, оставив за собой впечатленных охранников и слегка помятый ковёр. И тут, у стойки паспортного контроля, случилось непредвиденное. Арабский пограничник, величественный, с идеально подкрученными усами, протянул руку за паспортом Расческина. Тот, сияя улыбкой человека, который уверен, что сейчас скажет что-то очень дружелюбное, громко и радостно произнёс: — Шалом, хабиби! Всё замерло. Даже кондиционеры, казалось, перестали гудеть. Пограничник медленно поднял глаза от паспорта и уставился на Алексея с таким выражением, будто тот только что предложил сыграть в азартные игры во время Рамадана. — Вы… что… сказали? — спросил он ледяным тоном на идеальном английском. Лея закрыла лицо руками. Демиденко побледнел так, что стал напоминать продукцию меловой фабрики. А Влада уже доставала телефон, предвкушая, кому сейчас придётся звонить, чтобы вытащить их из этого дерьма. Тишина у паспортного контроля длилась ровно три секунды - ровно столько, сколько нужно было шахматистам для осознания, что Расческин только что поставил под угрозу не только их участие в турнире, но и возможно, свободу передвижения по Эмиратам. Офицер пограничной службы медленно поднял руку, и два рослых охранника в белых одеждах сделали шаг вперед. Их каменные лица не выражали ничего, кроме готовности к действию. - Он человек нездоровый... вообще, - вдруг прозвучал голос Влады на ломаном английском. Она вышла вперед, улыбаясь так искренне, словно действительно верила в эту чушь. - В Москве у нас... эээ... минус десять, а здесь у вас сразу так жарко, вот ему голову и напекло слишком... Лея незаметно ткнула Расческина в бок, и он, наконец осознав масштаб катастрофы, попытался исправиться: - Я хотел сказать... салям алейкум! Просто нам приходится постоянно общаться с евреями и мы... привыкли... После мучительной паузы офицер медленно поставил штамп в первый паспорт. - Добро пожаловать в Объединенные Арабские Эмираты. Постарайтесь... - он бросил выразительный взгляд на Расческина, - быть более культурными гостями. Когда они отошли от стойки, Демиденко вытер лоб. - Я думал, нас депортируют. - Еще могут, - прошептала Лея, - если этот идиот, - она кивнула на Расческина, - еще раз откроет рот. Влада уже листала контакты в телефоне. - Нам нужно срочно найти наш трансфер, пока они не передумали. Но когда они вышли в зону прибытия, оказалось, что представителей турнира нигде не видно. - Наш транспорт ждет у выхода D4, - пробормотала Гунько. Но когда они вышли к указанному месту, шаттла уже не было. На пустынной площадке стояла лишь табличка с надписью "Al Ain Chess Tournament", покачивавшаяся на горячем ветру. В этот момент раздался взволнованный голос Гунько, получившей СМС: - Мы опоздали на трансфер на сорок минут! Шаттл уехал! Рудик медленно опустился на пол, его голова глухо стукнулась о мраморную колонну. Где-то вдалеке завыл муэдзин, призывая на молитву. Солнце палило нещадно. На улице температура была плюс 45, а расстояние до места назначения — 30 километров. Демиденко сокрушенно покачал головой. — Значит... так выглядит мат, - простонал он. 3. Аэропорт Дубая гудел, как гигантский улей. Где-то вдалеке звенели тележки с багажом, на арабском и английском объявляли рейсы, а над головой на огромных экранах транслировали рекламу яхт и золотых часов. Но группа российских шахматистов стояла в полной прострации у выхода. Гунько первой пришла в себя. Ее светлые волосы, обычно собранные в строгий пучок, теперь выбивались непокорными прядями, а в карих глазах читалась ярость человека, который вот-вот пойдет в атаку. — Ну вот, гении! — она резко развернулась к остальным, и каблуки её туфель злобно цокнули по мрамору. — Из-за вашего алкогольного дебюта мы остались без транспорта! Что теперь, пешком идти? В сорокаградусную жару? Мкртчян, все еще сидя на полу, мрачно пробормотал: — Можно такси… — С нашим бюджетом? — фыркнула Лея, поправляя рюкзак, который казался вдвое больше её хрупкой фигуры. — Ты в курсе, что здесь один километр на такси стоит как треть твоей месячной стипендии? Расческин, несмотря на весь предыдущий конфуз, выглядел удивительно бодро. Он уже успел купить в дьюти-фри бутылку минералки и теперь пил её, громко причмокивая, будто дегустировал вино. — Народ, не паникуем! — заявил он, вытирая рот рукавом пиджака. — Я тут разузнал — автобус в город ходит каждые полчаса. Дешево и сердито! Демиденко, бледный и покрытый испариной, медленно опустился рядом с Рудиком. — Я… я не уверен, что доживу до этого автобуса… — простонал он, закрывая лицо руками. Тем временем Елена Квин стояла чуть в стороне, невозмутимая, как всегда. Её длинные пальцы листали телефон, а губы кривились в лёгкой усмешке. — Знаете, что смешно? — наконец произнесла она, не отрывая глаз от экрана, — организаторы прислали нам письмо. Они «крайне огорчены» тем, что мы не успели на трансфер, и предлагают… подождать следующий шаттл. Через три часа. — Три часа? — хором возмутились остальные. Влада закусила губу, потом резко выхватила телефон из рук Елены. — Всё, я решаю вопрос. Она быстрыми движениями набрала номер, прижала трубку к уху и, отвернувшись, заговорила низким, опасным шёпотом: — Аркадий Владимирович… Да-да, это я. Слушай сюда. У меня есть кое-что интересное. Переписка. Где ты и Парашидзе обсуждаете, как «устроить» Ольгу Сарделько в серию женского Гран-при ФИДЕ. Да, ту самую. Нет, я не шучу. И если через пятнадцать минут перед нами не будет машины, эта переписка окажется не только у прессы и в интернете, но и у жены Парашидзе. Да, я знаю, как все происходило. И все получат копии. Она положила трубку, и в глазах её вспыхнуло торжество. — Десять минут. — сказала она просто. И действительно, ровно через девять с половиной минут к выходу подкатил белоснежный Lexus LX 570 с тонированными стёклами. Из него вышел водитель в безупречном костюме и молча открыл дверь. Влада, Елена и Лея моментально заняли места в салоне, где уже работал ледяной кондиционер и ждала бутылка охлаждённой воды. — Извините, для вас мест не предусмотрено, — с невинным выражением лица заявила Влада, выглядывая в окно. Рудик, Демиденко и Расческин стояли на тротуаре, под палящим солнцем, с лицами, выражавшими всю глубину человеческого страдания. — Мы… подождём автобус… — хрипло произнёс Демиденко. — Удачи! — весело крикнула Влада, и Lexus плавно тронулся, оставляя троих мужчин в облаке раскалённого воздуха. Те, понурив головы, остались у дверей аэропорта. 4. Белоснежный Lexus растворился в мареве раскаленного асфальта, оставив троих шахматистов на краю тротуара, словно три забытые пешки на доске. Беспощадное дубайское солнце обрушилось на них всей своей мощью. Рудик сидел на своем чемодане, раздутом до невозможности. Его густые брови слились в одну мокрую от пота полосу, а некогда безупречный летний пиджак висел мешком, пропитанный дорожной пылью и алкогольными испарениями. - Так... по-английски «на трех человек» как будет? - хрипло спросил он, вытирая ладонью стекающую с подбородка каплю пота. Михаил, напоминавший растаявший леденец в помятом костюме, беспомощно озирался по сторонам. Его пальцы нервно барабанили по крышке чемодана, где все еще красовалась бирка аэропорта. - Фор... три персонс... - пробормотал он, затем неожиданно добавил: - и обязательно не забудь «хау мач» спросить, ясно? Алексей, единственный, кто еще сохранял подобие бодрости, уже пятый раз обходил остановку, пытаясь разобрать арабские буквы на расписании. Его растрепанные светлые волосы торчали в разные стороны, как корни вырванного растения. - Пацаны, тут вроде написано, что он каждые... эээ... или это время? Или цена? - он тыкал в табличку грязным пальцем, оставляя жирные отпечатки на глянцевой поверхности. Рядом остановилась группа туристов в белоснежных панамах. Один из них, благоухающий дорогим парфюмом, брезгливо отодвинулся от потных шахматистов. Рудик попытался поймать такси: — Эй! Такси! Такси! — он махал руками перед проезжавшими автомобилями, как потерпевший кораблекрушение. — Три персонс! Водитель черного “Audi А5” замедлился, оценивающе осмотрел их потные фигуры и мокрые от пота рубашки, после чего демонстративно нажал на газ. Температура на градуснике у остановки показывала 43°C. Воздух дрожал над асфальтом, создавая миражи прохладных оазисов. Демиденко уже расстегнул почти все пуговицы рубашки, открыв миру свою безволосую грудь. - Ну где это такси... - простонал он, прислонившись к стеклянной стене остановки, которая оказалась раскаленной как сковорода. Наконец на дорогу вырулил красный двухэтажный автобус, из распахнутых дверей которого хлынул поток ледяного воздуха. Водитель-индиец в ярком тюрбане крикнул: "City center! Only seven dirhams!" Трое шахматистов переглянулись. В их глазах читалась одна мысль: «Это наш единственный шанс». Когда они втиснулись в салон, оказалось, что свободных мест почти нет. Рудик, прижимая чемодан, встал рядом с торговцем коврами, от которого пахло чесноком и мускусом. Демиденко ухватился за поручень, его пальцы скользили по потной стали. А Расческин сел рядом с пожилым арабом. Наконец прибыв к месту назначения, у дверей отеля, Демиденко медленно опустился на землю. - Знаете, - сказал он, глядя в раскаленное небо, - я начинаю понимать, почему Сазонов и Утюгов решили остаться в Европе... Где-то вдалеке, в прохладных залах пятизвездочного отеля, их коллеги-женщины уже регистрировались на турнир. Но эта история была уже совсем не про них... 5. Отель «Burj Al Arab» сверкал золотом и хрусталем, а его холл напоминал скорее дворец шейха, чем место регистрации на шахматный турнир. За столом организаторов, украшенным логотипом ФИДЕ, стояли два араба в безупречных костюмах и с лицами, словно высеченными из камня. Влада Гунько подошла первой, уверенно положив паспорт на столик. Ее взгляд излучал привычную дерзость. — Гунько Влада. Россия, — сказала она, слегка приподняв подбородок. Организатор медленно провел пальцем по списку, затем поднял глаза и вежливо, но твердо произнес: — Да. Ваша регистрация подтверждена. Но хотел бы заметить, мисс Гунько, вам и вашим коллегам из России… запрещено носить форму с национальной символикой. Таковы последние инструкции, полученные нами из ФИДЕ. Елена Квин, стоявшая рядом, резко сжала губы. — Это что, шутка? — Нет, мисс. И… — организатор осторожно указал на олимпийку Елены, где крупными буквами было вышито: «Республика Крым». — Это тоже нельзя. Лея Гайфуллина закатила глаза и прошептала: — Ну вот, начинается… Влада уже открыла рот, чтобы высказать всё, что она думает об «инструкциях ФИДЕ», но в этот момент к ним подошел улыбающийся помощник с двумя роскошными черными абайями — традиционными арабскими платьями. — В качестве компенсации! — радостно объявил он, словно вручал им «Оскар». Елена с подозрением посмотрела на абайю. — Вы серьезно? — Очень удобно! И… э-э… соответствует местным традициям! — улыбнулся белозубой улыбкой помощник-араб. *** Уже после регистрации, в номере, Влада, недолго думая, накинула абайю поверх своей одежды и повертелась перед зеркалом. — Ну что, похожа на шахматистку? — спросила она у своей соседки по номеру Гайфуллиной. Лея фыркнула: — Скорее на жену шейха, которой пришлось вслед за мужем идти на турнир. *** На следующий день после завтрака, Влада спустилась в конференц-зал на техническое совещание, надев подарок организаторов. Абайя неожиданно оказалась удобной — просторной, легкой, с потайными карманами. После совещания она шла по двору отеля из одного корпуса в другой, наслаждаясь прохладой кондиционеров, и решила послушать в плеере свою любимую группу «Linkin Park». Напоясная сумка, которую Влада надела под абайю, оказалась неуступчивой: только приподняв подол ткани, Гунько смогла нащупать внутри сумки проводные наушники. Она вытащила их, и начала распутывать провода, бормоча себе под нос: — Ну кто вообще их так складывает… Когда белые провода змейкой выскользнули из-под ткани, в этот момент из-за угла вышел служащий отеля - молодой араб в фирменной одежде. Увидев Владу, он резко замер. Его взгляд упал на торчавшие из-под абайи провода, потом — на ее сумку. Его глаза расширились. — Ма… ма’алеш! — выдохнул он и буквально бросился бежать, чуть не сбив по пути горничную с тележкой. Влада замерла с наушниками в руках. — Что за…? Она пожала плечами и пошла дальше, не придав значения странному поведению служащего. *** Через полчаса в номере раздался резкий звонок. Лея, которая смотрела какое-то кино в ноутбуке, подняла трубку. — Да?.. Что?.. Какой взрыв? Влада, успевшая переодеться и принять душ, подняла бровь. — Что случилось? Лея медленно положила трубку. — Первый тур переносится. В отеле… объявлена тревога. Они ищут какую-то шахидку. Гунько застыла. — Чего? В этот момент в телефон обеим пришло экстренное сообщение от организаторов турнира: - Уважаемые гости! В связи с поступившей информацией о возможном проникновении на территорию отеля террористки-смертницы убедительно просим всех оставаться в номерах. Первый тур турнира переносится. Влада и Лея переглянулись. — Даже в таком дорогом месте не могут обеспечить безопасность… — вздохнула Гунько, плюхаясь на кровать, - … им еще есть к чему стремиться. Продолжение следует... |
| Sunday, May 11th, 2025 | |
| 10:35 pm | Возвращение Ирины Демиденко Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность. 1. Сочинское солнце палило так, будто хотело прожечь дыру в крыше такси. Вернувшаяся после многолетнего перерыва в большие шахматы столичная спортсменка Ирина Демиденко, откинувшись на кожаном сиденье, лениво поправляла темные очки, отражавшие мелькающие за окном пальмы. — Ну что, Машка, будем рубить этих юных сосок в пух и прах? — Ирина бросила взгляд на подругу по команде, сидевшую рядом. Мария Морозевич, высокая блондинка с хищным профилем и любительница тонких сигарет с ментолом, усмехнулась: — Ты про шахматы или про что-то другое? Ирина засмеялась, выставляя вперед ногу в открытой босоножке на каблуке. Нога была загорелая, ухоженная, с ярко-красным лаком на ногтях. — Ой, да ладно, — махнула она рукой, браслеты звякнули. — Турнир — это так, формальность. Главное — чтобы после партий было весело. Такси резко затормозило у входа в отель. По-спортивному быстро Ирина выпорхнула наружу, оставив чемоданы на попечение подруги. Она потянулась, выгибая спину, и тут же поймала на себе взгляды двух молодых парней, куривших у входа. — О, а это кто у нас тут? — прошептала она Марии, нарочито медленно проводя языком по губам. Парни были явно шахматистами — такой типаж узнавался сразу: умные глаза, слегка сутулые плечи, спортивные сумки с логотипами федерации. Один, черноволосый и с хищным армянским профилем - Рудик, известный Ирине по столичным турнирам, даже смущенно отвёл взгляд. — Иришка, ты уже охотишься? — вздохнула Мария, принимая на рецепции ключ от номера. — А как же муж? — Я не охочусь, я… изучаю соперников, — Ирина улыбнулась во весь свой белоснежный голливудский ряд зубов. Лобби отеля было просторным, с мраморными полами и хрустальными люстрами. У стойки регистрации толпились участники турнира — в основном мужчины, многие в очках, с бородками и в дешевых рубашках. Ирина прошла мимо них, как королева, чувствуя, как за ней провожают взгляды. — Номер шестьсот четырнадцать, — бросила Мария, сунув ей карточку. Лифт был зеркальный, и Ирина не упустила возможности проверить себя: облегающее белое платье, подчеркивавшее фигуру, короткие каштановые волосы, убранные в современную прическу, и губы — сочные, накрашенные в тот самый оттенок красного, который сводил мужчин с ума еще в ее студенческие годы. — Главное — не забыть, зачем мы здесь, — сказала Мария, когда лифт тронулся. — Ой, да брось, — Ирина закатила глаза. — Я же не маленькая. Но в голове у нее уже крутились мысли: «Турнир — это побочное. А вечера… вечера будут горячими». Дверь номера открылась с легким щелчком. Ирина вошла первой, бросила сумочку на кровать и подошла к окну. Вид был на море — синее, бескрайнее, манящее. — Ну что, — обернулась она к подруге, — начинаем игру? Мария только покачала головой, но в уголках ее губ дрогнула улыбка. 2. Первая половина турнира прошла спокойно, но утром в выходной у Ирины, прогуливавшейся после завтрака по пляжу, затренькал телефон. Мария милым голосом вокзальной барышни, объявляющей о прибытии скорого поезда из Моршанска, ненавязчиво пригласила ее на празднование праздника Нептуна, а также дегустацию водки «Тайфун». - Это будет офигительно! — шептала Морозевич. Дамы пришли в самый разгар празднеств. На летней веранде клуба «Клещи» заоблачно и стремительно, как нефтяные качалки, задирали ноги танцовщицы - русалки с изначально порочными лицами. Огромные плюшевые дельфины, пошатываясь, как после многолетней спячки, мрачно стреляли у гостей сигареты. Обезумевший от жары Нептун уныло помахивал бородой. Когда он позже облегченно вздохнул и начал под тяжелый рок деловито скидывать одеяние из пластиковых водорослей и для убедительности помахивать перед приглашенными нехилым резиновым членом, закрепленным на положенном месте, Ирина поняла, что светлого народного праздника здесь не предвидится. — Ну вот, теперь официально весело, — процедила Мария, хватая со стола первую попавшуюся рюмку. Водки на столах было немерено. Пристроившись поближе к фонтану - какой-никакой, а праздник Нептуна, блин, все-таки, - дамы принялись дегустировать вышеуказанный напиток. Ну и началось. Мария рвала игрушечных осьминогов с декораций из бумажных волн с отчаянием Евы, таскавшей яблоки с древа познания. Ирина, уже насквозь розовая от выпитого, хихикнула и схватила рукой большую бутафорскую меч-рыбу за ее «достоинство», начав совершать возвратно-поступательные движения. - А-а, Ирка, о чем ты думаешь, - прыснула Морозевич, подойдя к подруге, - что, Мишки тебе мало? - Много мужчин не бывает, - хитро взглянула на нее Демиденко. Водка «Тайфун» оказалась на редкость коварной – сначала лёгкий холодок, потом обжигающая волна, а потом – полная потеря берегов. И понеслось. Они пели песню Жанны Фриске – точнее, орали «Ла-ла-ла-ла», сбиваясь на третьем куплете, кидались пластмассовыми рыбками и осьминогами – но быстро перешли на льдинки из коктейлей, которые тут же растекались по их одежде. - Фикция, кругом фикция. Праздник, Нептун-стриптизер, рыбки - тоже не настоящие, - глубокомысленно произнесла Демиденко, оглядывая происходившее вокруг. - Только водка не фикция. - улыбнулась Морозевич и чокнулась с подругой. А потом Ирина увидела шарики. Гирлянду воздушных шаров, привязанных к столикам. — Машка… – она медленно подняла палец вверх. – Я знаю, как нам улететь отсюда. Мария, уже настолько расслабившаяся, что едва держалась на ногах, закивала с энтузиазмом: — Ты гений, блин! Ирина, не теряя времени, собрала охапку шаров, обвязала их вокруг своей талии и, балансируя на стуле, торжественно провозгласила: — До свидания, наш ласковый Миша! Возвращайся в свой сказочный лес! И шагнула вперёд. Шары, конечно, не выдержали. Но пять секунд полёта – пять секунд абсолютного счастья – она всё-таки успела почувствовать. Перед тем как рухнуть прямо в объятия дельфина-курильщика. — Блин… – простонала Мария, глядя на эту сцену. – Как в фильме «Человек-амфибия»... Дельфин усадил Демиденко на пластиковый стульчик и мрачно ответил: — Мне еще так два часа стоять. Ирина только залилась хриплым смехом. Шахматистки отведали праздника по-настоящему. 3. На следующий день после эпичного разгула на празднике Нептуна в голове Ирины Демиденко происходило что-то среднее между землетрясением и цунами. Каждый щелчок шахматных часов отдавался в висках пульсирующей болью, а фигуры на доске периодически расплывались в глазах, словно пытались сбежать с поля боя. В конференц-зале гостиницы "Жемчужина" шел очередной тур. Матч Москва – Московская область был важным для обеих команд с турнирной точки зрения, и напряжение буквально витало в воздухе. Ирина, сидевшая за второй доской, с трудом фокусировалась на партии. Её соперница, писательница Екатерина Смирнитская, оказалась крепким орешком. В отличие от Ирины, Смирнитская выглядела свежо, будто провела предыдущий вечер за чтением Пруста, а не за распитием водки с плюшевыми дельфинами. — Ну и зачем я столько пила? – прошептала себе под нос Ирина, делая очередной ход. Партия складывалась не в её пользу. Позиция была хуже, время на часах таяло, а Смирнитская методично выдавливала преимущество, изредка бросая на Ирину оценивающие взгляды – будто изучала персонажа для своей новой книги. И тут – о чудо! – в самый разгар цейтнота, когда у обеих оставались на часах считанные минуты, Смирнитская вдруг резко встала и, едва успев сделать ход, бросилась к туалету. Ирина замерла. "Неужели...?" Она быстро посмотрела на часы, потом на доску. Ход соперницы был очевидным, и ответ напрашивался сам собой. — Ага! – Ирина мгновенно передвинула ладью, ударила по часам и, не раздумывая, вскочила со стула. Женский туалет встретил её прохладной тишиной. Из последней кабинки доносились торопливые звуки. Ирина взглянула в зеркало, и её взгляд упал на шпильку, торчащую из причёски. — Идеально. Быстро, почти не дыша, она подошла к кабинке, осторожно, но уверенно просунула шпильку в щель замка и провернула. Раздался тихий, но такой сладкий для её уха звук – защёлка сработала. — Э-э? – из-за двери тут же раздался недоуменный голос Смирнитской. Ирина, не теряя ни секунды, рванула обратно в зал. — Всё в порядке? – спросила ее коллега по команде Ковальская, заметив её торопливое возвращение. — Абсолютно! – Ирина широко улыбнулась и уселась за доску, сложив руки, как примерная школьница. Прошло несколько томительных минут. На часах Смирнитской оставалось всего секунд двадцать... — Где Екатерина? – забеспокоилась капитан подмосковной команды Закордонова. В этот момент из коридора донеслись приглушённые удары в дверь и возмущённые возгласы. Но было уже поздно – часы Смирнитской истекли. Арбитр стал оформлять результат. А когда через пару минут в зал ворвалась раскрасневшаяся Смирнитская, Ирина уже невозмутимо подписывала бланк, изображая полное неведение. — Это... это был... – Смирнитская задыхалась. — Да? – поднял на неё глаза судья. — ...не по правилам, – выдавила та. - Вы просрочили время, - невозмутимо заметил арбитр, - это поражение. - Но я… - развела руками Екатерина. Ирина ухмыльнулась в ответ. "Ну вот, а я-то думала, что сегодня не смогу никого переиграть." Сложный, напряженно складывавшийся матч с одним из конкурентов был выигран. 4. Сочинский вечер дышал влажным морским бризом, когда Ирина, Мария и примкнувшая к ним Влада Гунько подошли к шатру передвижного цирка-шапито "Андеграунд". Шатёр, больше похожий на гигантскую дохлую рыбину, растянутую на каркасе из ржавых труб, переливался неоновыми огнями. На большой афише, установленной перед шатром, красовался сам директор цирка, известный авангардист Георгий Кунадзе — мужчина с усами, достойными кавказских гор, и как гласила надпись под его изображением, обещавшим "незабываемое шоу". Кроме того, соседний плакат обещал дегустацию грузинских вин в рамках «мероприятия». — Ну что, девочки, — спросила Ирина, — готовы к культурному просвещению? — Если там будут хоть какие-то мужики, — проворчала Мария, поправляя растрепавшуюся после дня шахмат прическу, — я уже счастлива. Влада, пятикратная чемпионка России, молчала. Она была не в духе — утром как обычно приняла горсть таблеток, прописанных московскими врачами, и теперь её лицо напоминало бледную луну. *** Внутри пахло конским потом, дешёвым парфюмом и грузинским вином. В сколоченном наспех небольшом зале гостей встречал... манекен улыбавшегося во все 32 зуба обнаженного Кунадзе в натуральную величину. — Офигеть, — прошептала Мария. Манекен был оснащен инновационной системой подачи алкоголя: из специальных сосков, прикреплённых к разным частям тела Кунадзе, можно было продегустировать вино. Но главный "аттракцион" располагался ниже пояса — между ног манекена-Кунадзе тоже торчала резиновая соска, но в форме члена, из которой тоже можно было отведать благословенного напитка. Замысел хитроумного грузина состоял в том, что из всех частей его «тела» можно было отведать вино, только бросив монетку в специальные прорези. И только из его детородного органа напиток можно было выпить бесплатно. — Ну, девочки, — Ирина достала телефон, — это надо запечатлеть для истории. Они выстроились в очередь. Мария прильнула к "грудной" соске, причмокивая. — М-м, "Саперави"… С кислинкой! Гунько, без предрассудков склонившись к "главной" соске, сделала глоток и закатила глаза: — О, это... крепковато! Ирина, довольная, бросила монетку и просто подставила рот под струю, брызнувшую из бока грузина. Совсем скоро у дам закончилась мелочь, и остались только бумажные деньги и кредитки. - Ну когда мы платили за алкоголь! — воскликнула Мария. — Нам всегда его мужчины покупали! Девочки, не стесняемся. Они все трое, будучи уже слегка «возбужденными», стали дегустировать вино бесплатно, хихикая, снимая друг дружку на телефон. Походы за новой порцией становились все чаще. Фотографии получились эпичные. - Хорошо, но мало, - заметила Гунько, стряхивая с блузки капельки вина, - надо было раньше приходить. *** Когда наконец началось шоу, Влады уже не было рядом. — Наверное, ушла в отель, — пожала плечами Ирина. — Ещё с утра какая-то зелёная была. Зал погрузился в темноту. Барабаны били так, будто собирались вызвать демонов. Внезапно — Бах! — вспыхнули огненные прожектора, и на сцене из-за кулис появился… гигантский механический кенгуру. Чёрный как смоль, с глазами-фарами и сумкой, которая подозрительно шевелилась. — Что за херня? — прошептала Мария. И тут... - Алле! — раздался возглас, по звуку схожий с тем, как трамвай проезжает по битому стеклу. Из сумки вынырнула Влада Гунько. Растрёпанная, с дикими глазами, в помятой одежде. В руке она сжимала маленькую, двухсотграммовую, бутылочку коньяка. — Уряя! — проорала она и, запрокинув голову, выпила все содержимое залпом. Зал ахнул. — Влада, ты чего?! — вскочила Ирина. Но было поздно. Пустая бутылка полетела в зал, перевернувшись в воздухе, и... Дзынь! — разбилась о звуковую колонку. Затем Гунько залезла обратно в сумку. За сценой кто-то выругался. Под бравурный марш, словно пришедший из эпохи наполеоновских войн, с десяток человек в гусарских мундирах, появившихся из-за кулис — видимо участников представления - пытались укатить кенгуру со сцены. Но в механическом чудовище видимо, что-то заело и оно никак не хотело покидать манеж. Начался хаос. *** Скандал вышел немалый — только благодаря срочному вмешательству организаторов турнира и лично Александра Ткаченко, имевшего знакомых в верхушке городской администрации, а также реноме пятикратной чемпионки России и олимпийской чемпионки Гунько отделалась небольшим штрафом. Затем Владу передали на руки капитану команды КПРФ Игорю Попугаеву, который клятвенно пообещал плотно присматривать за ней до посадки на самолет в Москву — Игорь даже был готов сдать свой партбилет в противном случае. Как потом оказалось, Гунько утром приняла целую россыпь лекарств, не совместимых с алкоголем, что и дало соответствующий эффект. По ее словам, она «просто забыла» об этом. — Девичья память... — развел руками Попугаев. Владу заперли в ее номере на ключ. Игорь заявил, что завтра приведет ее на тур за руку. *** - Завтра последний турнирный день, — сказала Ирина в своем номере, потягиваясь, готовясь ко сну. - Надеюсь, он не будет ещё круче, - хмыкнул ее муж Михаил, готовясь к следующей партии. 5. И вот наступил последний тур. В турнирном зале буквально физически ощущалось напряжение. Решающий матч столичная сборная играла с Татарстаном — крепкой, неуступчивой командой. Воздух был наэлектризован – каждые пол-очка были на счету. Ирина Демиденко сидела, сгорбившись над доской, её ноготь бессознательно стучал по деревянной поверхности. Она играла с Алисой Нур-Мухамедзяновой, молодой шахматисткой из Казани. Девушкой с лицом куклы и взглядом хищницы. «Чёрт, как же с ней бороться», – пронеслось в голове у Ирины. Партия складывалась неудачно для московской шахматистки, ее фигуры были вынуждены отступать под натиском соперницы. Однако в критической позиции, вместо планомерного усиления давления Нур-Мухамедзянова явно поторопилась. Неудачной серией шахов она сделала из короля Ирины атакующую фигуру. Демиденко замерла. Она считала варианты: Король на d3 – выглядел логично, но… Король на b3 – странный ход, но... Её мозг, обычно холодный и расчётливый, сейчас напоминал перегретый процессор. В этот момент толпа вокруг их столика вдруг зашевелилась. Ирина подняла глаза. Это был Михаил. Её муж, обычно такой сдержанный, пробился сквозь стену зрителей. Его рубашка была мятой, лицо – красным от напряжения. – Ира! – он сунул руку через чье-то плечо. И – бам – две шоколадки упали совсем рядом с доской. "Alpen Gold". Две штуки. Судья тут же схватил Михаила за плечо: – Немедленно покиньте игровую зону! Но Ирина уже поняла. «Их две... значит,"б"... b3!» Её рука сама потянулась к королю и передвинула его на линию «b». Нур-Мухамедзянова встрепенулась. Её глаза расширились – она только что осознала свою грубую ошибку. Десять ходов спустя Ирина поставила мат, фиксируя победу в матче: 3-1. Кто-то рядом зааплодировал, судьи тут же зашикали на наглеца. Алиса, бледная как мел, протянула руку для традиционного рукопожатия. – Нур – это ещё не Байконур, – ухмыльнулась Ирина, оформляя бланк победной партии. Эпилог На церемонии награждения сборная Москвы получила сенсационное серебро, отодвинув сильные команды из Питера и Екатеринбурга. Ирина стояла на пьедестале, ловя из толпы восторженные взгляды молодых шахматистов — Рудика, Арсена, Матвея. – Ну что, – шепнула ей Мария, – довольна? Ирина посмотрела на мужа, который не переставая фотографировал ее и команду. – Да, – она улыбнулась. – Но следующий турнир будет ещё горячее. Рядом в своем обычном стиле смеялась Влада. А молодые шахматисты уже шептались, глядя на Ирину. «Вот оно, возвращение в большие шахматы, – подумала она, - и это только начало». |
| 10:33 pm |  опытная кобыла Александра Костенюк |
| 10:24 pm |  вдумчивая телка Мария Музычук |
| 10:20 pm |  шленднре Ольге Баделько нелегко даются сильные ходы |
| 10:15 pm |  мандавошка Ольга Баделько (справа) не может держать напряжение |
| 10:10 pm |  хуесоска Мария Музычук мечтает о ебле с украинскими националистами |
| 10:05 pm |  "двустволка" Ольга Баделько потерпела уже четвертое поражение |
| 10:01 pm |  "пиздовая" шмара Даша Хохлова |
| Wednesday, May 7th, 2025 | |
| 11:26 am |  армянская шлендра Евгения Долуханова  |
| Tuesday, May 6th, 2025 | |
| 10:47 pm |  питерская бикса Вероника Юдина |
| 3:20 am |  Питерская защечница Ольга Карманова выиграла золото |
| 1:57 am | Баллада о почетной обязанности Все имена и события в тексте являются вымышленными. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждений и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность. 1. Аэропорт Сочи. Вечер. Самолет из Алматы мягко коснулся посадочной полосы, и Борис Воронов разжал пальцы, вцепившиеся в подлокотники. "Ну вот, все в порядке. Как всегда паникер..." — мысленно корил он себя. Он выглядел непрезентабельно: взъерошенные темные волосы, трехдневная небритость, рубашка в мелкую клетку, помятая после перелета. В кармане — билет на самолет и документы вперемежку со всяким барахлом. Борис вышел в зал прилета, внимательно озираясь. Но вокруг были только усталые туристы, семьи с детьми и встречающие с табличками. — Ворона! Наконец-то! Голос был знакомый. Борис обернулся и увидел Алину Буйвол — свою коллегу по команде Москвы, покрасившуюся в брюнетку, стремительную, с вечно саркастической ухмылкой. — Прилетел как нелегал, да? — Алина, смеясь, взяла его за рукав. — Все в порядке? — Ну... если я перед тобой, то вроде да... — пожал плечами Борис. — Отлично. Тогда поехали в гостиницу, — Буйвол потянула мужчину к выходу, ловко лавируя между толпой. *** Регистрация в гостинице прошла без проблем. Борис уже начал успокаиваться, когда в холле их остановил Александр Ткаченко, исполнительный директор ФШР — плотный, холеный, в дорогом костюме. — А, Воронов! — Ткаченко похлопал его по плечу. — Рад видеть. Кстати, у меня к тебе разговор... Он отвел Бориса в сторону, понизил голос: — Ты в курсе, что военкомат тебя ищет? Звонили, спрашивали, не приехал ли ты на турнир. Я, конечно, сказал, что ничего не знаю... Борис почувствовал, как у него холодеет спина. — Но... но я же не в России живу! Я в Казахстане! — прошептал он. — Ну, видимо, кому-то очень хочется выполнить план по мобилизации, — пожал плечами Ткаченко. — Так что... будь осторожен, ладно? Алина, стовшая рядом, нахмурилась. — Значит, план такой: играешь турнир, а потом — быстренько обратно в Алматы. Пока они тут бумажки перекладывают, — деловито произнесла она. Борис кивнул, но внутри уже рисовались самые мрачные сценарии. "Первый день — и уже проблемы..." 2. Гостиница "Жемчужина". Утро. Солнечный луч, упрямо пробивавшийся сквозь щель в шторах, тыкался Борису прямо в веко. Он застонал, накрыл лицо подушкой и тут же вспомнил – сегодня первый игровой день. Подушка полетела в угол. Номер 914 встретил его привычным уютом хаоса: на столе мерцал забытый ноутбук с незакрытой базой партий, на мини-баре красовались выставленные рядком пустые бутылки от разнообразных напитков, а на полу валялась рубашка с пятном от вчерашнего кофе. Раздался стук в дверь. Борис замер, будто его ударили током. Сердце сразу заколотилось где-то в горле. "Не может быть. Не сейчас. Не..." — Господин Воронов? — мужской голос за дверью звучал официально и не терпел возражений. — Откройте, пожалуйста. С военкомата. Борис огляделся по сторонам, как загнанный зверь. Ванная? Нет, там ловушка. Шкаф? Слишком очевидно. Окно... Девятый этаж. Новый стук был уже настойчивее. — Воронов! Мы знаем, что вы внутри! В этот момент его телефон завибрировал в кармане. Пришло сообщение от Алины: "Не открывай. Жди 2 минуты". Борис уставился на экран, не понимая. Какие ещё две минуты? Что она... До него донесся громкий шум в коридоре. — Ой, извините, пожалуйста! — раздался звонкий голос Алины. — Я кажется не туда... Ой, а вы кто? Военные? Ой, а что случилось? Борис прильнул к двери, пытаясь разобрать диалог: — Отойдите, гражданка. Мы по служебному делу. — Ой, а можно я хоть посмотрю? А то я журналистка, пишу про шахматный турнир! — Отойдите! Последнее предупреждение! Раздался звук чего-то тяжёлого, падающего на пол. Алина завопила: — Ой, моя камера! Да вы знаете, сколько она стоит?! Борис не поверил своим ушам. Алина — ненавязчивая, скромная девушка на турнирах — сейчас орала как рыночная торговка. В коридоре начался хаос: слышались крики, чьи-то шаги, звук, похожий на удар... Пришло еще одно СМС: "Сейчас открою. Будь готов." В тот же момент дверь номера напротив распахнулась, и в коридор вывалилась пьяная компания — как потом выяснится, шахматисты из Армении, которые отмечали приезд на турнир. Они моментально втянули военных в свой шумный круг: — О, друзья! Идёмте с нами! Водка! Шашлык! — Отстаньте! Мы по... — Нет-нет, все идём! За дружбу народов! В этот момент дверь Бориса приоткрылась, и в щель просунулась рука Алины, размахивающая ключ-картой. Он бросился вперёд — и через секунду уже был в её номере, девятьсот двенадцатом. Алина захлопнула дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. На ней были только огромная футболка с названием популярной рок-группы; мокрые волосы ее растрепались — видимо, она была только из душа. — Ты... как... — пробормотал Воронов. — Наш капитан Алексей Сергеевич предупредил меня час назад, — прошептала она. - Я дежурила в коридоре. Думала, не понадобится... Из коридора ещё минут пять доносились крики, смех и возмущённые окрики военных. Потом наступила тишина. Алина осторожно выглянула в глазок: — Ушли... Кажется... Борис медленно сполз по стене на пол. Руки дрожали. Алина села рядом и неожиданно обняла его: — Всё нормально. Первый ход мы отыграли. — А сколько ещё таких ходов впереди? — прошептал он. За окном громко засигналила машина. Где-то внизу смеялись люди. Жизнь продолжалась. 3. Несколько дней прошли спокойно. Вот и сейчас, закончив партию очередного тура, Борис откинулся на одном из стульев, расставленных вдоль стены в зале, разминая затекшую шею. Его партия закончилась ничьей – не блестяще, но и не катастрофа. Перед глазами всё ещё стояли злополучные пешки, которые он не сумел провести в ферзи, но сейчас важнее было, что его команда выиграла. — Боря, ну и приключение ты сегодня устроил! – Олег Монструхин, потный и довольный после своей победы, шлёпнулся в соседнее кресло, распространяя вокруг лёгкий аромат дешёвого дезодоранта. — Не партия, а позорище, – Буйвол была свободна от игры, но сидела в зале, общаясь в чате с подругами. Раздался грохот распахнувшейся двери. В зал вошли четверо в чёрной форме. Не просто полиция – ОМОН. Каски, бронежилеты, тяжёлые ботинки, гулко стучащие по паркету. — Внимание! Проверка документов! Турнирный зал замер. Кто-то из шахматистов нервно кашлянул, кто-то потянулся за паспортом. Борис быстро взглянул по сторонам, ища выход. Он знал – это за ним. Алина уже была рядом. — Там служебный выход. Дверь вон, рядом с туалетом, – прошептала она, незаметно сунув ему ключ-карту. Бориса дважды упрашивать не пришлось — он резко встал, сделал вид, что нагибается к своей барсетке, а тем временем Буйвол смахнула на пол свою фирменную кружку с надписью «Pussy Sultan». Кружка разбилась с оглушительным треском, и как только омоновцы отвернулись на шум, Воронов резво рванул к боковой двери. Запасной коридор был узким, плохо освещённым, пропахший моющими средствами и старым линолеумом. Борис, осмотрев вёдра и швабры, быстро нашел необходимый аксессуар. Он нацепил грязное светло-зеленое обмундирование сантехника, затем натянул кепку на самые глаза. Он надеялся на то, что в лица ассенизаторов-дерьмочистов никто не вглядывается. Люди обычно проходят их стороной, стараясь даже не касаться их одежды. Поэтому Борис надеялся на благополучный и спокойный исход предприятия. Через пару минут из дверей вышел классический сантехник – в мешковатой зеленой робе, с натянутой на лоб кепкой и вонючим смотанным тросом на плече. Омоновцы только отпрянули ошалело, перед человеком в вонючей спецовке, словно ее трижды окунули в писсуар. До выхода Воронов дотопал без приключений, если не считать таковым краткого диалога с администратором на выходе. – Откуда? – спросил тот отрывисто. – С прачечной, – брякнул Борис наугад. – Дренаж? – всплеснул руками мужчина. – Отстойник забился, – нашелся Воронов. Он шаркающей походкой двинулся к выходу, опустив голову. *** Вечером в номере Буйвол собрались Воронов, Рудик Мкртчян, Олег Монструхин, Владимир Сахаров, и сама Алина вместе с капитаном команды — московским гроссмейстером Алексеем Бреевым. - Опять кто-то настучал! — сокрушался Монструхин, накатив очередную рюмку, - Значит, знают, заразы, что у Бориса проблемы с военкоматом. - И долго мы так будем в прятки играть? — риторически спрашивала Алина, недовольно глядя в окно, где снова собирался дождь. — Они ведь будут приходить снова и снова. Пятидесятипятилетний «дуайен» коллектива Алексей Сергеевич Бреев сидел в кресле с полузакрытыми глазами и только медленно потягивал коньяк — рюмку за рюмкой. – Вы говорите: ваши права нарушают! Прессуют! Чтобы военкомовские к вам не приставали. В ФШР обратились! Понимаете, молодежь, вы всерьез решили, что Ткаченко или еще кто-то за вас решит… Э-эх, дети-дети неразумные… - Что же нам делать? — удивился Сахаров. - Если возникла проблема, ее надо решать глобально, на высоком, на авторитетном уровне… - продолжал Бреев. — так вот, завтра выходной день и в Сочи прилетает Сергей Камалов в качестве почетного гостя. Если Сергей завтра вечером не будет очень занят, то я могу его пригласить на «рюмку чая»… - И что дальше? — бросил Воронов. - В общем, посидим. Борис, ты согласен пообщаться с ним? - Просить у этого любимца партии и власти решить проблемы Бори с военкоматом? — вмешалась Алина. — Да ни за что! - Мое дело предложить, - пожал плечами Алексей Сергеевич, - если у вас, молодежь, есть какие-то интересные мысли, делайте сами, как хотите. - Да, мы что-нибудь придумаем! — воскликнула Буйвол. - Я, наверное, поддержу тогда вашу идею, - усмехнулся Алексей Сергеевич, - в конце концов я сам старый хулиган. Но как у классиков: она должна быть достаточно безумной, чтобы сработать. 4. В выходной день в четвертом часу дня приехавший «чемпион-орденоносец» Сергей Камалов и Алексей Бреев сидели в баре гостиницы и пили пиво, постепенно «разогреваясь». За высокими пластиковыми окнами жарило южное солнце, только добавляя настроение. Камалов заказал себе очередную кружку и тяжело вздохнул, глядя на пиво: - Хорошо тебе... - Сережа, не бухай с начальством... — поправил очки опытный гроссмейстер, - они уроды там все... - Вот и доктор мне говорит — береги организм от стрессов… - кивнул в тон ему Сергей. - А стрессы откуда? Все от них, от начальства... - Ну да, говно они... Я не знаю что ли? Но такие правила игры... - Вот теперь протираешь задницу в парламентах-комиссиях… О шахматах забыл… Семьей займись... Успокоишься... - Ага, блин, успокоишься... У меня и с Галькой не так просто... Теперь домой прихожу, еще после заседаний — сижу, как сыч, а она порхает вокруг меня — "Ты, устал, ты перенапрягся, тебе надо подлечиться"... - А тебя учили, Сережа, с номенклатурой не бухай — сгоришь от нервов... Бесы... Конечно — ты им по пьянке душу откроешь, а им, сукам, только этого и надо,— все, писец здоровью, блядь,... подсознанию… Бреев допил пиво. - Мы вот недавно вместе с Женей Рабеевым ездили к Саше Факову в Питер... Так зарубились там в трехминутки навылет... Три дня сидели, блядь,... гудели, как гидролизный завод... - И как сыграли-то? - Какой на хрен счет... Скажи спасибо, что жив остался, после таких доз... Саня звонит в питерский зоопарк: «У меня иностранные гости!». Приехал хрен какой-то, с этого самого зоопарка, и привозит с собой какую-то африканскую косулю, типа, уникальный экземпляр. Ну, Саня и говорит: «Вот вам дичь!». Мы охренели — какая дичь, где? Так Саня приказал, этот чувак привязал животное где-то там за куст и стал готовить мангал. Мы сидим втроем на свежем воздухе, пьем. Уже много выпито, закусить захотелось, понимаешь? И тут этот субъект по щелчку Фака приносит нам дымящийся шашлык. Со всеми специями, с аджичкой, понимаешь?! Эту косулю, блин, этот уникальный экземпляр животного мира для нас пустили на шашлыки! Какое гостеприимство! Ну мы ее и съели под «Ливизовскую» водочку - Фак постарался. Вот что значит связи иметь! Классно посидели втроем, - Бреев посмотрел на часы, - продолжим в номере? - Куда я денусь... — пробормотал Камалов, - Только надо жене позвонить... - Не стоит… - запротестовал Бреев, - пойдем уже — там хороший стол... Они сели в лифт и поднялись в номер Алины Буйвол. - Только я, смотри, с вами купаться не пойду, у меня стрим в девять часов… - оглянулся Сергей. - Стрим... Ты играешь онлайн? — удивился Алексей Сергеевич. - Да я не играю, у меня это, как его, открытие шахматного клуба... - Ну это вообще все херня... Помашешь им рукой в камеру… 4. Бреев с Камаловым вошли в номер к Алине Буйвол. Алина, Рудик, Олег и Борис были уже в хорошем разогреве — выходной день же. Надо было расслабиться. А средство было известное: пили они водку и коньяк и запивали «Боржоми». - Здесь, думаешь, вечеринка? — пьяно спросил Бреев. - Нет, здесь творческий вечер... - Приветствую, Алексей Сергеевич… - пробормотал Воронов. - Даже не опоздали почти… - улыбнулась Буйвол. - Да я вообще пунктуален — просто часы спешат... — ухмыльнулся Бреев, - только сегодня с бодуна завести забыл... - У меня, например, с недельным заводом часы, и идут они — всегда в один с Москвой... — пробормотал Камалов, - Ты не забывай, что я лицо официальное... вице-чемпион мира... Ну пришли... Что теперь будет? - Будем пить! — воскликнула Алина, - И все! Бреев с Камаловым уселись за стол. Сергей налил в себе фужер водки, жадно выпил. - Хорошо вы тут нас ждали... Блин, вот все как люди, а я вне игры... - Ну, что делать, у всех свои проблемы... — пожала плечами Буйвол, - А что, боишься играть, что ли? - Ну да, блин... Причем самый паскудное сейчас — потерял уверенность... - Ну вот, - показал рукой на стол Алексей Сергеевич, - если хочется, так и что — не отказывай себе ни в чем... Зачем же наступать на горло своим желаниям, когда можно найти способ их примирить с действительностью... - Да в том то и дело, что нельзя — начну бухать, так пока не забудусь, а потом такое начинается... — пробормотал Сергей. - Вот теперь у нас здесь полный комплект... — заявил Алексей Сергеевич. Более чем через час после начала «застолья» Алина на ухо рассказала на ухо Камалову про ситуацию с Вороновым. - Ну это вот уже фигня пошла... Люди сами себе непонятное делают… - отмахнулся Сергей. - И главная непонятка — что-то проблемы упорно не вижу... - Только вот не надо вилять, ладно... — возмутился Олег, - сейчас надо вопрос решать... Уладить можешь, реально? - Я что — всероссийский решала? Ясно же, что ведь — уехал Ворон от мобилизации... И всем было ясно... А в ваших комбинациях — не буду играться... - Да ему только турнир доиграть и все! — вскинулся Рудик. - Короче говоря — проблемы здесь не вижу. Значит — мне здесь делать нечего больше. Я здесь до завтра, и вы уже решаете без меня. - Я не поняла, ты нас что, понтами решил валить? — вспыхнула Алина, - Или мы тут будем друг другу предъявы кидать? Как чиновник, ты разве помочь не можешь? Камалов молча стал закусывать курицей с картошкой. Буйвол обратилась к Брееву: - Алексей Сергеевич, что мы делать то будем? - Подожди... — гроссмейстер выдохнул, - я сейчас несколько устал... В общем, слушайте — сидите, решайте все вопросы, а я пока у себя в номере отдохну. В номере Алины компания продолжила пить. - Значит, короче говоря, сам сообрази — это долгое и муторное дело, некогда мне этим заниматься, - покачал головой Камалов. - Как же так то… - протянул Воронов. - Ну вот так... — Буйвол прошептала Рудику, - Кинули нас... Серега сказал — вмешиваться не будет... Толку от него, как от козла молока... - Да еще Бреича унесло теперь… - кивнул Мкртчян. - Короче, у нас времени еще до хрена — Серегу не хватятся до завтрашнего вечера... У тебя есть связи в местной диаспоре? Есть? Вот что — сделай липовый военник с фото Камалова… скачаешь его фотку из интернета... сделаешь как можно скорее... а я прослежу, чтобы Сергей не убежал... Если вдруг что — вот мой номер — я на связи… - Ты что, предлагаешь его сдать военкому? - Да, пока он будет спать. И его никто не хватится. У тебя есть спецы по докам? - Есть у меня человек — надо будет, шенгенскую визу нарисует легко… - Отлично, поезжай... Мкртчян вышел из номера и резво направился к лифту. 6. Сергей Камалов, депутат и гроссмейстер, сидел в кресле, развалившись, как король после удачного завоевания. Его дорогой пиджак висел на спинке стула, рубашка расстегнута, а лицо — раскрасневшееся от обилия коньяка — выражало блаженную уверенность в том, что он самый умный человек в этой комнате. — Ну что, друзья мои, — Камалов размашисто жестикулировал, едва не опрокинув бокал, — кто ещё сомневается, что я не только политик, но и шахматный гений?! Олег Монструхин, сидевший напротив, поднял свой стакан с видом профессионала. — За гениев! — провозгласил он, подмигнув Алине. Алина Буйвол, изображая восторг, чокнулась с Камаловым, но её глаза были холодны и сосредоточены. — Сергей, ты сегодня просто неотразим, — солгала она, наливая ему ещё коньяку. Камалов, конечно, не заметил подвоха. Он уже давно перешёл ту грань, где человек ещё способен замечать что-то, кроме собственного величия. Они продолжили куролесить. Вошел Владимир Сахаров: - Серега, проблему-то надо ведь решать как-то... Ворону же играть не дадут. - Так и не играет, пусть, беглец... Сидел бы в Казахстане... Давай-ка, еще по одной… Стемнело, вечер уже был в самом разгаре. Присутствовавшие уже с трудом ворочали языками, Камалов сидел молча, остекленело смотря в одну точку. Ночь вступила в свои права. Буйвол и Монструхин лежали расслабленные, в шезлонгах на балконе, вальяжных позах, и с наслаждением курили. Камалов, окосевший, о чем-то оживленно спорил с Вороновым и Сахаровым. - Ну-с, еще по одной… Они выпили — Борис с Владимиром молча и строго, занюхав колбасой и только тогда положив копченый продукт в рот. Камалов крякнул, поморщился и закусил огурцом. Рассол закапал ему на рубашку. Борис посмотрел на него, сочувственно покачав головой. - Хорошо, если ты гроссмейстер - семисотник, — Сергей немного пришел в себя — что же ты вариант с военкоматом-то не просчитал? Такую кашу заварил... - Так оттого и не просчитал, что не думал, что все так затянется… - ответил за Бориса Сахаров. - Ясное дело гроссмейстер — на всех повесил свои проблемы — а сам вроде как и не при чем... И все спокойные,— никто ни в чем не виноват… - пробурчал Камалов. - Почему никто... Известно, кто виноват... Кто несогласен с режимом — вынужден эмигрировать… - философски заметил Воронов. - Ну ты мне еще иноагента и экстремиста Каспарова начни цитировать! — совсем косой, фальцетом взвизгнул Камалов, - Логика-то у тебя, Борис — готов доказать,— экстремистская, не к свободе она ведет, а... Воронов вскочил, его стали удерживать Сахаров и пришедший с балкона на шум Монструхин. - Боря, ты то хоть с катушек не слетай... — Сахаров насилу усадил коллегу назад в кресло и обратился к Сергею: — Ну хватит тут, депутат, базаров ученых... Мы тебя проповедовать не звали... В общественной палате так будешь шуметь… – Да при чем тут я! – озлился Сергей. – Я разве про себя?! – и он демонстративно уселся лицом к стенке, бурча оскорбленно: – С вами говоришь, как с людьми, а вы… Только и знаете, как бы решить свои проблемы за счет вице-чемпиона мира, депутата, орденоносца… Камалов смолк внезапно, на полуслове. Заснул. Будто в прорубь. — Вот и готов наш "Воронов", — прошептала Алина, разглядывая спящего гостя, - ну и где этот чертов Рудик?! 7. Рудик пришел в начале пятого, когда все уже спали. Он достал из кармана фальшивый военный билет, который его друзья-армяне изготовили в рекордные сроки. — Смотри-ка, — он сунул документ под нос протиравшему глаза Олегу, — настоящий Воронов. В графе "Фото" красовалось лицо Камалова, серьезное и сосредоточенное. — Шедевр, — фыркнул Олег. Алина аккуратно засунула билет в карман пиджака Камалова. — Ну что, господа, — она улыбнулась, — совсем скоро военкомат получит своего "призывника". *** Борис открыл глаза на шум. — Ну и? — спросил он, оглядываясь. После паузы он увидел Камалова, лежавшего на кровати в позе эмбриона, мертвецки пьяного, с нарисованной тушью вороной — шутка Алины — на предплечье. - А вот и наш уклонист… - заржал Монструхин. - Друзья, я все понимаю... — Рудик выпил пол-рюмки водки, - Только... скажите, когда он очнется днем — это тоже будет Воронов? - Ты, что, дорогой, так ничего и не понял? — удивилась Алина, - Ну ты сказанул... Вот в части и проспится... - А потом... Потом что будет? - Как что — послужит... - Кто? - То есть как кто? Ты водки выпил? Еще выпей! Пока они там будут выяснять, все сверять, наш Сережа посидит, ему не вредно будет. Рудик ошалело кивнул головой. — Всё по плану, — Алина похлопала его по плечу. — давайте перетаскивать депутата в номер Вороны. Боря, где твой ключ? Борис вздохнул. — Надеюсь, он не слишком будет злиться, когда очнётся. — О! — Буйвол засмеялась. — Но к тому времени ты уже будешь в Казахстане. За окном грохотал прибой. *** Воронов, Сахаров и Монструхин потащили бесчувственное тело Камалова по коридору. - Какой замечательный экземпляр! — вырвалось у Буйвол, когда парни положили депутата на кровать в комнате Бориса. — Готов послужить отечеству. Раздался стук в дверь. - Кто это еще? — встрепенулся Борис. Однако оказалось, что это был Алексей Сергеевич, разбуженный шумом в коридоре. - Ну как, мозговой штурм дал результаты? — спросил он, позевывая. - Конечно, - восторженно отозвалась Буйвол, пригладив свои черные волосы, - вот он, наш уклонист. Она кивнула на кровать. - Как это? — Бреев перестал зевать. Буйвол ввела маэстро в курс дела, показав ему «новенький» военный билет Воронова — шедевр армянских специалистов. - А вот это — подлог! — со знанием дела шуточно погрозил пальцем Бреев. - Согласна, сработано топорно, - согласилась Алина, - но на другие варианты у на времени нет, да и пока они разберутся, пройдет немало времени. - Что будет, когда он проснется? - Проснется он уже в части, - усмехнулась Алина, доставая телефон. — у меня даже левая симка есть. - Хорошо, - задумчиво ответил Алексей Сергеевич, когда Буйвол сообщила по горячей линии военкомата о «скрывающемся уклонисте» Воронове, - вы все можете идти. С военными говорить буду я. 8. Сразу после пяти в номере Воронова раздался стук в дверь. Тяжёлый, официальный. — Откройте! Военкомат! Дверь распахнулась. В проёме стояли трое: двое военных в камуфляже и полицейский. У одного из военных в руках был планшет. — Борис Павлович Воронов? — спросил старший, сверяясь с экраном. - Вот он, - Бреев указал на кровать, где бесчувственной тушей дрых Сергей Камалов. - А вы кто? — спросил один из военных. - Я его давний приятель, - лицо Бреева с взъерошенными волосами мгновенно приобрело сонное выражение, - вчера весь вечер выпивали вдвоем… извините… - Понятно, - военные переглянулись. Полицейский нервно почесал переносицу. — Где его документы? - Может в пиджаке? — невинно бросил Алексей Сергеевич. Военный потянулся к пиджаку, висевшему на спинке кресла. Его пальцы наткнулись на что-то твёрдое в кармане. Он достал... военный билет. С фотографией Камалова. Но под именем «Борис Воронов». - Что-то он ростом ниже стал, - заявил полицейский, изучая распечатанную ориентировку. - Да вы попейте с его, - махнул рукой Бреев, - дефляция роста. Старший военный взял документ, внимательно изучил, затем показал планшет: — Совпадение по базе. Воронов Борис Павлович, подлежит призыву. — Он кивнул полицейскому. — Вставайте, гражданин. — он потряс Камалова за плечо. Минут через пять стало ясно, что к самостоятельному ходу гражданин, лежавший пластом на кровати, не готов. - Давайте грузить, - обреченно сказал старший. Полицейский и второй военный взяли обмякшего Камалова за руки и за ноги и потащили к лифту. - Куда вы меня несете? — уже на улице, в полузабытьи, простонал Сергей. - Навстречу твоему счастью, - заржал один из военных. Тем временем, в номере Алины Буйвол вся компания наблюдала из окна, как мертвецки пьяного Камалова закидывали в чрево «Уазика» военной полиции как куль с картошкой. — Интересно, — прошептал Олег, — сколько времени пройдёт, прежде чем они поймут ошибку? Алина посмотрела на него с издевкой: — Достаточно, чтобы Боря успел закончить турнир и улететь. Внизу, у служебного входа, служебный автомобиль военкомата увозил Камалова в неизвестном направлении. — Ну вот, Боря, — рассудительно вымолвила Алина, — Сегодня спокойно сыграешь решающую партию. А потом — сразу в аэропорт. И домой в Казахстан. 9. Сергей Камалов очнулся от резкого пинка в бок. — Подъём, боец! — над ним навис краснолицый прапорщик с щетиной, напоминавшей наждачную бумагу. Камалов попытался подняться, но мир вокруг него качался, как палуба во время шторма. Голова гудела от вчерашнего коньяка, а во рту стоял вкус меди и чего-то прогорклого. Он лежал на жесткой койке в помещении, больше похожем на сарай, чем на казарму. Стены были выкрашены в грязно-зелёный цвет, а из-под потолка свисала лампочка без плафона, мерцающая, как умирающий светлячок. — Вы не понимаете! — Камалов с трудом поднялся, опираясь на тумбочку, на которой лежала его же собственная, помятая рубашка. — Я депутат Госдумы! Меня зовут Сергей Камалов! Это ошибка! Прапорщик усмехнулся, обнажив жёлтые зубы. — Ага, конечно. И я — Наполеон. — У меня есть документы! — Камалов судорожно полез в карман, но там ничего не было. — Вот твой документ, "депутат", — прапорщик швырнул ему в лицо военный билет. Камалов схватил его дрожащими пальцами. На странице с фотографией он увидел своё же лицо, но подпись гласила: "Воронов Борис Сергеевич". — Это подделка! — закричал он. Прапорщик вздохнул, как человек, уставший от глупых шуток, и резко двинулся вперёд. — Разговорчики! Последовал удар, Камалов почувствовал, как его голова резко дёрнулась вбок, а щека вспыхнула огнём. Он рухнул на койку, хватая ртом воздух. — На гауптвахту! — рявкнул прапорщик. — Разберёмся! Двое солдат втянули Камалова в коридор, где пахло хлоркой и сыростью. *** Борис Воронов сидел за доской, полностью отрешившись от внешнего мира. Его противник — молодой, но опасный гроссмейстер из команды КПРФ — только что сделал ход, и теперь Борис должен был ответить. Но он не видел фигур. Он видел победу. Его пальцы потянулись к ферзю и поставили его на e5. Соперник замер. Минут через десять он медленно кивнул и протянул руку. Победа. Борис закрыл глаза. Он сделал это. Алина, уже сыгравшая, сидевшая в первом ряду зрителей, вскочила и чуть не опрокинула стул. Олег Монструхин, получив смс с результатом, ревел на террасе, как медведь, а Рудик уже отхлебнул из фляжки с армянским коньяком, припасённую специально для этого момента. Алексей Сергеевич, стоявший у стены, улыбнулся едва заметно и кивнул Борису. Этот выигрыш означал победу в матче. *** Аэропорт Сочи. 21:45. Борис нервно поглядывал на часы. До вылета оставалось 20 минут. — Ты уверен, что тебя не остановят на паспортном контроле? — Алина кусала губу, переминаясь с ноги на ногу. — Если остановят — значит, судьба, — Борис поправил рюкзак, в котором лежали шахматы, ноутбук и «счастливая» пешка, подаренная Алиной. Олег внезапно обнял его так, что хрустнули рёбра: — Слушай, если что — звони. Мы тебя вытащим. — Спасибо, друзья, — Борис искренне улыбнулся. Алина неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в щёку: — Возвращайся как-нибудь, когда всё успокоится. Воронов кивнул, развернулся и зашагал к контролю. Его сердце все-таки нехило колотилось, но когда офицер пограничной службы равнодушно шлёпнул штамп в паспорт, Борис понял — он свободен. *** — Команда "Боавишта" занимает третье место! — объявил судья на церемонии награждения. Алина, Олег, Владимир и Рудик поднялись на подиум, каждому из них была повешена шею бронзовая медаль. Капитан команды Бреев получил медаль за Бориса. Тем временем из воинской части Камалов, наконец, дозвонился до руководства ФШР. — Ткаченко! — он орал в телефон так, что у собеседника чуть не лопнула барабанная перепонка. — Я тебя уничтожу! Ты вообще понимаешь, что произошло?! Ткаченко, сидя в своём номере, нелепо оправдывался, словно школьник. В конце концов он примирительным тоном пообещал все уладить в самое ближайшее время. А за окном уже стемнело. Где-то над Казахстаном летел самолёт. Борис Воронов спал, впервые за долгое время — крепко и без сновидений. В кармане у него лежала не медаль, а та самая пешка. |
| Saturday, May 3rd, 2025 | |
| 9:30 pm |  защечница Виолетта Шнайдер уже балуется и шашками. |
| 9:28 pm |  борзая давалка Мария Носачева |