Продолжаю собирать цитаты о том, как важна самоорганизация и как нам ее недостает. На сей раз - пара высказываний Ивана Аксакова.

***
Мы привыкли всего ожидать сверху, всякое спасение полагать в законодательной мере или учреждении, в форме внешнего принуждения, - а не во внутреннем побуждени, не в собственном начинании или инициативе, не в самостоятельной деятельности личной или общественной.

***
Мы убеждены, что органические силы человеческого общества не могут быть заменены никаким искусственно придуманным механическим снарядом, что правительство не может брать на себя или "исправлять должность" организма и жизни, - и тем не менее мы сами, собственным бездействием, собственною леностью мысли и воли, постоянно обращаясь к верху, вызываем правительство на ненужное и вредное вмешательство, часто вопреки его собственному желанию и воле!

Ну, положим, Аксаков немного перегнул палку, утверждая, что правительство против своей воли вмешивается в нашу жизнь. Государство как раз всегда радо поводу поэксплуатировать своих граждан. Но вообще хороша идея - если бы не наша лень и неорганизованность, никакое вмешательство государства нам бы не понадобилось.

Забавно, что Аксаков вовсе не был анархистом. Однако же дельные мысли приходят в голову не только анархистам :)

Продолжаю собирать цитаты о том, как важна самоорганизация и как нам ее недостает. На сей раз - пара высказываний Ивана Аксакова.

***
Мы привыкли всего ожидать сверху, всякое спасение полагать в законодательной мере или учреждении, в форме внешнего принуждения, - а не во внутреннем побуждени, не в собственном начинании или инициативе, не в самостоятельной деятельности личной или общественной.

***
Мы убеждены, что органические силы человеческого общества не могут быть заменены никаким искусственно придуманным механическим снарядом, что правительство не может брать на себя или "исправлять должность" организма и жизни, - и тем не менее мы сами, собственным бездействием, собственною леностью мысли и воли, постоянно обращаясь к верху, вызываем правительство на ненужное и вредное вмешательство, часто вопреки его собственному желанию и воле!

Ну, положим, Аксаков немного перегнул палку, утверждая, что правительство против своей воли вмешивается в нашу жизнь. Государство как раз всегда радо поводу поэксплуатировать своих граждан. Но вообще хороша идея - если бы не наша лень и неорганизованность, никакое вмешательство государства нам бы не понадобилось.

Забавно, что Аксаков вовсе не был анархистом. Однако же дельные мысли приходят в голову не только анархистам :)

Вообще образы труда в «пролетарской» литературе проникнуты весьма специфическим эротизмом, тем более пикантным, что в наивном сознании авторов и персонажей он как будто начисто вытеснен героическим пафосом борьбы и созидания. Это своеобразное сочетание сознательной героики и подспудной эротики можно назвать словом-кентавром — «эроика». И вот она-то звучит в полной голос у классика соцреализма Бориса Горбатова, мастера шахтерской темы. Вот как трудится забойщик Виктор Абросимов, один из героев романа «Донбасс» и незавершенного романа «Перед войной»:

«Он стал на колени перед угольной стеной и включил молоток. По его рукам, а потом и по всему телу прокатилась знакомая радостная дрожь. <...> И то ли оттого, что воздух в молотке был хороший, упругий, сильный, то ли оттого, что мечта сбылась и вся лава покорно лежала перед ним, забойщику было где разгуляться <...> и уже манила, заманивала, — но только вдруг почувствовал Виктор Абросимов, как удалой, дотоле незнакомой силой наливаются его мускулы, а сердце загорается дерзкой отвагой, и он поверил, что в эту ночь он все сможет, все одолеет и всего достигнет» (курсив мой. — М. Э.).

Такое впечатление, что автор выписал выделенную курсивом сцену из бульварного романа или из какой-нибудь неистовой «декадентщины» начала XX века, заменил «деву» на «лаву», а мужской молоток — на механически-надувной и выдал это полупорно за бурную сцену вдохновенного труда.

Михаил Эпштейн
Эдипов комплекс советской цивилизации

Вообще образы труда в «пролетарской» литературе проникнуты весьма специфическим эротизмом, тем более пикантным, что в наивном сознании авторов и персонажей он как будто начисто вытеснен героическим пафосом борьбы и созидания. Это своеобразное сочетание сознательной героики и подспудной эротики можно назвать словом-кентавром — «эроика». И вот она-то звучит в полной голос у классика соцреализма Бориса Горбатова, мастера шахтерской темы. Вот как трудится забойщик Виктор Абросимов, один из героев романа «Донбасс» и незавершенного романа «Перед войной»:

«Он стал на колени перед угольной стеной и включил молоток. По его рукам, а потом и по всему телу прокатилась знакомая радостная дрожь. <...> И то ли оттого, что воздух в молотке был хороший, упругий, сильный, то ли оттого, что мечта сбылась и вся лава покорно лежала перед ним, забойщику было где разгуляться <...> и уже манила, заманивала, — но только вдруг почувствовал Виктор Абросимов, как удалой, дотоле незнакомой силой наливаются его мускулы, а сердце загорается дерзкой отвагой, и он поверил, что в эту ночь он все сможет, все одолеет и всего достигнет» (курсив мой. — М. Э.).

Такое впечатление, что автор выписал выделенную курсивом сцену из бульварного романа или из какой-нибудь неистовой «декадентщины» начала XX века, заменил «деву» на «лаву», а мужской молоток — на механически-надувной и выдал это полупорно за бурную сцену вдохновенного труда.

Михаил Эпштейн
Эдипов комплекс советской цивилизации

В детстве у меня была такая привычка (французский писатель Даниель Пеннак назвал ее "привычкой втыкаться") - доставать из книжного шкафа наугад книжку, необязательно детскую, усаживаться тут же возле шкафа на пол и на какое-то время "втыкаться" в нее, находя какие-то интересные эпизоды из середины и читая их.

И вот в одной книжке наткнулась я на грустную историю одного князя-революционера (те, кто прочитал заголовок моего поста, уже поняли, куда я клоню). Помню, что я тогда очень жалела доброго и наивного князя, который так мечтал о революции, а вместо этого окончил свои дни в холоде и голоде в каком-то медвежьем углу. Поразило меня и необычное сочетание: князь - и вдруг революционер! В общем, история эта запала мне, что называется, в душу.

Правда, со временем фамилия князя забылась, равно как и название книги, в которой я вычитала всю эту историю. Потом, уже заинтересовавшись анархизмом, я начала думать, что, похоже, в детстве я читала про Кропоткина. И вот сегодня я наконец-то нашла тот самый отрывок. Действительно про Кропоткина :) А обнаружился отрывок в воспоминаниях Ивана Бунина.

Бунин, надо сказать, был та еще язва, и в своих воспоминаниях разнес в пух и прах драматургию Чехова, воззрения толстовцев, творчество Максима Горького, "Двенадцать" Блока, стихи Сергея Есенина и Владимира Маяковского, чуть ли не все идейные и литературные течения своего времени... В общем, перепало и Кропоткину, хотя все-таки о нем Бунин пишет с некоторой долей симпатии. А иронию я в свое время, по детской наивности, проглядела.

Собственно, отрывок - под катом.

( Приобщиться )

В детстве у меня была такая привычка (французский писатель Даниель Пеннак назвал ее "привычкой втыкаться") - доставать из книжного шкафа наугад книжку, необязательно детскую, усаживаться тут же возле шкафа на пол и на какое-то время "втыкаться" в нее, находя какие-то интересные эпизоды из середины и читая их.

И вот в одной книжке наткнулась я на грустную историю одного князя-революционера (те, кто прочитал заголовок моего поста, уже поняли, куда я клоню). Помню, что я тогда очень жалела доброго и наивного князя, который так мечтал о революции, а вместо этого окончил свои дни в холоде и голоде в каком-то медвежьем углу. Поразило меня и необычное сочетание: князь - и вдруг революционер! В общем, история эта запала мне, что называется, в душу.

Правда, со временем фамилия князя забылась, равно как и название книги, в которой я вычитала всю эту историю. Потом, уже заинтересовавшись анархизмом, я начала думать, что, похоже, в детстве я читала про Кропоткина. И вот сегодня я наконец-то нашла тот самый отрывок. Действительно про Кропоткина :) А обнаружился отрывок в воспоминаниях Ивана Бунина.

Бунин, надо сказать, был та еще язва, и в своих воспоминаниях разнес в пух и прах драматургию Чехова, воззрения толстовцев, творчество Максима Горького, "Двенадцать" Блока, стихи Сергея Есенина и Владимира Маяковского, чуть ли не все идейные и литературные течения своего времени... В общем, перепало и Кропоткину, хотя все-таки о нем Бунин пишет с некоторой долей симпатии. А иронию я в свое время, по детской наивности, проглядела.

Собственно, отрывок - под катом.

( Приобщиться )