|
|
Пишет krasnaya_ribka (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} krasnaya_ribka)@ 2005-02-16 04:37:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Нравоучительные трипы
О недопустимости близких, а тем более интимных отношений
с бездуховными и безнравственными людьми или
ЖИЗНЬ С ИММОРАЛИСТОМ
Стоял сладостным майский вечер, жизнь текла размеренно и мирно, совершенно ничто не предвещало какой-нибудь пакости, и тут мне позвонил![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
immoralist@lj. Он сообщил, что его наконец-то нахлобучил кризис среднего возраста, что перманентное утомительное и низкооплачиваемое блядство сведет его в могилу, что он решил в корне пересмотреть методы обустройства биографии, и что с удовольствием сделался бы любящим и нежным супругом какому-нибудь видному русскому литератору. Я понял всю эту канитель так, что он, Имморалист хочет на мне жениться. Разумеется поинтересоваться, не обременен ли я семьей, он счел ниже своего достоинства. А семьей я был обременен в самой тяжелой форме. Семья моя состояла из двух частей.
Первой ее составляющей была молодая женщина башкирской национальности, без сисек, более всего напоминавшая причудливый гибрид Чингачгука с Кибальчишем. От Чингачгука в ней была морда, манера одеваться и неспособность внятно выражать свои мысли на русском языке, от Кибальчиша фигура, вздорный характер и общая революционная непромытость. Образ жизни она делала с домашнего хомяка, то бишь весь день спала, не снимая одежды, а по ночам что-то жевала на кухне. Наиболее же причудливой ее особенностью было странное расстройство самоидентификации. "Как же хорошо, что я родилась внучкой Березовского, а не Ходорковского!" - часто говорила она, или застыв в магазине перед кожаным в шипах пятого размера набюстником спрашивала:"Как ты думаешь, эта вещь подойдет такой высокой европейской блондинке, как я?".
Второй составляющей моей фамилии был некто М, мой товарищ по детским играм. Как-то, играя в песочнице, мы с М установили, что ебать бабу, как и пить водку, вдвоем гораздо вкуснее и веселее, нежели в одиночестве. С тех пор мы не упускали случая поделиться с товарищем телом своей любимой. Ебать меня М. стеснялся. "Как же я могу тебя ебать? - говорил М.,-Ты же друг мне!". Кроме того у нас у троих был страдающий энурезом и круглосуточным пищанием пятилетний ребенок женского полу и, наверное тот самый, воспетый Сорокиным & Co, первый автомобиль "Копейка". На этом автомобиле мы постоянно совершали очень дальнии и совершенно бессмысленные поездки, так что почти всегда находились в пути, и останавливались только за тем, чтобы молча и яростно в два смычка отъебать несчастную башкирскую женщину. Такой образ жизни, на тот момент, стал уже мне казаться несколько рутинным, и я ответил Имморалисту:"Милый! Ты предлагаешь мне руку и сердце? Я согласен! Да! Да! Да!".
Почему я так ответил? Мне подумалось, что удвоив количество калмыков в семье, я прибавлю к своему имиджу обаятельную экзотичность, а кроме того в ранней юности меня и мою вполне официальную вторую жену одновременно выебали в задницы два симпатичных музыканта. Когда нас ебли, мы стояли раком друг напротив друга и нежно целовались. Это переживание запало мне в душу и я жаждал его повторения. Имморалист нарисовался под вечер с чемоданом и самыми серьезными намерения. Про свою семью я ему конечно ничего не сказал, хотел сделать милому приятный сюрприз. Бедненький, пути назад у него уже не было, и засосав залпом утешительный стакан водки он только и смог вымолвить:"Рыба! Ты вольвокс!". "Умри одноклеточное!" - ответил я, и на такой ноте мы всем когалом, включая перманентно ссущегося ребенка поехали бухать на природу.
Когда дело дошло до койки, оказалось, что в нашей большой ячейке общества существуют небольшие разногласия. В частности М. заявил, что его давней мужской дружбе я предпочел какого-то пидораса, и уехал ночевать к себе, где у него кстати были запасные жена и ребенок. Имморалист заявил, что не для того он холил свой хуй, чтобы совать его в неделю немытую башкирскую пизду, и что он вообще больше не сторонник свальной ебли. Только башкирка молчала, отчасти потому что ей было похуй с кем ебаться, отчасти из-за неплотного владения языком. В результате в ту ночь я кончил уткнувшись мордой в башкирские гениталии, имея в жопе хуй Имморалиста, а свой член дрочимым башкирской пяткой. Все остались недовольны. Утром появился М. и сказал что мы должны разобраться в отношениях и установить график ебли. "Да иди ты на хуй!" - сказал Имморалист, жаждущий традиционной двучленной семьи. "Не пизди! - ответил я Имморалисту, - Лучше отсоси, за умного сойдешь!". "Блядь! - заметил Иморалист - А на хер он тут нужен?" "На хер он действительно не нужен - ответил я, - От него другая польза. Например он умеет водить автомобиль, а ты только жрать и ебаться!". "А точно, - согласился Имморалист, - Это я не подумал. Ладно тащите ватман, будем граффик рисовать!".
Продолжение следует
О недопустимости близких, а тем более интимных отношений
с бездуховными и безнравственными людьми или
ЖИЗНЬ С ИММОРАЛИСТОМ
Стоял сладостным майский вечер, жизнь текла размеренно и мирно, совершенно ничто не предвещало какой-нибудь пакости, и тут мне позвонил
immoralist@lj. Он сообщил, что его наконец-то нахлобучил кризис среднего возраста, что перманентное утомительное и низкооплачиваемое блядство сведет его в могилу, что он решил в корне пересмотреть методы обустройства биографии, и что с удовольствием сделался бы любящим и нежным супругом какому-нибудь видному русскому литератору. Я понял всю эту канитель так, что он, Имморалист хочет на мне жениться. Разумеется поинтересоваться, не обременен ли я семьей, он счел ниже своего достоинства. А семьей я был обременен в самой тяжелой форме. Семья моя состояла из двух частей. Первой ее составляющей была молодая женщина башкирской национальности, без сисек, более всего напоминавшая причудливый гибрид Чингачгука с Кибальчишем. От Чингачгука в ней была морда, манера одеваться и неспособность внятно выражать свои мысли на русском языке, от Кибальчиша фигура, вздорный характер и общая революционная непромытость. Образ жизни она делала с домашнего хомяка, то бишь весь день спала, не снимая одежды, а по ночам что-то жевала на кухне. Наиболее же причудливой ее особенностью было странное расстройство самоидентификации. "Как же хорошо, что я родилась внучкой Березовского, а не Ходорковского!" - часто говорила она, или застыв в магазине перед кожаным в шипах пятого размера набюстником спрашивала:"Как ты думаешь, эта вещь подойдет такой высокой европейской блондинке, как я?".
Второй составляющей моей фамилии был некто М, мой товарищ по детским играм. Как-то, играя в песочнице, мы с М установили, что ебать бабу, как и пить водку, вдвоем гораздо вкуснее и веселее, нежели в одиночестве. С тех пор мы не упускали случая поделиться с товарищем телом своей любимой. Ебать меня М. стеснялся. "Как же я могу тебя ебать? - говорил М.,-Ты же друг мне!". Кроме того у нас у троих был страдающий энурезом и круглосуточным пищанием пятилетний ребенок женского полу и, наверное тот самый, воспетый Сорокиным & Co, первый автомобиль "Копейка". На этом автомобиле мы постоянно совершали очень дальнии и совершенно бессмысленные поездки, так что почти всегда находились в пути, и останавливались только за тем, чтобы молча и яростно в два смычка отъебать несчастную башкирскую женщину. Такой образ жизни, на тот момент, стал уже мне казаться несколько рутинным, и я ответил Имморалисту:"Милый! Ты предлагаешь мне руку и сердце? Я согласен! Да! Да! Да!".
Почему я так ответил? Мне подумалось, что удвоив количество калмыков в семье, я прибавлю к своему имиджу обаятельную экзотичность, а кроме того в ранней юности меня и мою вполне официальную вторую жену одновременно выебали в задницы два симпатичных музыканта. Когда нас ебли, мы стояли раком друг напротив друга и нежно целовались. Это переживание запало мне в душу и я жаждал его повторения. Имморалист нарисовался под вечер с чемоданом и самыми серьезными намерения. Про свою семью я ему конечно ничего не сказал, хотел сделать милому приятный сюрприз. Бедненький, пути назад у него уже не было, и засосав залпом утешительный стакан водки он только и смог вымолвить:"Рыба! Ты вольвокс!". "Умри одноклеточное!" - ответил я, и на такой ноте мы всем когалом, включая перманентно ссущегося ребенка поехали бухать на природу.
Когда дело дошло до койки, оказалось, что в нашей большой ячейке общества существуют небольшие разногласия. В частности М. заявил, что его давней мужской дружбе я предпочел какого-то пидораса, и уехал ночевать к себе, где у него кстати были запасные жена и ребенок. Имморалист заявил, что не для того он холил свой хуй, чтобы совать его в неделю немытую башкирскую пизду, и что он вообще больше не сторонник свальной ебли. Только башкирка молчала, отчасти потому что ей было похуй с кем ебаться, отчасти из-за неплотного владения языком. В результате в ту ночь я кончил уткнувшись мордой в башкирские гениталии, имея в жопе хуй Имморалиста, а свой член дрочимым башкирской пяткой. Все остались недовольны. Утром появился М. и сказал что мы должны разобраться в отношениях и установить график ебли. "Да иди ты на хуй!" - сказал Имморалист, жаждущий традиционной двучленной семьи. "Не пизди! - ответил я Имморалисту, - Лучше отсоси, за умного сойдешь!". "Блядь! - заметил Иморалист - А на хер он тут нужен?" "На хер он действительно не нужен - ответил я, - От него другая польза. Например он умеет водить автомобиль, а ты только жрать и ебаться!". "А точно, - согласился Имморалист, - Это я не подумал. Ладно тащите ватман, будем граффик рисовать!".
Продолжение следует
