(продолжение; начало 16 апреля 2004)

СНЕГ.<?xml:namespace prefix = o ns = "urn:schemas-microsoft-com:office:office" />

Жили выше по реке, в горах отец и сын. Оба насмешники, болтуны и пьянчуги. Однако умные как черти. Сидели всё обычно в кабаке, и все их угощали только за то, что знали они, какая трава от запора помотает, и чем надо бить беременную жену, чтобы урода не принесла. Сын обычно рано домой возвращался. Некрепок он был желудком, да и девки к нему вечерами ходили. Брюхатые, и так просто.

Отец же его напиться мог до такого чувства, что видел себя всезнающим пророком, причём друзья его, находившиеся рядом в меньшей кондиции, говорили, что был он в этом прав. Потому что отвечал он тогда на вопросы, к которым просто человек ответа знать не обязан. Например, спросишь у него, чем лягушка головастиков производит, а он раскажет  тебе про шестиногого человека с мозолью на каждой пятке, да так раскажет, что поймёшь ты и про головастиков, и про то, почему днём на трезвую голову луны не увидишь, и почему на хлебнем поле мочиться нельзя, а на бобовом всегда пожалуйста.

Однажды пришёл он утром в кабак, а там кабатчик помер, по какой причине заведение оказалось закрыто. Взяла его утренняя закономерная тоска, стал он стучаться поночалу, но вскоре уважение к памяти усопшего взяло верх, и поплёлся он домой, не зная чем выручить ещё более мучительно переживавшего рассвет своего потомка. Тут пришло ему в голову, что у святого отшельника, которых живёт там, где в горах середина снега, всегда была рябиновая наливка. Ну и пошёл он в горы, думая по пути, где старый хрен берёт рябину, если на его кривых ногах до сортира не дойдёшь.

Так шёл он, и вдруг видит: нарисован на снегу знак. И мало того, что этому знаку не идёт никаго следа, кроме его собственного, ещё и значение его по всей видимости такое, каким в мозгах его и не пахло никогда. В другой раз и отнёс бы он это на счёт известного излишка, только ведь какой там излишек, одно томление. Изображал этот знак ни животное, ни растение, ни чёрную саблю паучей ноги, и даже ни самое страшное, что можно себе представить, - женщину без агрегата. Плохо стало от этого дядьке, ой как нехорошо. Плюнул он в самую середину изображения и ломанулся, не разбирая дороги в белую пустыню.