Краснокоричневое фэнтези
ГОВНО И ПЛАМЯ
(рыцарский мини-роман)

Серебряная морозная гарь в колючем воздухе, жестяной стук листвы. Рыцарь пнул, обутой в чёрную сталь ногой, пустой шлем из-под другого Рыцаря. Шлем покатился по промёрзшей острой синей траве. Справа торчало корявое узловатое дерево, на котором болтался печальный висельник, слева высился прокопчённый грохочущий коробчатый замок. Из огромных чёрных, изогнутых труб, по углам строенья, било в сиреневое небо алое косматое газовое пламя.

Рыцарь подумал, не взять ли ему замок приступом. Представил, как выбивает ногой шестнадцатиметровые ворота, срывает с головы шлем, и, загребая им неприятельских солдат, по колено в крови, движется к донжону. Представил с треском ломающиеся под ногами черепа. Представил, как молодая жена убиенного феодала несёт ему собственного, варёного с чесноком, с кукурузным маслом и картохой годовалого сыночка, представил ветку петрушки на отварном сереньком детском лобике… “Да ну его в пень, насилие это” – гулко сказал внутри шлема рыцарь и потопал к дереву. Медленно вынул он из-за спины двуручный, антрацитового цвета змеистый меч, и, с глухим вздохом, вонзил лезвие в живот висельнику. На острую синюю траву с глухим пляфканьем падали коричневые, в голубых прожилках кишки мертвеца. Иссине-салатовая тьма дерева вся захрустела и осыпалась льдинками. “Ну, и на хуя?” – спросил повешенный. Спрашивал он одними губами, так как синий, с прозеленью язык свисал у него изо рта до самого подбородка. “А те не похуй?” – Рыцарь выщил меч, воткнул его в землю, и достал бронзовый раструб огнемёта, соединённый гибкой кольчатой, в шипах трубой, с маленьким газовым баллоном на его спине. “Похуй, в принципе…” - подумав, ответил мертвец. “Ну, так и не пизди!” – Рыцарь с водопроводным скрипом повернул латунный выступ, и косматое газовое пламя поглотило дерево, мертвеца… да и Рыцаря за ним видно не стало.
……………………………………………………………………………………………..

В углу плоской, сочащейся чёрным салом корчмы, с шипением и воем, пульсируя, горел газовый очаг. Рыцарь привалился к стене. Он ждал ужина. В чашке плескался спирт. Рыцарь вылил немного спирта на стол и поджег лужицу. Он вспомнил как лишился коня. Конь заржал в дыру в земле, и тут, из покореженных рудников, полезли шахтёры. Чёрные, с нефтяными факелами в руках, издающие хмурую вонь выгребной ямы. Конь повернул морду к Рыцарю и сказал: “Всё, пиздуй отсюда”. “Ты чего? – удивился Рыцарь - Ты ж мой конь”. “Заебало всё, нах – ответил конь, – был я рыцарский конь, а буду теперь - шахтёрская кляча! ”. Конь выбросил рыцаря из седла и поплёлся мелкими шажками к наступающим шахтёрам. Передний шахтёр поднял с земли кусок дерьма и швырнул коню в морду. Конь тряхнул ушами и выдохнул в сторону шахтёров узким ацителеновым пламенем. Передний шахтёр вспыхнул и упал на колени. Рыцарь поднялся, и ковыляя, поплёлся прочь, от грозящего начаться безобразия.

Хозяин корчмы поставил перед Рыцарем две больших чугунных миски. Одна - до половины была полна жидким говном, в другой - шумно полыхало вкусное оранжевое пламя. Рыцарь подумал с минуту, потом взял горящую тарелку и принялся с хлюпаньем, словно борщ, поедать огонь. И тут же всё вспыхнуло. Вспыхнул Рыцарь, вспыхнул незадачливый трактирщик и его гнусное заведение, загорелись полные углем и серой горы на востоке, вспыхнули сползающие в покрытое нефтяной плёнкой море, поросшие копотью и чёрной плесенью щербатые города. Вспыхнуло море. Заполыхала река Соть, тростники и рыбацкие деревни.

Вселенная горела минуты четыре. И вот уж осталась вокруг только промёрзшая пустота, слепая и лишённая эха. И ещё сутки висел в этой пустоте лёгкий, смешанный запах дерьма и гари.