Если не мы, то кто?

Постмодернизм: Бегство от разума 1

Цитата из книги (И.П. Ильин. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М: Интрада. 1998. С.17):

«Уход в философское теоретизирование гораздо характернее для французских философов-литературоведов, нежели для их заокеанских коллег. Но даже и у последних практически любой анализ художественного произведения volens nolens, как правило, имеет тенденцию превращаться в философские рассуждения о познаваемости (вернее, о непознаваемости) мира, о специфической природе языка и ненадежности знания, получаемого с его помощью. Фактически основные теоретики деконструктивизма (например, П. де Ман, Г. Блум, X. Миллер) не столько анализируют художественные тексты, сколько стремятся выявить их скрытый алогизм, обусловленный риторической природой языка.»

Все-таки профессия существенно влияет на картинку мира человека. Люди, занимающиеся литературоведением естественно выносят на первый план язык. Но почему они упирают на то, что человек мыслит словами? Не понимаю… Интересно, что этот тезис восходит к Сталину, и когда он стал известен после знаменитой дискуссии о языкознании, кто-то из великих французов (не помню кто) сказал: «Я слышал, что один человек считает, что он мыслит словами… Я сочувствую скудности его мышления…»

Любой человек, свободно владеющий несколькими языками знает, что образы мышления варятся где-то глубже мозгового транслятора. Потом они могут быть выражены на любом языке, причем без перевода. Хотя могу предположить, что человек, знающий лишь один язык, может не ощутить данного зазора между «котлом» мысленных образов и мозговым транслятором…

С другой стороны, эта кухня нашего мозга существенно специфична: к сожалению, мы не можем привести туда никого другого. С другими людьми мы общаемся во многом словами. Хотя я по этому поводу я где-то встречал, что в индивидуальном общении лишь 50% информации передается словами, остальное – жестами, гримасами, другими визуальными средствами. И лишь в общении с книгой текст составляет 100% получаемой информации. Однако лишь немногие люди могут учиться только и исключительно по книгам. Если бы их было бы значительное количество, дневные вузы можно было бы существенно сократить. Напритив, экстернат представляет собой скорее исключение, используемое лишь единицами.

Опять же агностицизм… Конечно, пытаясь превысить точность в описании душевных движений человека, легко впасть в бессилие. Но в конце 20-го столетия продвижение по другим направлениям познания настолько существенно, результаты этой деятельности настолько очевидны, что лишь закоренелые эгоцентристы могут не обращать на это внимания, упершись в свои проблемы. При этом могу признать, что художественное творчество – это совершенно другой вид деятельности, по сравнению с научным познанием. И рацио в этом деле помогает слабо…