Если не мы, то кто?

Вновь о героях постмодерна

Доминировавший в кодах современной (modern) цивилизации протестантский этос претерпевает кризис и глубинную мутацию. В недрах общества на протяжении столетия формировалась иная мировоззренческая позиция, другая система ценностей – пусть еще не вполне отчетливая, не до конца прочитанная, но активно утверждающаяся в живом тексте бытия. Люди новой культуры выходят за пределы социального и культурного контроля « над разумом и языком», за пределы религиозного патернализма, прежних форм метафизического, психологического программирования действий. Они расстаются не только с оболочкой обрядности и стереотипов, но и со всем прежним прочтением культурной традиции – реализуя метафизическую и практическую свободу выбора. Равно как свободу существования вне какого-либо определенного метафизического модуса, что позволяет произвольно толковать основы и цели бытия, проявляя свою истинную сущность, какой бы та ни оказалась.

Человек-суверен, расстающийся с психологией подданного и гражданина, действующий, вкупе с порождаемыми им антропологическими констелляциями как транснациональный персонаж, как существо независимое по отношению к сложившимся структурам земной власти, – умножающийся и одновременно уникальный результат новейшей истории. Он становится самостоятельным влиятельным актором, деятельно формируя пространства общественной и ментальной картографии, очерчивая горизонты обновленного театра действий, который в одном из важнейших аспектов можно определить как власть без государства.

Человек-суверен, расстающийся с психологией подданного и гражданина ... Высшая форма развития личности... Модерн завершился, поскольку он более не нужен новому человеку... Новый класс новых избранных состоялся... Новый класс носителей власти без государства...

Все-таки чем больше я читаю работы по философии постмодерна, тем более у меня выкристаллизовывается следующее:

Философия постмодерна – это система взглядов «Малого народа» - «национального коагулята» (а может уже интернационального?).
Данная философия по своей сути является отрицанием. Я не могу вычленить никакой самостоятельной позитивной программы. Все якобы позитивное в ней (права меньшинств и прочее) – это позитивные идеи модерна, доведенные до своего полного отрицания (например, понятие «права меньшинств» прочитывается как «привилегии для меньшинств», и т.д.)
Соответственно «толерантность» модерна начинает трактоваться в форме толеризма – хорошей закваски для нового тоталитаризма. В этом контексте становятся логичными выведение из-под возможности обсуждения различных вопросов, введение и поддержание табу, и прочее. Свобода слова, служившая в модерне основой защиты свободы мысли, стала активно использоваться для подавления мысли.
Заражение общественного сознания мотивами отрицания ведет общество к кризису, выход из которого в рамках постмодерна я пока не просматриваю – ибо в качестве альтернатив драйверам модерна пока предлагаются лишь симулякры (типа «власть без государства», сетевые структуры вместо иерархических, и прочее). Здесь могу согласиться с Кургиняном.

Естественным следствием вышеизложенного является необходимость преодоления пост-модерна, на основе какой-то позитивной программы с хорошими встроенными драйверами – программы нео-модерна. Но это актуально для Запада. Для России пока еще неисчерпана классическая повестка великих рассказов модерна – повестка освобождения и продуктивности. Наши гаврики с пост-модерном забежали вперед паровоза...

С другой стороны Россия – страна чудес. Один такой эксперимент в свое время уже увенчался успехом – ведь ни один грамотный человек в начале 20-го столетия не считал, что марксизм актуален для России, даже большинство русских марксистов...