Если не мы, то кто?

Общество изначальное: механизм объединения bands

Ivanov_petrov@lj задал здесь здесь интересные вопросы:

Так что историю надо представлять себе как-то совсем иначе, но как - пока не очень понятно. Государств тогда не было. Но вот эти объединения тысяч - видимо - людей из разных племен, чтобы построить священный комплекс, вырубать и ворочать 50-тонные камни - это что-то другое, может быть, но даже как это называть, не очень ясно.

Храмы возникли раньше деревень, еще до неолитической революции, до полного развития сельского хозяйства, в самом начале возникновения культурных растений.

Храмы возникли раньше оседлости. Причем строительство в течение тысяч лет огромного комплекса по единому плану в единой традиции говорит о длительной преемственности - власти? традиции? культурного института? - что позволяет тысячам людей очень долгое время работать по единому плану? Они были еще не оседлые, но вот постоянство объемлющих культурных традиций уже было.

Интересно стало посмотреть, какие эволюционные драйверы могли бы вытолкнуть стайки охотников-собирателей к объединению усилий для мегалитических строек. Посмотрим сначала на некоторые необходимости для этого дела. Во-первых, обратим внимание на качество каменных работ в барельефах Гёбекли-Тёпе. Учитывая столь же каменные орудия художников, понимаем необходимость существования профессионального ремесла. Далее, для строек длительностью в сотни поколений требуется сохранение инфраструктуры, и тут мы нарываемся на основное ограничение ситуации – мальтузианские кризисы. Т.е. важно понять, какие институты обеспечивали прокорм ремесленников (т.е. непрерывность передачи мастерства) в моменты, когда основной массе населения округи было нечего есть, и их кланы успешно уменьшали численность друг друга в борьбе за контроль над производящим ландшафтом.

Подсказку по социальной структуре, которая могла бы обеспечить подобную непрерывность, мы можем найти в древнем Вавилоне. Там ремесленники такого рода были включены в обслугу храма / замка, и обеспечивались храмовым имуществом. Кстати, так же как и солдаты. Подобные моменты можно найти и у Аристотеля, который также обсуждает справедливость положения ремесленников в качестве рабов при храме. Правда солдаты у Аристотеля резко повысили свой статус, перейдя из храмовой обслуги в граждане полисов – владельцев земли, но это уже другая песня.

Так возникает гипотеза об эволюционно возникшем у людей решении по передаче мастерства – выделении храмового имущества, т.е. обособлении на подконтрольной территории священных рощ, священных долин, и защита их от профанов сакральными табу. Дополненное строгим регулированием численности кормящегося с этих активов сообщества это равносильно выделению избранной группы людей, не подвластных мальтузианским передрягам.

Вследствие этого ключевым становится вопрос, а какие эволюционные преимущества могли помочь закрепиться подобной структуре? И тут возникает еще одна гипотеза – выход на специальную организацию сакрального места мог произойти через технологию запасания резервов продуктов на зиму. Из общих соображений понятно, что зимние месяцы были тяжелы для первобытных триб из-за естественного оскудения ландшафта. Идея запасов могла быть почерпнута из животного мира (думаю, что кладовые белок и хомяков были стандартными источниками продуктов древних зимой), но при отсутствии постоянных поселений (случай Гёбекли-Тёпе) имелась проблема места хранения. Именно в качестве такого места мог возникнуть сакральный центр (напомню, что наличие зимней стоянки уже говорит об оседлости, а «оседания» людей в нашей модельной ситуации пока не произошло.

Конкретные технологии запасания могли быть следующие: (1) сухофрукты – высушивание на солнце плодов и их последующее хранение, (2) зерно – сбор колосьев, (3) овощи – запасание на время поздней осени, (4) молодняк животных, убитых по весне, - дети игрались с молодняков, выращивали его, и подросший молодняк забивался зимой и съедался (данная традиция массового забоя скота зимой сохранилась до нашего времени).

В технологию (4) могли быть вовлечены дети (дети традиционно пасли мелкий скот – сохранилось до наших дней) и инвалиды, что делало ее комплиментарной к занятиям основного племени (плюс к эффективности). Эффективность технологии (4) в плане защиты от хищников возрастала при помещении молодняка в замкнутое пространство (например, долину). А вот технологии (1-3) четко создавали запрос на место хранения продуктов и на ответственный присмотр за ними. В последнем могли быть опять же заняты инвалиды.

Так делается эффективной структура выделения складского места, куда дрейфующие по округе трибы могли сдавать на хранение собранные в конце лета зимние запасы, и где они могли их получать за вычетом централизуемой доли – для прокорма храмовой обслуги и сакральных нужд. При этом многие родственные трибы могли использовать одно место, учась управляться со сложностью сосуществования нескольких триб в одном регионе, которая резко возрастала в голодные годы.

Возрастание плотности людей создавало условия для технологического и культурного прогресса, подключая к редким событиям изобретательства более производительный механизм ошибок при заимствовании.

Вблизи данного складского места мог также откармливаться молодняк (технология 4), кладовщики могли дойти до изобретения идеи огородничества (развитие технологии 3), а также и до земледелия с садоводством (развитие технологий 2 и 1). Так могло возникнуть храмовое хозяйство, с последующем распространением соответствующих технологий среди основной массы охотников и собирателей.