Если не мы, то кто?

Россиянское: К политологии «цапков»

Репортаж С.-Митрича в «Русском репортере» дал два интересных политологических прострела в моей френдленте.

Первый – от Фармазона, который представил цапковую ситуацию в виде демонстрации тотальности вертикали. Все там у него хорошо и логично – одно не бьет: зачем такой шум вокруг деструкции списанного вертикалью центра силы? Напомню, что в предыдущем издании «тотальности вертикали» – совецком большевизме – все разборки центров силы меж собою проходили келейно, и публика привлекалась лишь для рукоплескания на последней фазе – фазе физического списания «выведенных из обоймы». И лишь потом, в далеком последствии, детки и внуки тогдашних «цапков» приписали «выход из доверия» своих предков проискам и репрессиям со стороны победивших в эволюционном отборе, но это уже отдельная песня… Впрочем от одномерности мышления основной массе доживших до настоящих дней потомков избавиться не удалось – чрезмерная простота – это фирменный знак пост-совецкого нео-большевизма, данного нам и в виде апологетов «невидимой руки рынка», и в виде талдычащих о «верховенстве закона», и в плачущих о тотальности «эйхмана».

Второй – от Бакча. Бакч отметил то, что «цапки» оказались непредвиденным следствием «вертикали», и начал говорить про пренебрежение к праву. Что в общем-то правильно, но неоперационно. Ибо даже в США, несколько пудов соли съевших в правовом обеспечении свободной жизни людей, «цапки» встречаются достаточно часто. И есть даже «цапковые» городки – свои Кущевские.

Я бы оперся в анализе на общие подходы к так называемому «субнациональному авторитаризму», который в российском случае усилен эффектом несогласованности институционального поля (общая теория изложена здесь). Данный эффект обусловлен разрывом между формальным правом и обычными институтами, из зазора между которыми лезут и произвол с необходимым ему насилием, и неэффективность организации публичного пространства, и кое-что еще.

Тогда для лечения «цапковой» болезни необходимым фактором предстает сильная локальная идентичность (т.е. то, что на Западе называют bridging social capital), которая в лучшем для общества случае должна быть поддержана общей для всей страны национальной идентичностью. Необходимость этого обеспечена простым фактором – хорошо вооруженные «отцы семейств» имеют гораздо больше потенции заменить скурвившихся шерифа и мэра, после чего разобраться с бандой, чем люди, проводимые социальным порядком по разряду «быдла». А то, что нынешнее россиянское право в частности заточено именно на обеспечение последнего хорошо обосновано в недавнем посте С.В. Волкова.