Если не мы, то кто?

Россиянское: Павловский о Системе

Добрался наконец-то до компа. Из приношений последнего времени - Павловский выдал несколько метафор о Системе. На мой взгляд - интересно:

А.САМСОНОВА: Я очень переживала за Сечина и, наконец-то, все переживания разрешились, Сечин – глава Роснефти.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да. Это, конечно... Это удар, но его можно выдержать, я считаю. (смеется)

А.САМСОНОВА: Ну, вернулся туда, где был. Или?..

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Нет. Сечин, по-моему, на самом деле, не менял своего положения. Это положение человека между Путиным и всей энергосистемой, так сказать, всей нашей энерготорговле. То есть это надежное и верное положение, он может называться как угодно.

А.САМСОНОВА: А как они с Дворковичем будут? Дворкович – вице-премьер, курирующий всю промышленность. Сечин – глава Роснефти.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Но это явно проблема Дворковича, а не Сечина. Сечин не минуты не будет задумываться, как ему быть с Дворковичем.

А.САМСОНОВА: Ну а то есть какого рода конфликты интересов там могут возникать, например?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, вы понимаете, здесь конфликты, скорее, масштабов деятельности. Просто Дворковичу трудно будет вступить в конфликт с Сечиным, потому что у Сечина будет слишком большое поле – оно будет накрывать поле Дворковича.

А.САМСОНОВА: Объясните про поле Сечина. Он – глава компании.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, собственно говоря, ту часть схемы нашей экономики, которую выстраивал Игорь Иванович все эти годы, она является решающей для существования власти. Не для экономики даже, а именно власти. Это, собственно говоря, схема финансов нашей власти, и мне трудно понять, что с ней может конкурировать, потому что это одновременно и вертикаль власти (она вся там внутри, в этой схеме), и социальное обеспечение. То есть здесь Дворкович... Я думаю, что Дворкович может выражать свое мнение по поводу того, что делается в этой сфере, и будет его выражать.

А.САМСОНОВА: Мы сейчас прервемся на минуту, а потом я спрошу, все-таки, как работа Сечина выглядит на практике, потому что за общими понятиями непонятно, что он конкретно решает. Это «Особое мнение», Глеб Павловский, никуда не уходите.

РЕКЛАМА

А.САМСОНОВА: Это «Особое мнение», Глеб Олегович Павловский, политолог у нас в гостях, и мы остановились на Сечине. Все-таки, что он конкретное решает? Какую систему финансовую власти он построил?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: В общем-то, всё. Это система, у которой... Ну, ее долго описывать, у нас нет на это времени. Которая связывает нашу экономику, нашу энергетическую, энергодобывающую, транспортирующую отрасль с мировым рынком, и обратно система кредитования как федерального, так и регионального. И, в общем, это просто то, благодаря чему существует наша лодочка, плывет с названием «Российская Федерация». Мотор остановится в тот же момент, если Игорь Иванович не будет договариваться.

А.САМСОНОВА: О чем он договаривается?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, как это «о чем»? Обо всем, обо всем.

А.САМСОНОВА: Ну, например?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, я не являлся субъектом этих договоренностей, слава богу. И вообще наша система держится, ведь, не на должностях, а на возможности договариваться и на праве договариваться. А когда договоренность достигнута... Вот, в нашем правительстве представляете, сколько возникает новых необходимостей договариваться? Вот, упоминали там Дворковича и Сечина. Дворковичу надо как-то договариваться теперь с Сечиным, чтобы его должность не была чисто номинальной. Ну, я думаю, что они договорятся. Игорь Иванович – вообще мощный договороспособный человек. Потом он становится хранителем этой договоренности, условий этой договоренности. И, как бы, все со всеми договорились. А посмотрим, как это поедет. Я пока не знаю.

Это, понимаете, даже не деньги. Деньги появляются вследствие договоренностей. А бумажки, которые всегда носят Игорю Ивановичу, знаете, портфели знаменитые – у Игоря Иванович там много бумажек. Но это просто какие-то внешние эманации тех невесомых договоренностей, о которых знает часто только он один, ну и, разумеется, и его шеф.

Сколько договоренностей может удержаться в голове одного человека? Пусть даже очень большой голове. Пусть даже у него есть великолепно вышколенный штат. Вот это и будет - предел допустимой сложности россиянского социума. Потому - и повсеместная деградация - к сталинским временам. Будем посмотреть теперь ситуацию, что было бы в стране с добрым сталиным.

Интересно отметить, что софье власьевне к концу своего существования удалось достигнуть большей сложности - за счет отпускания мест. Правда от перегрева центра бабушка скончалась. Нет тут резервов роста, увы...