Если не мы, то кто?

Россиянское: «Бросить жертву в пасть Ваала»

В моей концепции россиянского «парашецентризма» было одно слабое место: оно не исключает солидарности. Ведь «бегущим от параши» в несубъектной модели этой самой «параши» никто не мешает объединиться, чтобы бежать от этой самой «параши» - эффективнее.

И тут поступила хорошая подсказка в виде «снов вертухаев и их наследников» (*). Центром мира в этих снах предстоит тупая бездушная машинерия по переработке сограждан в трупы – большевистская «параша», всасывающая жизни людей только потому, что «так надо», что – «попался». Этакая «топка большевизма» по пережиганию людишек для производства «большевистского духа» над страной…

И сразу становится ясным отсутствие солидарности: «лучшие люди страны» спасаются в этом мире – заталкивая подвернувшихся под руку «лохов» в зазор между собой и входным отверстием «духа большевизма» – той самой засасывающей все «мировой парашей» – машинкой по утилизации человеческого…

(*) Выписки из текста (некоторые – там еще есть примеры):

"Вомик Волкан – психоаналитик, много занимающийся социальными и политическими процессами, как-то описывал этнос как шатер. На стенки шатра нанесены узоры и письмена, которые в принципе может увидеть каждый находящийся в шатре = член этноса. А шест посередине шатра, на котором он держится, – это вождь или идея этого этноса. Можно подумать, что в нашем этносе на месте этого шеста находится выгребная яма = воронка, засасывающая человеческие жизни.

Кстати, я глубоко убеждена, что имеется прямая связь между тем, как легко относятся наши граждане к смерти миллионов безвинных людей, и числом абортов, которые делают миллионы советских женщин."

"... разрешите ... процитировать газетную статью: «Мертворожденных младенцев и младенцев, родившихся живыми, но умерших в родильном доме, не отдавали родителям, которые хотели их хоронить, потому что для этого пришлось бы выдавать свидетельство о смерти, и каждая смерть прибавлялась бы к статистике детской смертности… В родильном доме, где мне приходилось бывать, на чердаке стоял бак, куда складывали мертвых детей; когда он наполнялся, его увозили» (Н. Кигай, 1996)."

"Кошмар про Снежную бабу: «Мебельная машина – такси приехала за нами, чтобы всех везти выкидывать. Люди страшного вида забирают весь дом, повезут нас в эту яму. [Имеется в виду реальная выгребная яма, которую Г. видел незадолго до того, как ему приснилось это сновидение, и которая произвела на него очень сильное впечатление.] Родители ничего не могут поделать, сидят жалкие и пассивные. А у входа в подъезде стоит Снежная баба: три шара, соединенные металлическими шарнирами и пружинками. Она позвякивает своими железками и злорадно смеется. Похоже, это она все это организовала."

"Выделим две характерные черты этих сновидений: (А) Государство спокойно убивает своих граждан – не потому, что оно плохое, а просто потому, что таков порядок. (Б) Роль «хороших» родителей пассивна: они не могут и даже не пытаются защитить ребенка, хотя и «жалеют» его. Иначе говоря, с одной стороны, родители ведут себя, как государство, солидаризируясь с ним и соглашаясь с его нечеловеческим законом, а с другой – они, как и их ребенок, беззащитны и абсолютно беспомощны перед этим государством. // Наверное, можно говорить о расщеплении образа родителей. «Плохие» родители представлены «ими» – теми, кто издает закон и будет, согласно ему, расстреливать людей ..."