Накаряков:
- Вы знаете японского дирижера Масато, простите, Усуки? Посмотрите, этот ауфтакт надо видеть!

Ника:
- Шутки шутками, а когда я впервые дирижировал оркестром, это как раз была пятая Бетховена. Мне было 10 лет. Стою, дирижирую и думаю: "они произведение знают, сами нормально играют, они вообще меня слушаются, или нет?". Доиграли до тадададам-дум-даааааам. И вот этот последний даааааам, эту ноту я не снял! Музыканты сидят, смотрят на меня и тяяяянут-тяяяяянут, не снимают, фермата получилась какой-то несусветной длины.

Разговор заходит о Гергиеве.
- При всем своем деспотизме и жутком отношении к оркестрантам Гергиев потрясающе талантливый.
- Да, я своими глазами видел, стоит он за пультом на концерте, правой рукой дирижирует, а левой листает партитуру, пролистывает до конца, закрывает. Откладывает ее в сторону. Правая рука дирижирует четко, оркестр играет, все ок. Берет другую партитуру! Начинает просматривать...
С Канчели вообще был скандал, когда они с Башметом записывали "Стикс". Гергиев приехал, партитуры в глаза не видел. Просмотрел быстро, пару вопросов задал и все сделал идеально.

В полночь Накаряков превращается в тыкву уходит:
- я сегодня не занимался, мне обязательно надо поиграть
- трубач ушел, остались нормальные люди :)

Смотрим видео юбилейного концерта Брегвадзе. Концерт больше двух часов. Ника управляет оркестром в 120 человек.
- Ника, ты когда расписываешь оркестровку, свою партию пишешь? Сетку хотя бы?
- Нет, зачем? Так помню.


Время к четырем часам утра. Трубач давно оттрубился. Все остальные тоже отрубились. Сидим с Никой, разливаем трехсотый чайник.
- Для чего нужен композитор? Композитор должен написать девятую симфонию и умереть.
- Не знаю, что важнее, написать девятую симфонию и умереть, или прожить долгую счастливую жизнь и не написать симфонию.
Ника, не задумываясь и совершенно безапеляционно:
- Написать девятую симфонию и умереть.
длинная пауза...
- Проблема в том, что до девятой надо написать предыдущие восемь :)