Поразила эта «патриотическая акция» совсем другим – количественным и качественным составом ее участников. [...] Подавляющее большинство в толпе, шедшей по центру столицы под имперскими флагами, составляла нормального вида молодежь. Повторю, именно нормального, а не дебильно-пэтэушного, как бы ни хотелось того представителям либеральных партий. [...]
Если несколько тысяч (от трех до пяти) молодых ребят вместо того, чтобы пойти за «Клинским», посмотреть MTV, отправиться в интернет-кафе или, в конце концов, провести время с особями противоположного пола, едут на фашистскую демонстрацию, значит, в стране что-то не так.

Заместитель председателя партии «Яблоко» Сергей Митрохин заявил «НИ», что угроза фашизма это «один из вызовов, который сегодня стоит перед демократическими силами». «Так называемый русский национализм рано или поздно приведет к хаосу, крови и распаду страны, – предупредил он. – Быть патриотом России означает соблюдать принцип уважения ко всем национальностям, проживающим в стране. На самом деле именно эти националисты являются врагами России, и против них нужно объединяться всем здравомыслящим людям».

Государственные телеканалы марш националистов проигнорировали. Первый и второй каналы его просто не показали, НТВ убрало вечером сюжет из эфира. Публику по случаю Дня русского национального единства вдоволь накормили официозной хроникой.
Националистам дали 4 ноября вдоволь оттянуться, но отнюдь не отпиариться, видимо решив, что умолчание как минимум не даст болезни превратиться в эпидемию.
Казенную монополию в средствах действительно массовой информации на Минина, Пожарского и "духоподъемный" патриотизм Кремль сохранил за собой, оставив националистов в информационном Интернет-подполье.

Когда меня спрашивали, стоит ли запрещать эту акцию, я сказал, что делать это нецелесообразно. Потому что запрещать акцию просто потому, что кто-то из ее организаторов или потенциальных участников вызывает моральное отторжение, а то и просто элементарную брезгливость, на этом основании запрещать акцию просто невозможно. Потому что иначе потом запретят другую акцию, третью, четвертую, допустим, запретят акцию либералов, акцию коммунистов и так далее, и в конце концов можно зайти очень далеко. [...]
И у нас если человек вчера выступил с явно ксенофобским заявлением, то сегодня он может быть принят в приличном кругу. Вот пока у нас общество не сказало четко и однозначно, что ксенофоб не может быть членом приличного общества, то у нас все это будет продолжаться.

(Текст изобилует фактическими ошибками, так что осторожнее. Не цитирую: нечего).

В романовской России антипольскость одновременно означала и антидемократичность, возвышение православия. И теперь все это оживляется. Снова пытаются утвердить то, что несколько сотен лет просвещенные русские считали источником самых больших их бед.

4 ноября по Москве прошагали тысячи молодчиков, выкрикивающих фашистские лозунги, присягающих в верности Гитлеру. При этом они называли себя евразийцами.
Медиа и общественность увидели в этом знамение надвигающейся катастрофы российской нации и государственности. Для большинства граждан это был какой-то мираж, очередной блокбастер, который на секунду оторвал их от процесса потребления.

В провинции, в первую очередь на Северном Кавказе и других регионах с компактным проживанием нерусских народов, которые не всегда добровольно оказывались в составе империи, злорадно говорят о голе в собственные ворота и от всего сердца желают нелюбимым русским, чтобы их проучили польские паны.