"К дохтуру не надоть"
Есть у русских людей такая особенность: они не любят лечиться.

Впрочем, нет, не так: любителей самолечения у нас как раз хватает. Но никто не любит обращаться к врачам ^[1]

То есть, конечно, обращаются – когда совсем уж припрёт, тогда уж «скорую» вызывать приходится. И то: терпят до последнего, всё надеясь, что оно как-нибудь само пройдёт, «отпустит» - а там, глядишь, и сам как-нибудь выкарабкаешься. Как будто в голове крутится органчик с такой записью: не ходи к дохтуру, не ходи. Не ходи к дохтуру. Болячка – она как-нибудь переможется, «переходится». «На ножках переходим». В крайнем, самом крайнем случае – «полежать надоть». А к «дохтуру» ходить не надоть, не надоть – дохтур залечит, залечит дохтур-то. Если ты здоровый мужик али баба крепкая – и без таблеток встанешь, болячку-то свою на ножках переходишь, не рассыплесси, чай. Не переходишь – дык, знать, у тебя нутро гнилое, тут уж никакие таблетки не помогуть. А так – полежи, подожди, глядишь, болячка-от и пройдёть. Не прошло, скрутило – опять же полежи, водички попей али чайку с травками, от травок-то вся польза. Совсем загибаисси - видать, срок тебе вышел. Тут уж пей таблетки, не пей – одна халабуда. Жисть – она такая, её таблеткой не обманешь. Ну а если полечиться охота – сходи к бабе Нюре, она на воду подует, пошепчет чегой-то, болячку-то твою враз и остудить. Ещё корень есть женьшень, китайский, от-же силён, от него по ста лет живуть. Гриб японский, с него воду пить тож хорошо. Мочу ещё пить полезно, умные люди вот говорят – все мочой лечатся, от-ей всё здоровье-та. А дохтура с таблетками – только обман один. Ещё неизвестно, что в те таблетки кладутт, може, дрянь какую. Не надо к дохтуру, и таблеток ихних тоже не надоть. Дохтура – они залечат только, а пользы не сделают. Да и ходить по больничкам – последнее это дело.

«Не надоть, не надоть». В крайнем случае – «баба Нюра» и «мочу пить».

На самом деле это лишь частное проявление русского отношения к любым продолжительным неприятностям. Если что-то плохое и оно надолго – значит, его надо пережить, «переходить на ножках», в крайнем случае – «полежать». Бороться, что-то делать – бессмысленно и даже вредно. Приглашать кого-то в помощь со стороны – тем более вредно. «Не надоть, не надоть».

Разумеется, такое отношение не с пустого места взялось: его именно что насаждали, причём долго и умело. Людей приучали быть расходным материалом, и относиться к себе как к расходному материалу: трудись-корячься, пока можешь, сдохни поскорей, когда ресурс вышел. Так относятся к тягловой скотине. Впрочем, нет, к скотине отношение более бережное, она «денег стоит». Русский человек не стоит ничего, - напротив, он должен непрерывным мучительным трудом выкупать своё право жить. Как только жилочки поизносились – в могилку, в могилку.

Такая программа, раз уж она впрессована в людей, делает их абсолютно уязвимыми.

Например, для того, чтобы русский быстро умер, его достаточно лишить работы и не дать индульгенции в виде "пенсии". Через какое-то время подсознание начинает грызть: ты ведь не нужен, не нужен – пора в могилку, в могилку. И сходят в могилку^[2].

Точно так же, именно это не позволяет русским сформировать слой «стариков», «авторитетных людей». «Старик» в современной России – это не «уважаемый человек», а жалкое, ничтожное существо, которое «век заедает». Старики не уважают себя и не уважаемы другими. Никакого накопления опыта не происходит. «Скорей в могилку».

И тем же самым, кстати, объясняется странная пассивность народа перед лицом неруси, отсутствие активного национализма (при том, что пассивного национализма среди русских сколько угодно). Да, все понимают, что нерусь ест нас живьём, но – включается всё так же программа: «на ножках переходим», «перетерпим». И главное – «к дохтуру нельзя». В области политики – нельзя пойти к националистам. «Вдруг залечат» - то есть обманут, не туда поведут, мало ли что. Лучше никуда не ходить. Осознание того, что хуже уже некуда, что выбор стоит «помрём – не помрём», блокируется всё тем же отношением к себе как к расходному материалу: «или мы выдюжим, или туда нам и дорога, некрепкие, значит».

Самое плохое, что русских научили гордиться этой самой «крепостью». «Мы о себе не заботимся, не то что эти всякие там». Это, кстати, доказывает, что в данном вопросе работали мастера: научить людей гордиться своим дефектом – это значит присадить зло в самые печёнки, «не вырвешь».

---

[1] Ко мне это тоже относится. Я сам однажды полсуток протелепался с острой почечной болью - звонить ноль-три как-то ну очень не хотелось.

[2] Именно этим, кстати, объясняется поражавшая всех готовность годами трудиться, не получая зарплаты. Людей гнал на проходные банальный страх смерти: если я не корячусь, значит, помирать пора, «иных вариантов нет».

)(