Опять же прекрасный Кротов
Всё там же:

П.Пшеничкин, пенсионер, у которого 19 лет назад убили сына, приводит не встречавшийся мне ранее довод в защиту смертной казни: "Родители, например, убитой девочки, которую перед смертью истязал преступник, оказываются несчастными на всю жизнь. Они будут до конца своих дней носить на кладбище цветы и зажигать в церкви свечу. Что поразительно, мне ни разу не пришлось слышать в дискуссиях об отмене смертной казни о сочувствии к этим душевно покалеченным людям" (Комсомольская правда, 25.7.2001).
[...] Что до довода Пшеничкина, то, прежде всего, интересно, что у него убили сына, а он говорит от убийстве девочки -- не решается собственный случай сделать аргументом, чувствует слабину.

Нет, блядь, какова логика. Человеку физически неудобно, стыдно (и, наверное. больно) говорить о себе и своём несчастье (видно русского, увы). Он мнётся, и, как всегда, приводит "гипотетический случай". Кротов же торжествует: "не решается собственный случай сделать аргументом, чувствует слабину". В чём слабину? В том, что мальчика не так жалко, да? Нет-нет, в самом деле?

А он ведь действительно об этом. "Эй, посмотрите-ка, мужик-то на жалость бьёт. Девчонку вместо мальчишки подставляет. Значит, падла, слабину чует."

Мне, признаться, подобный ход даже в голову не приходил. То есть я даже не думал, что так можно.

Вот в чём их сила: в беспределе. Что бы мы о них не вообразили, они рано или поздно выдадут какой-нибудь такой фортель, который нормальное нравственное сознание даже вообразить себе не сможет.

)(