|
|
Пишет krylov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} krylov)@ 2007-01-13 11:56:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
О военной и послевоенной риторике
Два забавных текста от двух интересных людей:
Олег Кашин пишет про «антифашистскую риторику»:
Митя Ольшанский его поправляет:
Ну, Мите бы только давить (хотя непонятно уж и зачем: он и так в России хозяин, что чистая правда). Но содержательная сторона полемики очень интересна. Потому что это тот редкий случай, когда «оба правы».
Дело в том, что советская риторика военного и послевоенного времени была в этом отношении на редкость двусмысленной.
Начать хотя бы со слова «фашист». Слово это применительно к немцам – искусственное. Они-то себя называли именно немцами (см. хотя бы риторику немецких пропагандистских листовок), а также «германцами», «европейцами» и «христианами» (это в риторике «для себя», и, заметим, по праву). В крайнем случае их можно было называть «национал-социалистами». Слово «фашисты» - специальный эвфемизм, имеющий несколько значений. Для русского народа это был просто синоним слова «немцы», для партийного начальства – именно что «национал-социалисты», для этнических фаворитов соввласти – «расисты» и «антисемиты», для союзников - "наши общие противники, список которых уточним по ходу дела". То есть это было такое многогранное слово, обращённое к каждой целевой группе своей сторонкой.
Кстати, в самом по себе этом факте нет ничего ужасного. Многозначные эвфемизмы - основа политической риторики как таковой, и возмущаться их применением глупо.
Но вернёмся к войне. Можно было наблюдать, как колеблется количество «немца» и «национал-социалиста» в слове «фашист» по ходу войны.
В самом её начале «немца» почти не было. Потом его подпустили, чтобы народ хоть как-то воевал – потому что воевать с идеологией никто не собирался. Появился «фашистский оккупант» - то есть «чужак, пришедший на нашу землю». За ним последовали "немецко-фашистские захватчики", где "фашистские" означало не столько "часть немцев, которые фашисты" (к тому времени стало ясно, что число нефашистов в Германии пренебрежимо мало), а, скорее, "немцы и их союзники". В конце уже звучало в полную силу – немцы, немцы. Вершиной была речь Сталина от 9 мая 1945 года, где было сказано: «Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией». То есть Великая Отечественная была признана ЧИСТО РАСОВОЙ войной, а именно – последней, как тогда казалось, славяно-германской. Ну и слова соответствующие – НЕМЕЦКИЕ захватчики, НЕМЕЦКАЯ тирания.
Зато после 1945 года ситуация круто поменялась. Из эвакуации вернулись интернационалисты, расселись по кабинетам, ну и, разумеется, первым делом занялись скручиванием голов «вонючим Ванькам», которые за войну попёрли куда не следует. Сталину быстренько объяснили, что советский солдат, видевший Европу, опасен, потому что, повидав настоящую жизнь и к тому же гордый победой, он может захотеть поквитаться за коллективизацию и индустриализацию. "Народишко возгордился" и "надо его поприжать".
В результате всё поколение победителей попало под подозрение, а потом и под крышку.
Напомним кое-какие факты. В Советском Союзе при Сталине 9 мая был запрещённым праздником. Буквально так: в 1945 было не до праздников (Парад Победы состоялся 24 июня), в 1946 году отметили годовщину и сделали день выходным, но сразу же – в сорок седьмом - отменили введённый ранее выходной, что в советских условиях равнялось именно запрещению. Праздновали всё равно, но «после работы» и сугубо неофициально. Ещё раньше, в сорок шестом, отменили пенсии за боевые ордена (крохотные деньги, но в условиях советской тотальной нищеты значимые). Кстати, публичное ношение орденов «очень не поощрялось». Всяких «прибавок и льгот» фронтовикам, разумеется, тоже не было. При этом калек-попрошаек и нищих-инвалидов с гармошками отлавливали и "куда-то девали". Запрещали и соответствующий репертуар – например, песню «Враги сожгли родную хату» запретили в сорок шестом, несмотря на авторство Исаковского. Причина – «стилизация инвалидного фольклора»… И т.д. и т.п.
И, разумеется, пышно расцвёл интернационализм в военной теме. «Фашисты» снова стали «национал-социалистами» (по наполняющему слово смыслу, разумеется), а славный немецкий народ оказался как бы и ни при чём ("Гитлеры уходят, а немецкий народ остаётся"). Тогда же началось воспитание импотентных советских русских, которые «не хотят никакой войны», а хотят без продыха работать на интернационалистов.
Это более-менее удалось уже при Хруще. Тут стоит вспомнит многое – начиная с хрущёвской реформы армии, окончательно её запоровшей, и кончая «борьбой за мир», когда пацифизм в самом примитивном варианте («всё что угодно, лишь бы не было войны») стал официальной идеологией. Кстати сказать, известная песня «Хотят ли русские войны» была оформлена Евтушенкой в 1961 году. Буквальное значение этой песни - русские очень не хотят и боятся войны, "мы сцыкло, ребза, нас не бойтесь". Каковую песню чрезвычайно обожал Хрущёв, тот ещё фронтовик.
Тогда же, кстати, СССР практически официально простился с надеждой когда-либо победить Запад - в расчёте на что и строился. Причина - именно то, что советским людям было запрещено кого-либо побеждать, кроме как "природу" (а также своё желание кушать вкусно и жить красиво - вот такие победы над собой соввласть очень приветствовала). А так - "никаких побед". "Мы травоядные". Вкус мяса был запрещён советским русским навсегда.
Культ Победы был восстановлен снятия короеда: в 1964 его убрали, в 1965 День Победы стал выходным (официально – по причине юбилея Победы). Потом пошли привычные позднему советскому поколению «парады и салюты». Однако всё это подавалось именно как праздник, обращённый в прошлое, праздник в память великих предков, празднуемый именно потому, что «мы уже не такие». Основная интонация позднесоветского культа войны – это лермонтовское «богатыри не вы» и культ ветеранства, ничего не дававший самим ветеранам (кроме подачек «к праздничку», хотя и то было "облегченьице"), но сильно портящий кровь всем остальным: подвигами военного поколения буквально тыкали в нос, с интонацией «а вот вы ни на что не способны». При этом борьба за мир и пацифизм не отменялись, а только усиливалась.
Кстати,![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
atrey@lj по этому поводу высказался ещё более резко и определённо:
В результате русский советский человек оказался отформатирован трижды: при Сталине у него отняли победу (без большой буквы, но реальную), при Хрущёве окончательно выбили всякие мысли насчёт "кого-нибудь победить", а при Брежневе ещё и заставили стыдиться этого факта («вот предки воевали, а мы… мы ничего»).
) про "интернационализм" ВОВ напишу как-нибудь отдельно (
Два забавных текста от двух интересных людей:
Олег Кашин пишет про «антифашистскую риторику»:
Великая Отечественная война — это не война за толерантность, а война против пришельцев, и тогдашняя риторика гораздо четче рифмуется именно с ДПНИ-шной, а вовсе не с «антифашистской».
Митя Ольшанский его поправляет:
Ну просто вот неправ-неправ-неправ, Олег.
Все как раз наоборот. Я уж не буду говорить о том, как поправляли Эренбурга, это всем известно. О том, что подлинная денацификация Германии как раз и не произошла потому, что не было того, о чем пишет Кашин. Не воевали с немцами-то, с фашизмом воевали.
Суть, собственно, в том, что СССР воевал за то, "чтобы не было войны". Это и есть главное отличие советской мифологии от фашистской.
Фашист всегда воюет потому, что он боец, воин, у него есть враг, нерусь, ее надо воевать, жизнь есть борьба, есть свои и есть чужие и т.п.
Советский же человек воюет вынужденно. Воюет за мир. Он не воин никакой изначально. Смысл его подвига не в том, чтобы драться за "Вальгаллу русских воинов", а за то, чтобы создать мир, в котором совершать подвиги будет уже не надо, и вообще никакой "истории" в этом мире уже не будет, а будут только книжки, знатные хлеборобы и всемирное счастье.
Ну и, конечно, Отечественная война была абсолютно интернациональной.
Так что все эти "Валяевы" и "Курьяновичи" - наследники Власова и "Русских республик", Солоневича и НТС-овцев, а по отношению к Красной Армии - они просто клопы, которых нужно давить.
Ну, Мите бы только давить (хотя непонятно уж и зачем: он и так в России хозяин, что чистая правда). Но содержательная сторона полемики очень интересна. Потому что это тот редкий случай, когда «оба правы».
Дело в том, что советская риторика военного и послевоенного времени была в этом отношении на редкость двусмысленной.
Начать хотя бы со слова «фашист». Слово это применительно к немцам – искусственное. Они-то себя называли именно немцами (см. хотя бы риторику немецких пропагандистских листовок), а также «германцами», «европейцами» и «христианами» (это в риторике «для себя», и, заметим, по праву). В крайнем случае их можно было называть «национал-социалистами». Слово «фашисты» - специальный эвфемизм, имеющий несколько значений. Для русского народа это был просто синоним слова «немцы», для партийного начальства – именно что «национал-социалисты», для этнических фаворитов соввласти – «расисты» и «антисемиты», для союзников - "наши общие противники, список которых уточним по ходу дела". То есть это было такое многогранное слово, обращённое к каждой целевой группе своей сторонкой.
Кстати, в самом по себе этом факте нет ничего ужасного. Многозначные эвфемизмы - основа политической риторики как таковой, и возмущаться их применением глупо.
Но вернёмся к войне. Можно было наблюдать, как колеблется количество «немца» и «национал-социалиста» в слове «фашист» по ходу войны.
В самом её начале «немца» почти не было. Потом его подпустили, чтобы народ хоть как-то воевал – потому что воевать с идеологией никто не собирался. Появился «фашистский оккупант» - то есть «чужак, пришедший на нашу землю». За ним последовали "немецко-фашистские захватчики", где "фашистские" означало не столько "часть немцев, которые фашисты" (к тому времени стало ясно, что число нефашистов в Германии пренебрежимо мало), а, скорее, "немцы и их союзники". В конце уже звучало в полную силу – немцы, немцы. Вершиной была речь Сталина от 9 мая 1945 года, где было сказано: «Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией». То есть Великая Отечественная была признана ЧИСТО РАСОВОЙ войной, а именно – последней, как тогда казалось, славяно-германской. Ну и слова соответствующие – НЕМЕЦКИЕ захватчики, НЕМЕЦКАЯ тирания.
Зато после 1945 года ситуация круто поменялась. Из эвакуации вернулись интернационалисты, расселись по кабинетам, ну и, разумеется, первым делом занялись скручиванием голов «вонючим Ванькам», которые за войну попёрли куда не следует. Сталину быстренько объяснили, что советский солдат, видевший Европу, опасен, потому что, повидав настоящую жизнь и к тому же гордый победой, он может захотеть поквитаться за коллективизацию и индустриализацию. "Народишко возгордился" и "надо его поприжать".
В результате всё поколение победителей попало под подозрение, а потом и под крышку.
Напомним кое-какие факты. В Советском Союзе при Сталине 9 мая был запрещённым праздником. Буквально так: в 1945 было не до праздников (Парад Победы состоялся 24 июня), в 1946 году отметили годовщину и сделали день выходным, но сразу же – в сорок седьмом - отменили введённый ранее выходной, что в советских условиях равнялось именно запрещению. Праздновали всё равно, но «после работы» и сугубо неофициально. Ещё раньше, в сорок шестом, отменили пенсии за боевые ордена (крохотные деньги, но в условиях советской тотальной нищеты значимые). Кстати, публичное ношение орденов «очень не поощрялось». Всяких «прибавок и льгот» фронтовикам, разумеется, тоже не было. При этом калек-попрошаек и нищих-инвалидов с гармошками отлавливали и "куда-то девали". Запрещали и соответствующий репертуар – например, песню «Враги сожгли родную хату» запретили в сорок шестом, несмотря на авторство Исаковского. Причина – «стилизация инвалидного фольклора»… И т.д. и т.п.
И, разумеется, пышно расцвёл интернационализм в военной теме. «Фашисты» снова стали «национал-социалистами» (по наполняющему слово смыслу, разумеется), а славный немецкий народ оказался как бы и ни при чём ("Гитлеры уходят, а немецкий народ остаётся"). Тогда же началось воспитание импотентных советских русских, которые «не хотят никакой войны», а хотят без продыха работать на интернационалистов.
Это более-менее удалось уже при Хруще. Тут стоит вспомнит многое – начиная с хрущёвской реформы армии, окончательно её запоровшей, и кончая «борьбой за мир», когда пацифизм в самом примитивном варианте («всё что угодно, лишь бы не было войны») стал официальной идеологией. Кстати сказать, известная песня «Хотят ли русские войны» была оформлена Евтушенкой в 1961 году. Буквальное значение этой песни - русские очень не хотят и боятся войны, "мы сцыкло, ребза, нас не бойтесь". Каковую песню чрезвычайно обожал Хрущёв, тот ещё фронтовик.
Тогда же, кстати, СССР практически официально простился с надеждой когда-либо победить Запад - в расчёте на что и строился. Причина - именно то, что советским людям было запрещено кого-либо побеждать, кроме как "природу" (а также своё желание кушать вкусно и жить красиво - вот такие победы над собой соввласть очень приветствовала). А так - "никаких побед". "Мы травоядные". Вкус мяса был запрещён советским русским навсегда.
Культ Победы был восстановлен снятия короеда: в 1964 его убрали, в 1965 День Победы стал выходным (официально – по причине юбилея Победы). Потом пошли привычные позднему советскому поколению «парады и салюты». Однако всё это подавалось именно как праздник, обращённый в прошлое, праздник в память великих предков, празднуемый именно потому, что «мы уже не такие». Основная интонация позднесоветского культа войны – это лермонтовское «богатыри не вы» и культ ветеранства, ничего не дававший самим ветеранам (кроме подачек «к праздничку», хотя и то было "облегченьице"), но сильно портящий кровь всем остальным: подвигами военного поколения буквально тыкали в нос, с интонацией «а вот вы ни на что не способны». При этом борьба за мир и пацифизм не отменялись, а только усиливалась.
Кстати,
atrey@lj по этому поводу высказался ещё более резко и определённо: Культ Победы - это был спасательный круг для геронтократов-номенкоатурщиков, которые не хотели отдавать свои посты более молодым поколениям, аргументируя это словами:"я воевал, я партизанил, а ты в это время под стол пешком ходил...".Буквально так говорил наш директор когда его снимали в 80-е годы за развал работы. Потом когда номенклатура из непосредственных участников поредела, чуть более молодые стали придумывать всяческие эвфемизмы типа "дети блокадного Ленинграда", и т.д. чтобы как-то уцепиться за свои привилегии...
В результате русский советский человек оказался отформатирован трижды: при Сталине у него отняли победу (без большой буквы, но реальную), при Хрущёве окончательно выбили всякие мысли насчёт "кого-нибудь победить", а при Брежневе ещё и заставили стыдиться этого факта («вот предки воевали, а мы… мы ничего»).
) про "интернационализм" ВОВ напишу как-нибудь отдельно (
