| О морализме |
[05 Apr 2008|10:17pm] |
Читая сперматозоидно-совкоборческие полемики, я – в который раз уже – столкнулся вот с чем.
Во всяких разных разговорах на сколько-нибудь задевающие людей темы обязательно появляются моралисты. То есть люди, смело пользующиеся понятиями типа «хорошо вообще» и «плохо вообще». Вообще – в смысле не кому-то конкретно хорошо или плохо, а именно что «вообще». «В принципе».
Чаще всего это «вообще» и «в принципе» означает «никому». Ну или никому живому. Должны какой-нибудь придумке, чем-то пленившей душу моралиста.
Вот типичный разговор с моралистом. «Все люди должны сдохнуть». – «Кому должны?» - «Вообще должны, ибо они плохие». – «Кому они сделали плохо?» - «Себе». – «Что именно?» - «Они живут недостойно». – «Недостойно чего или кого?» - «Недостойно себя».
Такой разговор может продолжаться очень долго, в конце концов выясняется, что люди должны умереть, потому что недостойны, скажем, духовного величия героев романов Стругацких. Или ценностей европейской цивилизации. Или духа евангельского. Или, наоборот, мрачного величия Тьмы. Или, ну я не знаю, какой-нибудь «екологии». «Вид живых существ, истребивший австралийского моржехвостого оцелота, должен быть сметён с лица нашей зелёной планеты». Тут простор – хучь Кораном оперируй, хучь Красной Книгой.
На самом деле с этим всё понятно: людям просто чешется кого-нибудь понаказывать, под любым предлогом. «Сажать на кол, отрезать груди, рок-н-роллом зудеть при этом» (с) Немиров. Ну а если не так, то словами помучить, поосуждать. Под любым, повторяю, предлогом.
На этом можно было бы и остановиться. Однако ведь и само желание кого-нибудь наказать что-то да значит, и с ним нужно разобраться.
«Стругацкие» или «екология» - это, конечно, всё надуманное. А вот боль и обида, как правило, настоящие. Люди чувствуют себя обманутыми и обиженными. И, в общем, правильно чувствуют. «Где-то совершается зло».
И они понимают, что зло нужно назвать по имени и осудить. Опять же, СОВЕРШЕННО ПРАВИЛЬНО понимают.
Зло всегда и непременно нужно называть по имени и осуждать.
Более того, уклонение от этой обязанности является грехом. Всё начинается с желания промолчать. «Потому что бесполезно говорить». «Что тут поделаешь». «Не наше это дело». «Всё в воле Божьей и присущего ему начальства». Поэтому всякий высказывающийся – даже криво и непродуманно – в чём-то лучше, чем угрюмо и молча соглашающийся с тем, что всё херово, и ему тоже херово, но «что тут скажешь».
На самом деле называние и осуждение зла есть тот самый первый шаг, с которого начинается его разрушение. Это, если угодно, магический акт. Без его совершения нельзя даже начать дело. Другой вопрос, что его недостаточно: просто назвать – этого мало. Но это первый шаг, да.
Проблема с моралистами не в том, что они кого-то осуждают, а в том, что они херовые судьи. Смутное ощущение некузявости мироздания и желание кого-нибудь за это наказать – недостаточное основание для того, чтобы судить. Надо думать дальше. Моралист же, рассуждающий о «хорошем вообще» и «плохом вообще», не додумывает даже до второго предиката: кому именно хорошо, кому именно плохо. «Всех людей надо убить». – «Хорошо. Кому от этого станет лучше?» И если выясняется, что никому (или «героям Стругацких»), значит, это всё фигня. Если же субъект назван, то наступает время следующих вопросов – почему ему от этого станет лучше, и стоит ли вообще обращать внимание на его благополучие… То есть полноценного расследования, которое должно завершаться приговором, но не начинаться с него.
Сказанное, кстати, не исключает аргумента «то-то и то-то неугодно Богу». В некоторых случаях он работает. Но тогда уж нужно приводить полноценные аргументы – точно ли так. Богословские споры – штука серьёзная. Сейчас их практически не умеют вести – чему свидетельство тот же «сперматозоидный вопрос».
)(
|
|