об утраченном
Есть две вещи, которыми я не занимаюсь, которыми хотел бы заниматься, но "хуй там плавал".

Петь и рисовать.

Петь я не могу. У меня нет голоса и слуха, причём совсем. Даже хуже: слух у меня есть, "до" от "ре" в основной октаве я отличу. Но я не слышу (абасалютно) собственного голоса. Даже "подпеть" не могу. В том месте мозговой ткани, где у всех нормальных людей размещается способность подтянуть "ой да не вечер, да не вечер", у меня выжженная дыра. Не говоря о том, что голос у меня "типа не карузо".

Рисовать я, наоборот, могу и умею, причём всяко - начиная от туши "под Ци Бай-ши", и кончая комиксами, намалёванными маркерами и шариковой ручкой. Когда я учился в школе, учителя коллекционировали мои рисунки. Уже после окончания школы я узнал, что комплект моих "антисоветских" комиксов, собранный нашей учительницей биологии Ингой Лазаревной Шаиной, был обменян на комплект журнала "Бурда" (кто помнит, "что это было такое", тот оценит).

Увы, для занятий живописью мне всегда не хватало много чего. Отчасти, впрочем, и собственного хорошего отношения к этому занятию. Я "слишком помню", как в раннем детстве один умный дядя, рассматривая листы с моими каракулями (с уродами и чудовищами), пробормотал слова "третья пренатальная матрица", а потом о чём-то долго толковал с моей мамой.

Значение этих слов я узнал "сильно потом". И отреагировал адекватно: а чего, чёрт возьми, ещё ждать, если меня мама рожала трое суток, и я разбил темечко о закрытую шейку матки?

)(