Масленикова вспоминает не другое, но более важное и регулярное: как за эти двадцать лет Мень по крайней мере трижды всерьез обдумывал возможность бросить Патриархию, начиная с многомесячных в 1969 году размышлений о возможности эмиграции в Израиль. Он не отвергал в принципе и перехода в греко-католики, спокойно рассматривая вариант отца Марка Смирнова и отвергая греко-католичество (то есть вариант священства без прихода) не потому, что католики неортодоксальны или потому что это предательство, а сугубо из прагматических соображений лично для себя. Подумывал и о переходе в преподаватели Ленинградской духовной академии с оставлением приходского служения. Все эти варианты он отверг не потому, что считал Патриархию достаточно живой. Он говорил о ней как о мертвой системе, которая с каждым годом все больше погружается в антисемитизм и черносотенство [...]

Патриархия труп - и это относится и к нам, прихожанам Меня, о которых он ведь говорил как об ассенизационной трубе, в которой тонут все его усилия, в которой он задыхается. После таких его слов стыдно должно быть говорить: "Я был прихожанином Меня". И мне - стыдно! Я - часть той трупности, которая его убила. Господи! [...]

...совершенно иначе бы рассуждал отец Александр, если бы его не рукоположили. Точнее, он бы тогда вообще не слишком рассуждал, а попросту бы уехал и стал бы нормальным западным православным христианином, может, и священником в каком-нибудь Нью-Йорке, написал бы куда больше и лучше, не подделываясь под безграмотную аудиторию, проповедовал бы куда сильнее и плодотворнее. И был бы сейчас жив.