ДК и бомба.

Если кто-нибудь из вас летел в воскресенье, 10 апреля 1994 года, рейсом Аэрофлота Прага-Москва, он мог заметить 4 хладных трупа, расположенные на местах 8а, 8б, 8в и 8г.
Это были мои друзья и впс.
Тогда в нас было семьсот на рыло, а за нашими согбенными спинами маячила бессонная ночь на холодных пражских улицах.
Неудивительно, что мы отрубились немедленно по соприкосновении ж. с теплыми самолетными креслами.
Через некоторое время нас вежливо разбудили и попросили покинуть самолет.

К нашему удивлению, мы все ещё были в Праге.
"По техническим причинам", - улыбалась стюардесса.
Попав в зону дьюти-фри, мы проснулись и для начала купили пива.
Вскоре всех пассажиров попросили покинуть зону дьюти-фри.
Но мы не растерялись и по пути опять купили пива.
Затем всех пассажиров попросили покинуть здание аэропорта.
Здание оцепила полиция.
Мы начали было прикидывать, где бы нам купить пива, но тут нас загрузили в автобус и куда-то повезли.
Из окна автобуса был виден стоящий на отшибе самолет Аэрофлота, вокруг которого бегали собаки и металлоискатели.
"Такие вот технические причины", - заметил Дарюс, и в пьяном виде зачем-то сохранивший трезвую рассудительность.
"Бомба! Там бомба!" - зашелестел автобус.
Нас выгрузили около гостиницы в какой-то деревне.
Мы зашли в магазин и, жестоко страдая от жажды, купили пива. Ящик.
Но не успели открыть по второй, как нас опять загнали в автобус.
Пиво призывно звенело в авоськах.
На этой почве с нами познакомились две девушки.
А потом ещё одна.
За непринужденным распитием мы повторно преодолели чешскую таможню.
И добравшись до зоны дьюти-фри, конечно же, купили пива.
Тут нам объявили, что вылет опять откладывается по техническим причинам.
А мы уже и так с трудом ходили.
Вскоре трое из нас и те девушки, которые две, обреченно лежали на креслах в зале ожидания.
ДК же, у коего открылось второе дыхание, и та девушка, которая одна, метались между автоматами и непрерывно пополняли боезапас.
Потом они сказали, что пиво в автоматах закончилось.
Потом куда-то исчезли.
Потом громкоговоритель на потолке заговорил голосом ДК.
"Идите сюда, - сказал он, - мы тут в баре накрыли стол".
Последнюю банку пива я запускал с трапа самолета в направлении гипотетической взлетной полосы.
В самолете ДК справедливо счёл свои обязанности выполненными и захрапел, положив голову на плечо соседа-японца.
Японец недовольно дернулся.
ДК поднял голову, посмотрел на японца, сказал: "Ебануться!" и положил голову обратно.
Японец вздохнул и покорился.
Мы с Дарюсом пытались вести светскую беседу с девушками.
В 4 утра самолет приземлился в Москве.
"Вас подвезти? - спросили те девушки, которые две, - у нас есть два свободных места".
Мы гордо отказались, сославшись на командный дух.
В метро, правда, все равно потерялись, но пострадал от этого один лишь ДК, который смог выйти на Коломенской, лишь дважды побывав на Речном Вокзале.
- А девушки, кстати, были непростые, - сказал мне через неделю Дарюс, - за ними мерседес приезжал.
- О, - оживился я, - а почему мы им до сих пор не позвонили? Мы же записывали телефоны.
- В том-то и загвоздка,- усмехнулся Дарюс, - кстати, ты помнишь, сколько было девушек?
- Что значит, сколько - две и одна отдельно - значит, три.
- То-то и оно, - сказал Дарюс, - а теперь объясни мне, пожалуйста, почему в моей записной книжке четыре имени и четыре телефона?