| 12:29a |
О поэте Кострове.
Наш семинар в литинституте вела Олеся Николаева. В принципе, у каждого семинара было два руководителя, но у нас всегда была одна Олеся, и как-то я не задумывался над тем, что боекомплект не полон.
Но вот, я уже чуть не год там учился, прихожу на семинар - Олеси нет, а сидит такой бодрый мужичок второго среднего возраста. И никто как-то не удивляется, вроде все так и должно быть. Тут я вспоминаю, что в расписании написано "семинар Кострова - Николаевой", ну и догадываюсь (молод был, сообразителен), что это Костров и есть. А так как соратники мои на год раньше в семинар пришли, они его уже, наверно, а прошлом году видели.
Что он пишет, я, конечно, и понятия не имел. То есть ясно было, что стихи, и, судя по внешнему виду, явно не верлибр, но не более того...
Ну, семинар. Разбираем какую-то очередную жертву. Девчушка отчитала стихи, оппоненты попридирались, дело идет к закрытию лавки и открытию пива...
Тут кто-то с места какое-то замечание делает, типа в каком-то слове ударение неправильно стоит или слово неверное подобрано, не помню...
И вдруг Костров вступает. В первый раз за все полтора часа семинара.
- Вот вы поймите, дети, - говорит он, - вот эта вот неправильность, она ж может стать той изюминкой, которая людЯм запоминается. Из-за нее все стихотворение может сыграть.
Вот расскажу вам историю из моей практики.
Вы, конечно слышали мою песню с припевом "надо-надо-надо па-падумать" (народ не реагирует, видимо, не новость, а я сползаю под стол).
А потом там идет, помните: "думай-думай-думай-думай-думай-думАй, думай-думай-думай-думай-думай-думАй".
Вот этот перенос ударения, я его не сразу придумал, но потом как осенило.
И что интересно. После того, как эту песню спели по телевизору, мой телефон просто разрывался от звонков. Одни коллеги говорили: "Свежо и изящно!" А другие, честно говоря, большинство, наоборот: "Ну, старик, ну, как ты мог, ну это же не по-русски, ну так же нельзя"
И что? Народ принял, народу полюбилось. Значит, все правильно. Это и получилась та самая изюминка, понимаете...
Для меня это был серьезный урок литературного мастерства. Очень жаль, что я больше никогда не встречался с поэтом Костровым. |
| 9:48p |
Судьба юмориста.
Когда совсем не пишется, сочинять одностишия, двустишия, фразы и ачепятки.
Идеал - 16 страница ЛГ начала 80-х.
Постепенно привыкать к тому, что никогда ничего не пишется, кроме одностиший, двустиший, фраз и ачепяток.
Полностью опуститься, перырыть детские тетрадки со стишками, кучку разнокалиберных прозаических обрывков, вырезки из районки с юношескими заметками и 20 гигабайт жесткого диска на предмет поиска одностиший, двустиший, фраз и ачепяток.
Запустить рамблер... нет, дальше страшно даже представить...
К чему это я? Да так просто.
Сегодня, к примеру, придумал слово Апокалиписец и
Борделаида М. Тёлкина, культуролог (надпись золотым тиснением на визитке). |