Игорь Петров's Journal

Гадание по Современнику или Θ. T.

Будучи в Москве получил от одного

, известного своей любовью к свободному до полного безобразия стиху, репринтное издание пушкинского Современника. Мы встречались на Лубянке, у бюста Маяковского, шел дождь, от Маяковского смердило, так как урбанистические конструкции за бюстом - "кштыкуприравнялперо", удостоверение журнала "Крокодил" и пр. - давно используются знатоками и почитателями в качестве нужника.
- Я перед тем, как ехать сюда, открыл один из томов, - сказал мне

, - и первое, что попалось на глаза - утверждение, что метрический рифмованный стих доживает последние деньки. Это уже в 1836 году было понятно. О чем говорить сегодня?
Я вернулся в Мюнхен. Прошло несколько недель. Чемодан распаковывался как-то вьяло, Современник томился на дне.
Наконец, вчера я его вызволил, вынул из коробки один из томов и тоже открыл на произвольном месте.
Там оказались "СТИХОТВОРЕНIЯ, присланныя изъ Германiи" за подписью Θ. T., Мюнхенъ.

Тут же вспомнилось, как я сдавал устную литературу на вступительных в литин. Вместо подготовки к экзамену я стойко защищал Белый Дом, но путч как-то невовремя скис. Тем не менее я собирался по получении билета рвануть на груди тельняшку и сказать, что, как можно легко заметить, демократия устояла только благодаря мне, поэтому, фиг с ним, не нужно орден, я согласен на четверку.
Однако в билете попался Маяковский (кольцуется, всё, блин, уже кольцуется), которого я более-менее знал. Тельняшка осталась цела.
Под конец дружеской беседы экзаменатор сказал:
- Ну вот вам последний вопрос, ответите - пятерка. Кто первый в России издал стихи Тютчева?
Надо сказать, мое представление о поэзии 19 века тогда было довольно смутным. Т.е. из действующих лиц я знал примерно четверых: Пушкина, Лермонтова, Бенкендорфа и Дантеса. Последние двое вроде бы не подходили.
Я поколебался секунду и сказал: "Пушкин".