|
|
Пишет Игорь Петров (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} labas)@ 2008-08-07 00:29:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
не мог не отозваться
Когда я на Москву приехал, блять, бухой, небритый и провинциальный, я знал словечко «экзистенциальный», но места, где его употреблять, не находил. Знакомый осетин пристроил к мандаринам, я до опта поднялся быстро, но в момент один возник продюсер Лыков Константин и мне сказал: «Да ты писатель, ёпта». Я отошел за павильон поссать и подумал, ну а хули ж не писатель?! И наступила страдная пора, мы жили как зефиры в авокадах, и имя написали на плакатах, и книжку написали на ура. Я вышел в телевизер, в шоубиз, в конгресс, и в мать ее, литературку, но вижу раз, конем оно ибись, какой-то потаенный бля снобизм внутри очков какого-то обкурка. Он нос потом нашел в районе гланд, и пол-Москвы меня зауважало, не потому что я им бил ебало, а потому что чуяли талант. В издательских реалиях кретин, работал я по дружбе, то есть даром, а мой продюсер Лыков Константин травил меня моим же гонораром. Сам нежицца то в Ницце, то в Париже, мне ж маковой росинки не дает, под ложечкой сосало, а вот ниже наоборот. Я в офис, усмехается он: так вот, езжай-ка, брат, на выставку во Франкфурт. В компанию старушку дали мне, у ней так хищно раздувались ноздри - уже тогда я что-то заподозрил, но есть хотелось больше. В страшном сне не мог вообразить я, что едва усядусь я за книгу нумер два, она ворвется в номер воровато, я заору: «Дурында, как могла ты решить, что я...» Но тут раздастся хруст, ударит гром, и из ее халата зловещей тенью вывалится бюст. И прямиком на кнопочку "Delete" - так весь мой труд накрылся тазом медным, уж я на что моральный инвалид, но в ту минуту прихуел конкретно. Итог поездки: Лыков – педераст, меня с руками отрывает АСТ, мне по сигналу запоют осанну пятнадцать рецензентов, не тая восторга. Написали тут, что я-де вылитый герой де Мопассана. А не пошел тогда бы, не поссал, остался б без героя Мопассан.
Когда я на Москву приехал, блять, бухой, небритый и провинциальный, я знал словечко «экзистенциальный», но места, где его употреблять, не находил. Знакомый осетин пристроил к мандаринам, я до опта поднялся быстро, но в момент один возник продюсер Лыков Константин и мне сказал: «Да ты писатель, ёпта». Я отошел за павильон поссать и подумал, ну а хули ж не писатель?! И наступила страдная пора, мы жили как зефиры в авокадах, и имя написали на плакатах, и книжку написали на ура. Я вышел в телевизер, в шоубиз, в конгресс, и в мать ее, литературку, но вижу раз, конем оно ибись, какой-то потаенный бля снобизм внутри очков какого-то обкурка. Он нос потом нашел в районе гланд, и пол-Москвы меня зауважало, не потому что я им бил ебало, а потому что чуяли талант. В издательских реалиях кретин, работал я по дружбе, то есть даром, а мой продюсер Лыков Константин травил меня моим же гонораром. Сам нежицца то в Ницце, то в Париже, мне ж маковой росинки не дает, под ложечкой сосало, а вот ниже наоборот. Я в офис, усмехается он: так вот, езжай-ка, брат, на выставку во Франкфурт. В компанию старушку дали мне, у ней так хищно раздувались ноздри - уже тогда я что-то заподозрил, но есть хотелось больше. В страшном сне не мог вообразить я, что едва усядусь я за книгу нумер два, она ворвется в номер воровато, я заору: «Дурында, как могла ты решить, что я...» Но тут раздастся хруст, ударит гром, и из ее халата зловещей тенью вывалится бюст. И прямиком на кнопочку "Delete" - так весь мой труд накрылся тазом медным, уж я на что моральный инвалид, но в ту минуту прихуел конкретно. Итог поездки: Лыков – педераст, меня с руками отрывает АСТ, мне по сигналу запоют осанну пятнадцать рецензентов, не тая восторга. Написали тут, что я-де вылитый герой де Мопассана. А не пошел тогда бы, не поссал, остался б без героя Мопассан.
