|
|
Пишет Поток сознания (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} leon_orr)@ 2012-09-08 03:05:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
НЕ МОГУ НЕ ПОДЕЛИТЬСЯ! Утопия - место, где все счастливы. Оно нам надо?
Оригинал взят у![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
levkonoe@lj в Утопия - место, где все счастливы. Оно нам надо?
Оригинал взят у
levkonoe@lj в Утопия - место, где все счастливы. Оно нам надо?Вот скажите тем читателям, кто постарше и учился еще «при историческом материализме» слова «три источника» – и они вам, как ванька-встанька, тут же ответят: «и три составные части»! А то и перечислят, какие именно. Для тех, кому повезло учиться в более позднее время, поясняю: среди работ, подлежащих обязательному конспектированию (см. статью "Как мы ленинский зачет сдавали") была и работа Ленина «Три источника и три составные части марксизма».
Правда, мне тут в отзывах на статью про ленинский зачет и конспектирование уже разъяснили, что:
Но я сейчас не об этом. Я как раз об источниках. Источники, как известно, были такие: диалектика, утопический социализм и политэкономия. С диалектикой бог с ней, с политэкономией тем более, займемся утопиями.
Что такое утопия? Утопия суть «место, которого нет», то есть некое идеальное государство, где всем хорошо, все справедливо и все счастливы. Слово выдумал сэр Томас Мор, книга с таким названием вышла в 1516 году. Почти через столетие Кампанелла написал свой «Город Солнца». Оба плохо кончили: Мора казнили, а Кампанелла отсидел 27 лет.
1.
Вот я в детстве все удивлялась: за что же их гнобили? Ведь они ж хотели, как лучше. Проектировали такое общество, где всем-всем должно было быть хорошо. Казалось бы, что плохого, да? А потом докопалась до первоисточников.... Правильно нас учили марксистско-ленинские преподы: источники и еще раз источники. Почитала я эти утопии... И в общем поняла, за что гнобили.
Щас будет много цитат. Без цитат никак!
Кампанелла:
«... Дома, спальни, кровати и все прочее необходимое у них общее. Но через каждые шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне, кому во второй: каждая из них обозначается буквами на притолоке.»
Начальники, значит, назначают, кому в какой спальне спать... Настораживает.
«Ни одна женщина не может вступать в сношение с мужчиной до девятнадцатилетнего возраста; а мужчины не назначаются к производству потомства раньше двадцати одного года или даже позже, если они имеют слабое телосложение. Правда, иным позволяется и до достижения этого возраста сочетаться с женщинами, но только или с бесплодными, или же с беременными, дабы не довести кого-нибудь до запретных извращений. Пожилые начальники и начальницы заботятся об удовлетворении половых потребностей более похотливых и легко возбуждающихся, узнавая об этом или по тайным их просьбам, или наблюдая их во время занятий в палестре. Однако же разрешение исходит от главного начальника деторождения – опытного врача, подчиненного правителю Любви.»
Это уже совсем как-то не нравится. Пожилые начальницы, которые заботятся об половом удовлетворении народа по своему усмотрению, это да... это сильно.
«Когда же все, и мужчины и женщины, на занятиях в палестре, по обычаю древних Спартанцев, обнажаются, то начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг другу; а затем, и лишь после тщательного омовения, они допускаются к половым сношениям каждую третью ночь.
То есть какое-то специальное ведомство, значит, ведет учет, чтобы каждую третью ночь, а то мало ли - вдруг кто-то без очереди полезет? Талоны еще можно выдавать. На совокупление. Н-да...
Женщины статные и красивые соединяются только со статными и крепкими мужами; полные же – с худыми, а худые – с полными, дабы они хорошо и с пользою уравновешивали друг друга.
Они спят в отдельных комнатах до самого часа совокупления. Тогда встает начальница и отворяет снаружи обе двери. Час этот определяется астрологом и врачом, которые…»
Дальше идет длинный пассаж насчет того, в каком созвездии Луна и пр. и пр. и тому подобная ахинея. Читателей, которые хотят в своей половой жизни и в каждом отдельном коитусе руководствоваться астрологией, я призываю перейти к чтению соответствующих статей. Мне им сказать нечего.
Читаем далее про Город Солнца:
«Лица же должностные, которые все являются в то же время и священниками, а также и ученые-наставники могут быть производителями лишь при соблюдении в течение ряда дней многих условий, ибо от усиленных умственных занятий ослабевают у них жизненные силы, и мозг их не источает мужества, потому что они постоянно о чем-нибудь размышляют, и производят из-за этого худосочное потомство. ( пассаж силы неимоверной!!)
А этого они всячески стараются избежать, и потому таких ученых сочетают с женщинами живыми, бойкими и красивыми. Людей же резких, быстрых, беспокойных и неистовых – с женщинами полными и кроткого нрава.»
Несколько уже напоминает учебник по выведению племенного скота...
«Ежели какая-нибудь женщина не понесет от одного мужчины, ее сочетают с другим; если же и тут она окажется неплодною, то переходит в общее пользование, но уже не пользуется почетом, как матрона, ни в Совете по деторождению, ни в храме, ни за столом.»
Что ж еще?
Дальше, как говорится, ехать некуда. Sapienti sat – умному достаточно. То есть достаточно понять, что жить в таком вот Городе Солнца уже как-то совсем расхотелось, вплоть до уплывания оттуда на автомобильных покрышках, как уплывали и в реале с другого острова утопии – с Кубы.... Ну на закуску еще для модниц:
«Красота почитается у них в стройности, живости и бодрости. Поэтому они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания быть красивой начала бы румянить лицо, или стала бы носить обувь на высоких каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть свои дубоватые ноги.»
На этом и все с Кампанеллой. Поднимите руку, кому захотелось пожить в городе Солнца? А?
2.
В первой части мы рассмотрели житье-бытье в Солнечном горо... то есть в Городе Солнца Кампанеллы. Что ж, пристрастное и углубленное планирование автором совокуплений солнцегородцев можно понять, учитывая, что писал он свою книгу, отсиживая свои 27 лет в казематах. Можно даже и посочувствовать. Но пойдем дальше. Почитаем его предшественника – Томаса Мора. Он, хотя и собирался стать монахом, но передумал, ушел в мир и даже дважды был женат. Итак:
Томас Мор:
«Далее, при выборе себе супружеской пары утопийцы серьезно и строго соблюдают нелепейший, как нам показалось, и очень смешной обряд. Именно, пожилая и уважаемая матрона показывает женщину, будь это девица или вдова, жениху голой, и какой-либо почтенный муж ставит, в свою очередь, перед молодицей голого жениха. Мы со смехом высказывали свое неодобрение по поводу этого обычая, считая его нелепым, а утопийцы, наоборот, выражали свое удивление по поводу поразительной глупости всех прочих народов. Именно, при покупке жеребенка, где дело идет о небольшой сумме денег, люди бывают очень осторожны: хотя лошадь и так почти голая, они отказываются покупать ее иначе, как сняв седло и стащив всю сбрую, из опасения, что под этими покровами таится какая-нибудь болячка. Между тем при выборе жены, в результате чего человек получит на всю жизнь удовольствие или отвращение, они поступают очень неосмотрительно…»
Какой приятный обычай, однако. Что ж все эти утописты так деловито и животноводчески относятся к личной жизни-то? Неужели прославивший себя в веках мыслитель не понимал разницы между выбором жены и покупкой лошади? «Голая лошадь» это, конечно, очень свежий взгляд на вещи, и какой-то, я бы сказала, очень английский. Помните:
Даю вам честное слово:
Вчера в половине шестого
Я встретил двух свинок
Без шляп и ботинок!
Даю вам честное слово!
Вероятно, это уже тогда шокировало чопорных англичан. Подумать только, что Франсуа Рабле всего на 16 лет его моложе, а какая разница в витальности, жовиальности и жизненных взглядах!
Хорошо, но ведь утопическое устройство государства не сводилось к плановому осеменению граждан – спросит меня Дотошный Читатель. Хотя нет, спросит это Придирчивый, потому что Дотошный уже давно пошел и почитал... что? Правильно: первоисточники. Но я для того тут и сижу, чтобы дать краткий очерк и побудить к дальнейшим размышлениям (буде мои усилия не падут втуне в терние и не засохнут).
Давайте читать дальше:
«Дурачки служат у них предметом забавы; оскорбительное обращение с ними считается весьма позорным, но наряду с этим не запрещается забавляться их глупостью. Именно, утопийцы полагают, что это особенно служит на благо самим дурачкам.»
Гуманно. Кроме пожилых начальников, счастливых брачующихся и дурачков, у Томаса Мора в Утопии есть еще рабы:
«Каждая область различает своих рабов особой отметкой, бросить которую считается уголовным преступлением, равно как показаться вне своих пределов и вести какой-либо разговор с рабом другой области. Замысел бегства является столь же опасным, как и самое бегство. За соучастие в таком решении рабу полагается казнь, свободному – рабство. С другой стороны, доносчику назначены награды: свободному – деньги, рабу – свобода.»
Как это мило. Даже поговорить с рабом из другого района – и то смертная казнь. Чем не Пол Пот ваш утопист?
Теперь о трудовом процессе:
«В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями. В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, что пробыли в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне год и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других.»
Ну да, колхоз это наше все. И вахтовый метод. А как насчет свободы передвижения?
«Если у кого появится желание повидаться с друзьями, живущими в другом городе, или просто посмотреть на самую местность, то такие лица легко получают на это дозволение от своих сифогрантов и траниборов, если в них не встречается никакой надобности. Они отправляются одновременно с письмом от князя, свидетельствующим о позволении, данном на путешествие, и предписывающим день возвращения. Если кто преступит свои пределы по собственному почину, то, пойманный без грамоты князя, он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как беглого и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично – обращается в рабство.»
От одних только слов «сифогрант и транибор» уже делается как-то жутковато. Вспоминается употребляемое добрым дедушкой Ильичом в политической полемике ругательство «плоские сикофанты». Мы в свое время выяснили, что сикофант – это особое должностное лицо, доносившее о нелегальном вывозе смоквы из Смирны. Если смоква – это то же, что фига, то кратко это можно сформулировать как «фигу ты вывезешь у меня». Но суть не в этом, а в том, что во всех этих утопических системах – если вдуматься – всегда и везде присутствует большое количество надзирателей, должностных лиц, смотрителей, управителей и прочих сифогрантов. Причем надзирают они за такими аспектами личной жизни, до каких даже и большевики не додумались надзирать. Они бы, может, и надзирали, да должностных лиц не хватило... Но не будем отвлекаться. Да, как у сэра Томаса обстоит дело с правопорядком?
«... обычно все наиболее тяжкие преступления караются игом рабства. Труд этих лиц приносит более пользы, чем их казнь, а, с другой стороны, пример их отпугивает на более продолжительное время других от совершения подобного позорного деяния.
Если же и после такого отношения к ним они станут опять бунтовать и противиться, то их закалывают, как неукротимых зверей, которых не может обуздать ни тюрьма, ни цепь. Обхождение с рабами, происходящими из среды самих утопийцев, более сурово на том основании, что они усугубили свою вину и заслужили худшее наказание…»
Тут уже, помимо невидимых, но подразумеваемых надзирателей присутствуют невидимые палачи – «закалывают, как зверей». Ну-ну. Как это мило.
Можно было бы еще вспомнить четвертый сон Веры Павловны, где все живут в огромных дворцах из хрусталя и алюминия, а над пахарями по полю носят огромный тент, дабы им не было жарко... Но зачем? Лучше всего – и короче всего, убили наповал всю эту бодягу братья Стругацкие в главе про путешествие в описываемое будущее:
«Тучные прозрачные стада паслись на травке, на пригорках сидели благообразные седые пастухи. Все, как один, они читали книги и старинные рукописи. Я прислушался. Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей он являлся. Устройство было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трех рабов.»
По-моему, достаточно. Лучше не скажешь. И нам теперь понятно, почему этих милых и добрых утопистов гнобили при всех властях и режимах. А язвительный, но крайне здравомыслящий Александр Иванович Герцен обозвал жителей всех этих утопий – приписанными к равенству арестантами... Но в отличие от Герцена – нам довелось уже воочию увидеть, что бывает, когда они берутся претворять свои идеи в жизнь. От покрытой лагерями бескрайней Сибири, и до снесения лопатами трех миллионов голов из семи миллионов жителей маленькой страны...
А ведь идеи везде были такие хорошие, такие хорошие.
Правда, мне тут в отзывах на статью про ленинский зачет и конспектирование уже разъяснили, что:
- во-первых, ничего конспектировать нас не заставляли,
- во-вторых, конспектировать полезно и труды очень гениальные,
- а в-третьих, конспектировали труды Ленина только гады-приспособленцы.
Но я сейчас не об этом. Я как раз об источниках. Источники, как известно, были такие: диалектика, утопический социализм и политэкономия. С диалектикой бог с ней, с политэкономией тем более, займемся утопиями.
Что такое утопия? Утопия суть «место, которого нет», то есть некое идеальное государство, где всем хорошо, все справедливо и все счастливы. Слово выдумал сэр Томас Мор, книга с таким названием вышла в 1516 году. Почти через столетие Кампанелла написал свой «Город Солнца». Оба плохо кончили: Мора казнили, а Кампанелла отсидел 27 лет.
1.
Вот я в детстве все удивлялась: за что же их гнобили? Ведь они ж хотели, как лучше. Проектировали такое общество, где всем-всем должно было быть хорошо. Казалось бы, что плохого, да? А потом докопалась до первоисточников.... Правильно нас учили марксистско-ленинские преподы: источники и еще раз источники. Почитала я эти утопии... И в общем поняла, за что гнобили.
Щас будет много цитат. Без цитат никак!
Кампанелла:
«... Дома, спальни, кровати и все прочее необходимое у них общее. Но через каждые шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне, кому во второй: каждая из них обозначается буквами на притолоке.»
Начальники, значит, назначают, кому в какой спальне спать... Настораживает.
«Ни одна женщина не может вступать в сношение с мужчиной до девятнадцатилетнего возраста; а мужчины не назначаются к производству потомства раньше двадцати одного года или даже позже, если они имеют слабое телосложение. Правда, иным позволяется и до достижения этого возраста сочетаться с женщинами, но только или с бесплодными, или же с беременными, дабы не довести кого-нибудь до запретных извращений. Пожилые начальники и начальницы заботятся об удовлетворении половых потребностей более похотливых и легко возбуждающихся, узнавая об этом или по тайным их просьбам, или наблюдая их во время занятий в палестре. Однако же разрешение исходит от главного начальника деторождения – опытного врача, подчиненного правителю Любви.»
Это уже совсем как-то не нравится. Пожилые начальницы, которые заботятся об половом удовлетворении народа по своему усмотрению, это да... это сильно.
«Когда же все, и мужчины и женщины, на занятиях в палестре, по обычаю древних Спартанцев, обнажаются, то начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг другу; а затем, и лишь после тщательного омовения, они допускаются к половым сношениям каждую третью ночь.
То есть какое-то специальное ведомство, значит, ведет учет, чтобы каждую третью ночь, а то мало ли - вдруг кто-то без очереди полезет? Талоны еще можно выдавать. На совокупление. Н-да...
Женщины статные и красивые соединяются только со статными и крепкими мужами; полные же – с худыми, а худые – с полными, дабы они хорошо и с пользою уравновешивали друг друга.
Они спят в отдельных комнатах до самого часа совокупления. Тогда встает начальница и отворяет снаружи обе двери. Час этот определяется астрологом и врачом, которые…»
Дальше идет длинный пассаж насчет того, в каком созвездии Луна и пр. и пр. и тому подобная ахинея. Читателей, которые хотят в своей половой жизни и в каждом отдельном коитусе руководствоваться астрологией, я призываю перейти к чтению соответствующих статей. Мне им сказать нечего.
Читаем далее про Город Солнца:
«Лица же должностные, которые все являются в то же время и священниками, а также и ученые-наставники могут быть производителями лишь при соблюдении в течение ряда дней многих условий, ибо от усиленных умственных занятий ослабевают у них жизненные силы, и мозг их не источает мужества, потому что они постоянно о чем-нибудь размышляют, и производят из-за этого худосочное потомство. ( пассаж силы неимоверной!!)
А этого они всячески стараются избежать, и потому таких ученых сочетают с женщинами живыми, бойкими и красивыми. Людей же резких, быстрых, беспокойных и неистовых – с женщинами полными и кроткого нрава.»
Несколько уже напоминает учебник по выведению племенного скота...
«Ежели какая-нибудь женщина не понесет от одного мужчины, ее сочетают с другим; если же и тут она окажется неплодною, то переходит в общее пользование, но уже не пользуется почетом, как матрона, ни в Совете по деторождению, ни в храме, ни за столом.»
Что ж еще?
Дальше, как говорится, ехать некуда. Sapienti sat – умному достаточно. То есть достаточно понять, что жить в таком вот Городе Солнца уже как-то совсем расхотелось, вплоть до уплывания оттуда на автомобильных покрышках, как уплывали и в реале с другого острова утопии – с Кубы.... Ну на закуску еще для модниц:
«Красота почитается у них в стройности, живости и бодрости. Поэтому они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания быть красивой начала бы румянить лицо, или стала бы носить обувь на высоких каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть свои дубоватые ноги.»
На этом и все с Кампанеллой. Поднимите руку, кому захотелось пожить в городе Солнца? А?
2.
В первой части мы рассмотрели житье-бытье в Солнечном горо... то есть в Городе Солнца Кампанеллы. Что ж, пристрастное и углубленное планирование автором совокуплений солнцегородцев можно понять, учитывая, что писал он свою книгу, отсиживая свои 27 лет в казематах. Можно даже и посочувствовать. Но пойдем дальше. Почитаем его предшественника – Томаса Мора. Он, хотя и собирался стать монахом, но передумал, ушел в мир и даже дважды был женат. Итак:
Томас Мор:
«Далее, при выборе себе супружеской пары утопийцы серьезно и строго соблюдают нелепейший, как нам показалось, и очень смешной обряд. Именно, пожилая и уважаемая матрона показывает женщину, будь это девица или вдова, жениху голой, и какой-либо почтенный муж ставит, в свою очередь, перед молодицей голого жениха. Мы со смехом высказывали свое неодобрение по поводу этого обычая, считая его нелепым, а утопийцы, наоборот, выражали свое удивление по поводу поразительной глупости всех прочих народов. Именно, при покупке жеребенка, где дело идет о небольшой сумме денег, люди бывают очень осторожны: хотя лошадь и так почти голая, они отказываются покупать ее иначе, как сняв седло и стащив всю сбрую, из опасения, что под этими покровами таится какая-нибудь болячка. Между тем при выборе жены, в результате чего человек получит на всю жизнь удовольствие или отвращение, они поступают очень неосмотрительно…»
Какой приятный обычай, однако. Что ж все эти утописты так деловито и животноводчески относятся к личной жизни-то? Неужели прославивший себя в веках мыслитель не понимал разницы между выбором жены и покупкой лошади? «Голая лошадь» это, конечно, очень свежий взгляд на вещи, и какой-то, я бы сказала, очень английский. Помните:
Даю вам честное слово:
Вчера в половине шестого
Я встретил двух свинок
Без шляп и ботинок!
Даю вам честное слово!
Вероятно, это уже тогда шокировало чопорных англичан. Подумать только, что Франсуа Рабле всего на 16 лет его моложе, а какая разница в витальности, жовиальности и жизненных взглядах!
Хорошо, но ведь утопическое устройство государства не сводилось к плановому осеменению граждан – спросит меня Дотошный Читатель. Хотя нет, спросит это Придирчивый, потому что Дотошный уже давно пошел и почитал... что? Правильно: первоисточники. Но я для того тут и сижу, чтобы дать краткий очерк и побудить к дальнейшим размышлениям (буде мои усилия не падут втуне в терние и не засохнут).
Давайте читать дальше:
«Дурачки служат у них предметом забавы; оскорбительное обращение с ними считается весьма позорным, но наряду с этим не запрещается забавляться их глупостью. Именно, утопийцы полагают, что это особенно служит на благо самим дурачкам.»
Гуманно. Кроме пожилых начальников, счастливых брачующихся и дурачков, у Томаса Мора в Утопии есть еще рабы:
«Каждая область различает своих рабов особой отметкой, бросить которую считается уголовным преступлением, равно как показаться вне своих пределов и вести какой-либо разговор с рабом другой области. Замысел бегства является столь же опасным, как и самое бегство. За соучастие в таком решении рабу полагается казнь, свободному – рабство. С другой стороны, доносчику назначены награды: свободному – деньги, рабу – свобода.»
Как это мило. Даже поговорить с рабом из другого района – и то смертная казнь. Чем не Пол Пот ваш утопист?
Теперь о трудовом процессе:
«В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями. В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, что пробыли в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне год и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других.»
Ну да, колхоз это наше все. И вахтовый метод. А как насчет свободы передвижения?
«Если у кого появится желание повидаться с друзьями, живущими в другом городе, или просто посмотреть на самую местность, то такие лица легко получают на это дозволение от своих сифогрантов и траниборов, если в них не встречается никакой надобности. Они отправляются одновременно с письмом от князя, свидетельствующим о позволении, данном на путешествие, и предписывающим день возвращения. Если кто преступит свои пределы по собственному почину, то, пойманный без грамоты князя, он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как беглого и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично – обращается в рабство.»
От одних только слов «сифогрант и транибор» уже делается как-то жутковато. Вспоминается употребляемое добрым дедушкой Ильичом в политической полемике ругательство «плоские сикофанты». Мы в свое время выяснили, что сикофант – это особое должностное лицо, доносившее о нелегальном вывозе смоквы из Смирны. Если смоква – это то же, что фига, то кратко это можно сформулировать как «фигу ты вывезешь у меня». Но суть не в этом, а в том, что во всех этих утопических системах – если вдуматься – всегда и везде присутствует большое количество надзирателей, должностных лиц, смотрителей, управителей и прочих сифогрантов. Причем надзирают они за такими аспектами личной жизни, до каких даже и большевики не додумались надзирать. Они бы, может, и надзирали, да должностных лиц не хватило... Но не будем отвлекаться. Да, как у сэра Томаса обстоит дело с правопорядком?
«... обычно все наиболее тяжкие преступления караются игом рабства. Труд этих лиц приносит более пользы, чем их казнь, а, с другой стороны, пример их отпугивает на более продолжительное время других от совершения подобного позорного деяния.
Если же и после такого отношения к ним они станут опять бунтовать и противиться, то их закалывают, как неукротимых зверей, которых не может обуздать ни тюрьма, ни цепь. Обхождение с рабами, происходящими из среды самих утопийцев, более сурово на том основании, что они усугубили свою вину и заслужили худшее наказание…»
Тут уже, помимо невидимых, но подразумеваемых надзирателей присутствуют невидимые палачи – «закалывают, как зверей». Ну-ну. Как это мило.
Можно было бы еще вспомнить четвертый сон Веры Павловны, где все живут в огромных дворцах из хрусталя и алюминия, а над пахарями по полю носят огромный тент, дабы им не было жарко... Но зачем? Лучше всего – и короче всего, убили наповал всю эту бодягу братья Стругацкие в главе про путешествие в описываемое будущее:
«Тучные прозрачные стада паслись на травке, на пригорках сидели благообразные седые пастухи. Все, как один, они читали книги и старинные рукописи. Я прислушался. Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей он являлся. Устройство было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трех рабов.»
По-моему, достаточно. Лучше не скажешь. И нам теперь понятно, почему этих милых и добрых утопистов гнобили при всех властях и режимах. А язвительный, но крайне здравомыслящий Александр Иванович Герцен обозвал жителей всех этих утопий – приписанными к равенству арестантами... Но в отличие от Герцена – нам довелось уже воочию увидеть, что бывает, когда они берутся претворять свои идеи в жизнь. От покрытой лагерями бескрайней Сибири, и до снесения лопатами трех миллионов голов из семи миллионов жителей маленькой страны...
А ведь идеи везде были такие хорошие, такие хорошие.
