МОЯ ПРОЗА. ПИТЕРСКАЯ ПРОЗА.СТРАНА ОБСИН.
1.
"Сан, дай треху до второго", - не люблю просить, а что сделаешь?
"Ты че, ваще, в натуре, обнаглел?! Ты мне прошлый рупь вернул, нет?"
"Ну, ты, жлоб, когда за мной пропадало? Дай треху, второго верну пять", - чтоб ты подавился!
Он с интересом смотрит на меня, отчасти, с недоверием. В моих словах ему чудится подвох, - но где именно? - этого понять он не может. Надо помочь ему убедиться, что подвоха нет.
Этот тип людишек мне знаком – они падки на униженные просьбы, лесть, виляние перед ними хвостом.
"Санек, ну, выручи, а? Крыша поехала, чердак трещит, шланги горят – залить надо, а бабок, ну, ни хрена нет! Выручи, друг, что для тебя – треха?! Это я с дырявым карманом живу, а ты же мужик самостоятельный, всегда при капусте, дай, а?" - расчет оказался верен. Два курса психфака оказались нелишними, очень удачно...
"Ладно, разгунделся! На, жри, но только до второго, понял?" - он переполнен самоуважением и самодовольством, ну и фиг с ним, а мне – налево.
"Ну, Сань, ну, ты друг! Ну, спасибо, спас, можно сказать!"
"Лан-лан, топай, куда надо, а мне некогда – дела есть. Пока!"
"Пока, Сань, Нине привет передавай", - и спиной к нему и ускорь шаг и отойди от него подальше пусть все видят ты далеко от него ты идешь к Зойке она ждет на нашем месте честно и преданно и ты идешь к ней и между тобой и Саней уже метров десять и он кричит смотри не нажрись завтра работы много до черта это последняя капля и ты накажешь его сегодня сейчас и визг тормозов и вопль его и всей улцы и ты не обернувшись знаешь как лежит тело лицом в мокрый асфальт и одна нога подвернута и руки выброшены вперед и толпа свистки и гвалт и впреди зойкины радостные глаза и ты пришел...

Она скачет ко мне на одной ножке, как девчонка, - а она и есть девчонка, - но на полпути спотыкается, останавливается и потрясенно смотрит на меня. Даже с ужасом.
"Что такое, Зайчик?" - я ничего не могу понять, но она молчит, не может оторвать от меня глаз и вдруг медленно, как в ускоренной съемке, начинает опускаться на землю, как бы завиваясь спиралью вокруг самой себя и оседая на правую сторону.
Еле успеваю ее подхватить, отношу к скамейке, расстегиваю пальто, блузку, стараюсь не коситься на открывшуюся грудь, наклоняюсь, целую и зову:
"Зайка, Зайка, что с тобой, малыш?"

Она с трудом открывает глаза, и сначала в них опять появляется ужас, но она тут же успокаивается, пытливо смотрит мне в лицо и неуверенно говорит:
"Что это со мной случилось, не понимаю..."
"Ты почему-то испугалась меня, - стараюсь сказать это как можно ласковее, - ты ела?"
"Нет, у меня денег не было, и никто не дал", - ну, ясно, в таком гадюшнике работает! Бедная моя девочка.
"Теперь все ясно: с голодухи что только не примерещится! Пойдем-ка поедим, я трешку достал, у Саньки стрельнул", - на мгновение мелькнуло: согнутая нога, выброшенные вперед руки...
"Ой, правда?!" - ишь, как обрадовалась, да я и сам рад поесть: последний раз ел дня два назад, и что – кашу из восстановленного овса, бр-р-р, мерзость!
"Ты когда последний раз ела?" - здесь нужна строгость. Не буду строгой – она с голоду умрет, а попросить ни у кого не решится, а тут я сержусь, что она голодает, значит, будь добра, добывай, как хочешь, но ешь.

"А, - пытается обмануть меня беспечным тоном, - дня три-четыре назад, не помню."
"Заяц, я тебя убью! То-то смотрю, глаза ввалились. А ну, марш, пошли." - и мы пошли и ТАМ уже никого не было и следов не было и ОН знал умирая что это я его наказываю.
Вот. Треху пожалел для моей девочки, для Зайчика моего. Не советую жалеть для нее треху – я этого не люблю.

Как блестят в темноте ее глаза, какие густые у нее волосы, несмотря на постоянный голод. Хоть и поредели, но все еще густые. Какая нежная кожа, гладкая и тонкая, какие беспомощные косточки скрываются под этой тонкой, беззащитной, натянутой них, кожей, как отважно борется она с сонливостью, чтобы наградить меня за заботу и любовь, как неумела она и как сладко засыпает, лишь только я отпускаю ее.

Я отгоняю легкую досаду на нее за этот внезапный сон, ложусь поудобнее и смотрю и вижу его тело лежащее в морге вопящую Нинку буфетчицу его сожительницу она воет скулит тушь разъехалась соседки утешают ее а сами косятся на сумку стоящую в кухне на полу в сумке виден сверток с куском грудинки суп и пачка настоящего маргарина и настоящие макароны значит все это было сегодня в столовой а давали нечто разлезлое под названием бигос собираясь домой она уже знала о НЕМ но сумку не забыла наполнить горе горем а жрать-то надо надо человеку жрать я спрашиваю

Не дрожи, Зайчик, замерзла? Вот я укрою, укутаю свою девочку, убаюкаю ее, она перестанет дрожать, задышит ровно и спокойно, и я спокойно смотрю в темноту и у Нинки разлетается оконное стекло и влетает невесть откуда булыжник тупо бьет всей своей тяжестью Нинку в висок и она прервав визг бесшумно как куль валится со стула и соседки мгновенно расхватывают кто кость кто маргарин кто горсть макарон и разбегаются по своим углам, а я засыпаю уже, но зойкин крик вскидывает меня; она сидит на постели, прижав к груди одеяло, смотрит на меня, а в глазах снова ужас, она трясется, от моей протянутой руки шарахается с задавленным каким-то писком, падает на пол и ползет куда-то в темноту, а я соскакиваю с кровати, бегу за ней, беру за плечи, она кричит – так же сдавленно – не дается, вырывается, я не могу сладить с нею, с этим тощим воробышком, она стала внезапно сильной, очень сильной, и мне приходится изрядно повозиться, прежде чем я водворяю ее на кровать, заворачиваю в одеяло и придавливаю своим телом, чтобы снова не убежала.
Она отворачивает от меня лицо, дрожит, но постепенно дрожь проходит, она затихает, успокаивается, глаза ее закрываются, она спит, а возле нее засыпаю и я, и всю ночь мы с нею блуждаем по темным коридорам сна, ищем друг друга, боимся встречи, ждем ее и делаем все, чтобы эта встреча не произошла...

2.

"Здравствуйте, уважаемые радослушатели! На волнах радио "Свобода" передача "Факты и мнения". Ведет передачу Петр Вайль. У нас в гостях физик, специалист в области синхронизации процессов, Ефим Норкин.
Ефим Яковлевич, вы позвонили нам в редакцию с просьбой предоставить вам время и микрофон для важного сообщения. В чем заключается это сообщение?"
"Благодарю вас. Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. Я не буду испытывать ваше терпение и сразу перейду к делу. Некоторое время назад на страницах многих советских изданий, таких, как "Труд", "Техника – молодежи", "Юный техник", "Неделя" – появилось небольшая информация, не замеченная общественностью. В ней говорится, что Лаборатория Синхронизации Процессов Психофизического Института АН СССР получила ряд важных

результатов при синхронизации процессов в живых организмах, подвергшихся воздействию радиоактивного облучения. Полученные результаты могут иметь стратегическое значение, о чем, конечно, еще рано говорить, необходима всесторонняя проверка. Исследования продолжаются. Вот такая информация."
"Ефим Яковлевич, но почему же это сообщение задержало ваше внимание?"
"Видите ли, Петр, дело в том, что я знаю, где находится эта лаборатория."
"Это что, имеет значение, ее местоположение?"
"И весьма существенное. Она расположена в районе ...ского полигона."
"Простите мое невежество, но я не вижу связи."
"Разумеется. И не вы один. Если бы широкая общественность увидела здесь связь, то реакция резко отличалась бы от того благостного молчания, которое царит на нашей с вами родине. Дело в том, что синхронизация проводилась на людях."
"Да? И что?"
"Международной ковенцией категорически запрещено проводить синхронизацию на разумных существах. Из сообщения становится ясно, что люди, подвергшиеся испытаниям, были облучены. То есть, мало того, что подвергались запретным испытаниям люди, но еще и люди с подорванным здоровьем, что делает опыты над ними еще бесчеловечнее. А ведь Советский Союз подписал Соглашение о Синхронизации."
"Да, будучи объясненным, этот факт предстает перед нами в своем истинном мрачном свете."
"Я думаю, что издания, в которых было помещено сообщение об этом чудовищном нарушении прав человека, подобраны не случайно. Читает их определенный контингент – молодежь, подростки, пожилые и не слишком образованные люди. Вы понимаете, какая игра: обвинить средства массовой информации в умолчании фактов нельзя, но и истинной гласности в этом случае тоже не наблюдается."
"Как же вы набрели на это сообщение?"
"Информационный отдел нашего института в Далласе регистрирует любые, хотя бы и самые незначительные, упоминания о Синхронизации во всем мире. Осталось лишь проверить информацию. Мы это сделали. Наши худшие опасения подтвердились."