«НОВЫЙ ГОД ВСТРЕЧАЕМ В КОСМОСЕ». На конкурс новогодней сказки.
Телефон вдруг широко зевнул, потянулся и сказал недовольным голосом:
- Эй, слышь, там тебе, эта, подруга твоя звОнит.

Машка уже почти заснула, уже поплыла в теплой волне, уже все закачалось вокруг нее, но телефон не унимался, и она с досадой вынырнула на поверхность ночи.

- Ну, чего тебе надо от меня?
- Дык...звОнит же!
- Не звОнит, а звонИт, сколько раз тебе повторять?
- Подумаешь, какая разница?!
- Ты работаешь в интеллигентном доме, поэтому будь добр, разговаривай на литературном языке!
- Хе, «на литературном»! А я его не знаю – я с этой вашей литературой не знаком. Кароче, трубку брать будешь или автоответчик включать?

- Чиво это - "автоответчик включать"! - немедленно включился автоответчик, - ладно бы, никого дома не было, а то ведь все на месте! Чуть что - автоответчик включать!
- Мог бы и сам догадаться и включить его без моей санкции! Зачем ты меня разбудил? Автоответчик на то и существует, чтобы телефонные звонки спать не мешали. А ты умолкни, чего причитаешь! - прикрикнула Маша на автоответчик. Тот удивленно замолк и стал мигать зеленой лампочкой, демонстрируя страх и обиду.

Маша решила не обращать на них внимания, легла и накрыла ухо подушкой.

- Эй, - тут же раздался голос телефона, - ты чего улеглась?! Тебе тут эта, подружка твоя...- он на секунду запнулся, но потом бодро продолжил, - домогается тебя, подружка твоя, эта, которая с противным голосом.

Было очень похоже на Нинку – не соображать, сколько времени и трезвонить среди ночи, когда всем добрые люди должны спать и видеть десятые сны.

- Слушай, - взмолилась Маша, - переведи на громкую связь. Нет у меня сил трубку в руках держать!
Телефон пренебрежительно фыркнул, щелкнул, мигнул, и комнату заполнил громкий и веселый голос Нинки, в котором не было ни капли сонливости или усталости.

- Эй, подруга! Ты спишь, что ли?! Вот странная! Новый год на носу, а она дрыхнет!
- Да не сплю я, не сплю, - с досадой ответила ей Маша, - уже не сплю.
И голосом она подчеркнула слово «уже».
Но Нинка была не тем человеком, которого могли задеть такие мелкие подколы, она не обратила внимания на тон Машки и возбужденно затараторила:

- Если бы ты знала, какую рекламу я увидела! «Новый год в глубоком Космосе»! Хочу!

Вот тут Маша проснулась окончательно.

- Опять космос, - завопила она, - что тебе неймется?! Не полечу!
- Вы это... подружки... не орали бы так, - вмешался телефон, - ночь все-таки. Да и мембрана у меня такие децибелы не выдерживает.
- Ты помалкивай, когда тебя не спрашивают, - цыкнула на него Нинка, - и телефон оскорбленно замолк, только время от времени бормотал:
- Ладно бы, своя хозяйка, а то совершенно посторонний человек позволяет себе затыкать мне рот! Вот уснет хозяйка – убьюсь об стену!

Пока телефон горевал над пережитым унижением, Нинка соблазняла Машу путешествием на звездолете, космическим праздником, елкой в открытом космосе и прочими подробностями, вычитанными ею в рекламной газете.
Машка отбивалась, но все слабее, и наконец, махнув рукой сказала с горечью:
- А, бесполезно спорить! Черт тебя побери, поехали!
- Ой, Машечка, дорогая, ура! Я тебя люблю, чмоки-чмоки! Теперь быстро спать – завтра встаем рано и едем оформлять полет. Все, спокойной ночи.
Она бросила трубку, и в комнате зазвучал зуммер, который телефон быстренько выключил и тут же заснул..

Маша думала, что не сможет уснуть второй раз, но поворочавшись пару минут, неожиданно для себя, уснула и во сне видела, как в космосе висит огромная елка, но она не светится, потому что порвался силовой кабель, и Маша должна выйти из звездолета и кабель этот починить.
На нее уже почти надели скафандр, как вдруг наступило утро, и Маша проснулась.

Плита уже приготовила завтрак и даже ничего у нее не сбежало и не подгорело, что удивило Машу чрезвычайно и привело в хорошее настроение.
Она с удовольствием пила какао, когда явился почтальон и принес ей телеграмму.
Машка развернула листок и прочла следующий текст:

"Да, я понимаю, что недостоин. Но где голову преклонить в этой юдоли слез? Ты же все-таки единственная моя родственница, как ни крути и не отказывайся меня признавать. В общем, хочешь ты или нет, это уже не важно, но Новый год семейный праздник, а мы семья, поэтому встречать его будем вместе.
И подпись: дядя Арсений."

Машка покрутила бумажку в руках, попыталась прочесть на штампе, откуда телеграмма отправлена, не разобрала ни одной буквы и решила понять эту шараду путем умозаключений.

Родителей ее давно не было в живых: они погибли на одном из исследуемых ими вулкане.
Машка была их единственной дочерью, в результате чего оказалась совершенно одинокой: единственным близким человеком была Нинка, с которой судьба свела ее в интернате: родители Нинки улетели в межгалактическую экспедицию и оставили дочь на попечении государства.
Девочки успели вырасти и получить образование, стали самостоятельными молодыми женщинами, а родители Нинки еще не вернулись, и когда вернутся, известно не было.

Окончив школу и уйдя из интерната, подруги поселились вместе, но из этой затеи ничего не получилось – слишком уж они были разные. Маша была нежной и мечтательной, любила рано лечь спать, жить размеренной и спокойной жизнью – регулярные обеды за столом со скатертью, вечером – кроссворд и телевизор, шерстяные носки, в которых так здорово ходить по мягкому ковру, махровые халаты и клубнику со сливками.

Клубнику и носки Нинка любила тоже, но на этом их шкалы предпочтений совпадать переставали. Порывистая и непредсказуемая Нинка верховодила в их дуэте, но Маше была безумно тяжела та жизнь, которую приходилось вести: ночные бдения, громкая музыка, полуфабрикаты, полный дом гостей.

Однажды она не выдержала, выгнала всех посетителей на улицу, вслед им выбросила с балкона магнитофон – причем потрясенная Нинка молчала и не препятствовала ей. Выбросив из холодильника все замороженные котлеты и куриные ножки, Машка заявила Нинке, что она уходит и будет жить отдельно, иначе она за себя не ручается.
Нинка была в таком шоке, что не сумела возразить, а через какое-то время обе они пришли к выводу, что разъезд пошел им на пользу.

Они остались близкими подругами, практически, родственницами, но Нинка теперь вела себя с Машей тише, боясь снова перейти ту грань, после которой кроткий котенок может превратиться в рычащую тигрицу.

Поэтому Маша в недоумении смотрела на листок с непонятным и странным текстом, мучительно напрягая память и силясь понять, говорит ей что-нибудь имя Арсений или нет.
Она уже почти решила, что это какая-то ошибка, как вдруг в памяти ее вспыхнула картина: она бежит по траве, ее догоняет мужчина, а мама кричит:
- Арсений, смотри, чтобы она к реке не убежала!
Господи, да это же мамин брат, дядя Арсений!

Машка кинулась к телефону и затараторила:
- Нинка, у меня такая новость! Дядя Арсений нашелся!
- Она еще спит, - ответил ей автоответчик Нинки, - чего так рано звОнишь?!
- О, господи, еще один грамотей! Скажи телефону, чтобы разбудил: у меня важные новости.

Автоотвечик щелкнул, и Маша услыхала, как он говорит телефону:

- Ты, это, давай, звони, что ли – хозяйке подружка ее звОнит.
- Какая? - полюбопытствовал телефон.
- Ну, какая-какая! Какая всегда звОнит.
- А-а-а! Щас зазвоню.

Раздался громкий звон, следом за ним - шлепок, глухой стук, словно что-то упало на пол, а затем – плаксивый голос телефона:
- За что?! Вам подруга ваша звОнит, а вы подушкой кидаетесь. Вон, от трубки кусочек откололся, думаете приятно?
- Так чего ты мне сразу не сказал, что мне звОнят?
Машка с неудовольствием поняла, почему сложные коммуникационные приборы разговаривают так неграмотно: у Нинки переняли манеру, вот глупость-то!

- Машка, ты где? - раздался голос Нинки на фоне слышных в трубку причитаний телефона, причем, Нинка тут же отвлеклась от Маши и сказала в сторону:
- Да ладно тебе, ну погорячилась я.
Телефон ответил ей что-то невнятно, Нинка посопела и сказала, что купит новую трубку. Телефон смолк, и Нинка вернулась к Маше.
- Ты чего так рано звОнишь, я ведь сплю в это время, не помнишь, что ли?
- Сама ведь сказала, что встаем рано! И не говори: «ЗвОнишь», - знаешь ведь, что ударение на «и».
- Машка, не занудничай, как хочу, так и говорю. Мое рано – это не твое рано, я еще посплю, хорошо?
- Спи, сколько хочешь, я все равно никуда не лечу.
- Вот, опять ты! Чего начинаешь?
- Ничего я не начинаю, я телеграмму получила – дядя Арсений приезжает.
- Какой, брат мамы твоей? Он же пропал без вести.
- Вот, нашелся, телеграмму прислал, что Новый год будем вместе праздновать.
- Подожди, не рассказывай, я еду к тебе. Какао у тебя есть?
- Есть.
- Я еду. Жди.

И Нинка повесила трубку.

Продолжение следует.