В ЗАПОВЕДНИКЕ СКАЗОК ДЕНЬ ЧУДЕСНОЙ ДЕВОЧКИ.


КРАСОТУЛЕЧКА.

Жила-была на свете красивая девушка.
Мы написали эту фразу и отошли подальше, чтобы оценить ее по достоинству, но увиденное не обрадовало нас, не понравилось, а, скорее, огорчило: мало информации, мало эмоций.

Тут уж что-нибудь одно: или сухо, но информативно, или, если уж информации не хватает, то эмоции должны бить через край. А так... Ни то, ни се... Правда, наше «ни то, ни се», в некоторой степени оправдано, потому что, хотя героиня наша – а мы уже можем признаться, что именно эта красивая девушка станет героиней нашего повествования – и была красавицей, родители ее были, вот именно, ни то, ни се.

Ох, ох, чувствуем, чувствуем мы, что как-то не так начали свой рассказ, как-то не складывается он, не вытанцовывается, а потому начнем-ка мы его еще раз и постараемся быть более вразумительными, чем были до сих пор.

Итак, жила-была на свете в одном небольшом, но промышленном, городе одна очень красивая девушка. Город этот, как и некоторые другие промышленные города, хоть и находился в глубинке, но все же был не слишком провинциальным, потому что много работало на его предприятиях людей с высшим образованием да и просто интеллигентных профессий: бухгалтеры, лаборанты, секретарши всякие. Машбюро.
Иностранцы часто приезжали: заказчики и делегаты различные. Два раза город посетили космонавты ( по секрету скажем, что город имел отношение к...поняли? имел!) - их весь город и встречал, кричал приветствия, флажками махал.

Начальство любило в город свернуть со своих путей неисповедимых, чтобы полюбоваться на зеленые чистые улицы, душой отдохнуть от суеты столичных проспектов, которые, конечно, перекрывали для его, начальства, проезда, но по краям освобожденной проезжей части било копытами народонаселение, и создававшее эту суету, сдерживаемую во время проезда начальства сердитыми окриками стражей порядка. Их еще и матюгальники усиливали – это народонаселение так мегафоны обзывало безо всякого уважения к их предназначению нелегкому.

Нет, неуютно было ездить начальству по столичным улицам: знало оно, что за его спинами тут же вновь вскипает суета, поднимается, как пена на молоке – и вдруг однажды она поднимется быстрее, чем пролетят бронированные автомобили с начальством, и накроет их эта пена, эта суета; неведомая, а потому пугающая, жизнь.

Другое дело – гостевание в городе! Проехать по спокойным его тихим улицам, по заводу погулять, с народом побеседовать, даже пообедать в заводской столовой – такая специальная игра в демократа и своего простого парня – пустячок, а приятно, душа отмякает... Ну и что ж, что изжога?! Стакан воды газированной бесплатной, на худой конец, в цехе выпить можно, таблеткой специальной закусить... Такие ли изжоги бывают от банкетов начальственных?!

Так что, город наш был провинцией культурной – со своим театром, гастролями столичных коллективов, собственной приличной самодеятельностью.


Только вот опять мы сбились с мысли! Нам ведь о девушке рассказывать нужно, чего это мы к городу прицепились? Самим не понятно. Хотя, как посмотреть. Она ведь жила в этом городе. А как писать о человеке и не рассказать о месте, которое человек этот красит своим присутствием? Или даже пусть и не красит, а только живет в этом месте? Он ведь связан с ним, нет?

Но в этом утверждении тоже есть подвох ( как и в нашем утверждении, что первый абзац этого, так трудно складывающегося повествования, ни то, ни се). Немало примеров знает мир, когда человек, его душа, его сущность никак не были связаны с местом проживания, окружением и действительностью. Правда, в нашем случае, город, о котором мы пишем, хотя, конечно, на самом деле, мы пишем о девушке...

Начнем еще раз. Последний. Ибо, Бог Троицу любит. Не получится в этот раз, значит, не суждено нам об этой девушке рассказать, об этой необыкновенной, чудесной девушке.

Итак, жила-была на белом свете одна очень красивая девушка. «Одна» не в том смысле, что она была одинока – у нее, как мы уже успели упомянуть, были родители – и не в том, что, кроме нее, мир больше красавиц не знал, а в том, что мы пишем об одной из этих красавиц, некоей конкретной красавице.

Была она красавицей из красавиц. Невероятно, необыкновенно красивая. Дух захватывало при взгляде на ее совершенное лицо, потрясающую фигуру и умопомрачительные ноги. Невозможно было глаза отвести от этого чудного видения, хотелось всегда смотреть на нее и больше ничем не заниматься.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №1 .

ПРОДОЛЖЕНИЕ №2.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №3.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №4.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №5.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №6.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №7.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №8.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №9.

ПРОДОЛЖЕНИЕ №10.