В ЗАПОВЕДНИКЕ СКАЗОК ДЕНЬ ЧУДЕСНОЙ ДЕВОЧКИ. Продолжение № 3 .


КРАСОТУЛЕЧКА.

Тем прочнее мы утверждаемся во мнении, что девочка родилась красавицей невероятной, фантастической: ведь только нечто фантастическое способно потрясти душу женщины и заставить ее быть объективной, хотя бы и скрепя сердце.

И представьте себе картину: в часы кормления весь роддом повадился фланировать между детским отделением и палатой, где невзрачная никакая женщина, внезапно ставшая матерью красавицы, училась эту красавицу кормить. Увидев младенца, все ахали – по сотому, если не больше, разу уже - кто про себя, кто вслух. Глаз от нее отвести не могли, приходили снова и снова – как наркотик был этот ребенок для окружавших его взрослых.

Но наряду с восторгом, все видевшие девочку испытывали некоторое неудобство, неприятное и лишающее покоя. Одна из нянечек с убийственной прямотой, свойственной простым людям, не обученным политесу, высказалась в том смысле, что все, мол, хорошо у красотулечки, да вот, глазки подкачали: очень уж черны, куда как лучше, если у младенца глазки голубенькие – нежнее как-то, да и привычнее. Младенец, он ведь, как ангелочек, слабый, трепетный, хоть и некрасивый, ему голубенькие глазки более пристали. А у этой, у Красотулечки ( эпитет уже принимал вид имени собственного, и мы должны признать, что прижился в этом качестве навсегда: никто девочку не называл так, как ее назвали мама и папа – Элой – разве только учителя в школе, а все остальные так и звали Красотулечкой. Она привыкла и не видела в этом имени ничего необычного) глазища у-у-у, какие черные и без блеска, как, все равно, две дыры бездонные.

Все тогда осознали, что, действительно, именно глазки и мешали долго смотреть на сказочное лицо ребенка, и что когда девочка спала, то казалась более красивой, неопасной, внушала восторг и изумление, и радость, что такая красота существует на свете, и что судьба позволила не только жить с нею в одно время, но и увидеть ее – чистое везение.

Время шло и пришло к тому дню, когда Красотулечку с мамой отпустили домой – знакомиться с папой и начинать жить полной насыщенной жизнью.
Нужно было видеть, какие проводы устроили обитатели больничного городка этому чуду природы!

Бедный молодой невзрачный папа даже вспотел от избытка внимания к его скромной персоне. Мы не знаем, нужно напоминать, что сам он никогда и ни у кого интереса и внимания не вызывал? Нужно? Вот, напоминаем. Не вызывал, да, а тут вдруг такая демонстрация в честь их маленькой семьи! В окна смотрели пациентки, в вестибюль спустились все свободные врачи и сестры, и нянечки. Даже повариха маячила в глубине больничного коридора, прощально взмахивая толстой рукой с зажатым в ней огромным уполовником..

Все поздравляли папашу, желали всяческих успехов и счастья его семье, а сами жадно рассматривали смущенно пылающее никакое юное лицо, пытаясь понять тайну процессов, бурливших в этом молодом теле ( хотя вроде бы, не должны были бурлить, все вяло и тускло должно было бы шевелиться в нем, но вот, оказывается – бурлило!), чье бурление, кипение и всплески привели к такому потрясающему результату, как его дочь Красотулечка.

Наверное, не стоит упоминать даже, что молодой отец мгновенно влюбился в свою новорожденную дочку. Собственно, всем известно: отцы больше любят дочерей, это аксиома. Сын для матери, дочь для отца. Он, разумеется, полюбил бы ее и некрасивую, любую, какая родилась. Полюбил бы, во-первых, по законам природы и дедушки Фрейда, а во-вторых, в качестве живого символа осуществления того, о чем он даже и не мечтал: ведь в серой своей невзрачности он и не надеялся жениться, да еще по любви, а уж мысли о детях его, и вовсе, никогда не посещали.

Нет, вы только вдумайтесь! Вот живете вы нормально – от зарплаты до зарплаты. Перехватываете иногда небольшие суммы в долг, если случайно из бюджета выбьетесь, каждая копейка на счету, все траты распланированы – ведь иначе не прожить ни за что. И, конечно же, вы знаете, что где-то там есть и миллионеры, и даже миллиардеры, и женщины, которые сами себе ни разу в жизни стакана воды не налили, не говоря уже о стирке, готовке или вот о сумках этих неподъемных из магазинов и с базара, а уж если бы им пришлось самостоятельно полы помыть ( это мы так, чисто гипотетически), то даже и надеть бы им бедным для такого случая было бы нечего: ведь не станешь мыть пол в шортах от какого-нибудь там ихнего кутюрье, тоже, кстати, миллионера, работающего только на таких же миллионеров и миллиардеров и только их ставящего в числитель, тогда как остальное человечество выносится им в знаменатель, и вся эта несправедливая ( хотя с точки зрения математики, правильная, поскольку числитель в ней меньше знаменателя – ооооо! много меньше!) дробь, неправильная по своей сути, по законам божеским, есть точная математическая модель нашего мира, в котором знаменатель мечтает перебраться в числитель, числитель и знаменатель презирают друг друга, знаменатель ненавидит числитель, а тот его, в свою очередь, несколько боится.

И вот живете вы в этом знаменателе и уже ни на что не надеетесь. Собираете библиотеку, вяжете салфетки крючком из дешевых хлопчатобумажных ниток, которые, хоть и дешевые, но все равно, дорогие, в кино ходите. Устраиваете день рождения в своей тесной квартирке, и все вокруг вас такое небогатое и, прямо скажем, даже убогое, что даже и не хочется мечтать о чем-то большем – чего зря душу травить и раны расковыривать: ведь даже и это убогое далось вам не даром, а потребовало усилий и напряжений.

Но вдруг однажды утром вы просыпаетесь в бело-золотой спальне на круглой стеганой кровати диаметром пять метров, на завтрак клубника, взбитые сливки, а ванна тоже круглая, мраморная, краны золотые, у розового халатика воротник из страусиных перьев...

Вот такое произошло с нашими молодыми героями событие. Такой перепад, такой взрыв.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ.

И ЗДЕСЬ.

ЗДЕСЬ.