МОЯ ПРОЗА. ТОЛЬКО ЧТО НАПИСАЛА ( в качестве небольшого антракта). "...И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО..."



Задумчивый синий Вечер влюбился в юное румяное Утро.

Это случилось в гостях у Лета.
Лето всегда отправляло в отпуск уставшую Ночь, которой так много приходилось работать у Зимы, что она слабела, начинала уменьшаться в размерах и могла исчезнуть совсем, если бы Лето не предпринимало решительных действий и не передавало обязанности Ночи Вечеру.

Вечер не возражал. Он был молодец хоть куда, работы не боялся и был готов помочь своим добрым знакомым, особенно если они попадали в трудные ситуации или им что-нибудь угрожало.
Ночи угрожало полное исчезновение — как тут можно было не помочь?! И Вечер помогал.

Работа в должности Ночи была нетрудной, смена короткой, Вечер не успевал даже заметить, как пролетало время, так что он любил эти подработки, тем более, что наступавшая в конце Дня тишина очень способствовала размышлениям, а ведь мы сразу написали, что Вечер был задумчивым.

Он настолько погружался в свои мысли, что пропускал конец смены, и приход Утра заставал его врасплох.

Так оно и шло год за годом, пока однажды Дождь, имевший плохую привычку являться в гости без приглашения, чтобы поболтать — а болтать он любил чрезмерно, по мнению Вечера, - не заболтался настолько, что Утро не смогло явиться на работу: обычно Солнце будило его, но в тот раз Солнце не сумело пробиться сквозь тучи и дождевые струи, и Утро продолжало спать.

Вечер очень разгневался на Дождь и сдержанно, но твердо попросил его не вносить хаос в работу небесных сил. Дождь сначала захорохорился, но потом скис, сник, и журча невнятные извинения, наконец, убрался восвояси. Он был так сконфужен, что без напоминания забрал с собой тучи, и Солнце, наконец, смогло окинуть взглядом окрестности и разбудить Утро.

Бедное утро, разрумянившееся от смущения и стыда, наспех поправило зеленые кудри крон деревьев, подтянуло полегшие, было, спать травы и цветы, присвистнуло, давая птицам знак, что пора бы им уже запеть, - и тут Вечер вдруг, внезапно, неожиданно для себя увидел его.
И влюбился.

Так хорошо было Утро! Так румяно улыбалось оно, так сияли его промытые дождевой водой глаза, так благоуханно и свежо было его платье, пышна прическа, словно сама Юность явилась перед взором Вечера и очаровала его навсегда.

Ему показалось даже, что Утро тоже не осталось равнодушным к новому знакомцу, и Вечер стал лелеять в душе робкую надежду на взаимность.

Теперь главной мечтой Вечера стало встретиться с Утром еще раз, хотя бы раз, но ведь всем известно, как трудно, если ты влюблен, увидеть предмет своей любви, особенно, если между вами стоят такие преграды, как День и Ночь.

Да-да, Ночь, которая окрепла в отпуске и вернулась на свое рабочее место прочно заслонила собой Утро, скрыла от Вечера юную прелесть и чистоту его возлюбленной и даже не подозревало о своей отрицательной роли в этом романе.

Вечер ужасно скучал и страдал. У него даже стал портиться характер, все чаще он хмурился и все чаще приглашал к себе Дождь в надежде, что тот своей болтовней отвлечет его от печальных мыслей.

Дождь бывал в полном восторге от этих приглашений, приходил, не чинясь, и давал волю своей разговорчивости. Иногда он впадал в такой раж, так гремел и шумел, лил такие потоки воды, что вся природа скукоживалась, старалась спрятаться. умолкала, и только голос Дождя заполнял собой пространство между Небом и Землей.

Чем дольше не виделись Вечер и Утро, тем сильнее портилось у него настроение. Он стал пораньше приходить на работу: уж очень тоскливо было дома, слишком тяготило его одиночество.

Он терял свою сказочную синеву, темнел, хмурился, холодно смотрел на Мир, так что Мир начинал мерзнуть от его взгляда и не знал, куда бы ему спрятаться и как согреться.

Но, придя на работу слишком рано, Вечер быстро уставал и уступал место Ночи: теперь наступала ее очередь поработать за него.

Ночь не имела ничего против: долг, как известно, платежом красен. Она скорым шагом заступала на вахту, а темный, грустный, холодный и недовольный судьбой Вечер оставался бесприютным: дома его ждали нежилой дух и понимание, что жизнь проходит, а счастья нет как нет.

До него доходили слухи, что и у Утра испортился характер.
Куда-то исчезли его румянец и свежесть, его пышная зеленая шевелюра, истаял и испарился цветочный аромат его дыхания, ясные глаза затуманились, и оно то и дело начинало плакать и бормотать неясные жалобы на одиночество и тоску.

Дошло даже до того, что Утро натягивало на себя темные вдовьи одежды, и Рассвет наступал уже в середине Дня, которому немало сил приходилось истратить, чтобы заставить Утро уйти и дать ему возможность исполнить все то, чего Мир ожидал от Дня.

И тут приходила Зима. Она жалостным взглядом окидывала Утро и Вечер и уговаривала их лечь поспать: во сне-де все беды проходят. И так убаюкивающе шелестела она своими снегами, так укачивала метелями и вьюгами, так спеленывала льдами, что засыпало все, весь Мир.
Утро с Вечером, поддавшись этим уговорам, засыпали тоже, и на службе у Зимы оствались только День и Ночь.

Но шло Время, опять уставала и начинала слабеть Ночь, опять Лето призывало Вечер на помощь, и он, отдохнувший и набравшийся сил, просыпался, ощущая новую радость бытия. Светлый, чистый, с руками, полными целых ворохов вечерних огней, легкой походкой шел он на службу, шел выручать утомленную Ночь.

Где-то на полпути вдруг вспоминал он о своей любви, о лучезарном Утре, начинал думать о нем неотступно, внимание его рассеивалось, руки слабели, и золотые огни разлетались по всему проснувшемуся Миру, чтобы мерцающей мозаикой звезд расцветить Небо и сияющими узорами городов, сел и поселков украсить Землю.

А синий Вечер, увенчав себя серебряной короной Луны, переполенный неумирающей надеждой встретить свою возлюбленную — Утро - летел над Миром, и вместе с ним летели все влюбленные сердца — туда, ввысь, к сияющим Звездам, к Любви и Счастью.

14.07. 08
Израиль.