Re: Варшавское восстание
Вот уже и точка зрения польского истпола стала у нас "более привычной". Неужели я такой динозавр? (Как говорил мой герой Флавио Росси о своем возрасте: "Поэты столько не живут. Но я прозаик, мне можно".)

Вайда тоже вызывает е меня огромное уважение. Но Вайда тоже человек, со своими взглядами, пристрастиями, предубеждениями, жизненным опытом (аковским), расстрелянным отцом. Это играет не меньшую роль, полагаю, чем художественная интуиция. Что до "Катыни", то это не самый сильный его фильм. Именно в художественном отношении. Когда посмотрите, убедитесь. О Вайде некоторые ретивые польские журналисты уже давно (как минимум после "Пана Тадеуша") говорят, что он утратил свой "анимуш". Но есть в фильме и вполне очевидные идеологические моменты. Скажем, мягко говоря, своеобразное отношение к офицерам Войска Польского, воевавшим рядом с Красной Армией. Похоже, пану Анджею хочется доказать, что они-то в АК были круче. И заодно исправить - на уровне автоцитат - некоторые идеологические погрешности "Пепла и алмаза". Довольно грустное зрелище.

Мне все же кажется, возможно я не прав, что вы хотите присоединиться к какой-то одной точке зрения, назовем их условно "польская" (хотя это не точно, польские точки зрения тоже могут разниться) и "советская". Вы выбрали "польскую" (или "антисоветскую"), придав ей черты "общечеловеческой". Возможно, я снова ошибаюсь, но почему-то мне кажется, что события сентября тридцать девятого (поход в Западную Белоруссию, именно в ЗБ, ЗУ - принципиально другое дело) для вас, как и для пана Анджея, "советская оккупация". Или не так? Для меня же все несколько (и даже гораздо) сложнее. Но не буду приписывать вам взглядов, это дело опасное, можно ошибиться. Мне вот тоже вечно что-то приписывают, я потом сержусь.

А Миллер всего лишь сказал о восприятии событий одной стороной. О том, что это восприятие является односторонним (каламбур получился). О другой стороне он не говорил. Обвинительный уклон? Скорее просто констатация фактов.

И еще - о травматичности. Я бы ее степень не переоценивал. В сорок пятом году для польского сознания в целом это было не более травматично, чем сентябрь тридцать девятого и чем Освенцим. А потом вдруг оказалось, что наиболее травматичным являются действия (или бездействие) Красной Армии. Не немцев, уничтоживших несколько миллионов польских граждан, не ОУН, устроившей "ликвидацию польских следов", а тупых иванов в серых шинелях. Причем - я читал очень много польских текстов, поверьте мне - она виновата всегда. Освободила Польшу - а мы ее просили? И вообще, не освободила, а установила "режим". Не оказала помощь Варшаве - какое она имела право не оказать нам помощь, не освободить нас? Очень трудно найти в этом логику. Если не исходить, разумеется, из специфических польских комплексов. Я не сгущаю краски, честное слово. Я наблюдал, как это делается. Сейчас представление о нашей войне в Польше (и не только) такое:

1. Русские союзники Гитлера в 1939.
2. Гитлер их обманул и разгромил. Так им и надо. Хотя Гитлер гад. Но Сталин хуже. Потому что русские всегда хуже.
3. Русские варвары обладали численным превосходством и сумели завалить немцев трупами (в России народ не жалеют, да и чего их жалеть, варваров-то).
4. Они варварски вторглись в Европу и уничтожили там свободу. В Польше, в Чехословакии, в Германии, в Венгрии, в Болгарии, в Югославии, в Румынии. До русских в Европе всегда была демократия, а они ее ликвидировали!
5. Они изнасиловали всех женщин (в нашей округе точно всех; нет, мою мать, бабку и сестру нет, а остальных всех; у нас был один мальчик, так вот он родился от русского, мы его дразнили "русек"). Они украли все часы. Еще они поджигали города, чтобы снимать эффектные кадры штурмов, которых не было. А еще расстреливали всех немцев. Пленных сжигали живьем. Всех.

Когда я все это слышу, читаю, наблюдаю, я даже не сержусь. Понимаю - это психологическая потребность. Очень трудно смириться с тем, что ты не самый-самый, а кто-то когда-то где-то самую-самую малость оказался самее. Хотя лично я вовсе не настаиваю на большей самости русских даже в отдельные моменты. Но, вероятно, у меня иные психологические потребности.