Моретум - "толченка", "столовая горчица", ну, и натурный быт вообще.
Сомнительный Вергилий "Завтрак" (писано во времена Августа Октавиана)
(Пер. С.А. Ошерова)
"...Был при лачуге его огород, плетнем обнесенный
Из тростника и лозы, вторично пущенной в дело.
Мал был участок, но трав и кореньев росло там немало.
[116] Все, в чем бывает нужда бедняку, он давал в изобилье,
У бедняка и богач мог порою многим разжиться.
Не для роскошеств ему, для забот лишь был огородик.
Ежели праздничный день иль ненастье держали Симила
Дома, ежели вдруг прерывалась работа за плугом,
Труд отдавал он тогда огороду. Умел он растенья
Все рассадить, и земле семена таинственной вверить,
70 И покорять ручейки соседние должной заботой.
Всякая зелень здесь есть: и свекла с пышной ботвою,
И плодовитый щавель, девясил, и поповник, и мальвы,
Есть и порей – такой, что обязан репке названьем,
Есть и приятный латук – от яств изысканных отдых,
Плети ползут огурцов и растет заостренная редька,
Тыквы лежат тяжело, на толстый живот привалившись.
Не для хозяина, нет, – ибо кто воздержней Симила? –
А для других этот рос урожай: ведь каждый девятый
День за плечами носил на продажу он овощи в город.
80 И возвращался домой налегке, но с тяжелой мошною,
Редко когда захватив с мясного торга товару.
Грядка, где лук и зеленый порей утолит его голод,
Горький крес, который куснуть невозможно, не морщась,
Или гулявник, чей сок Венеру вялую будит.
Мысля, что выбрать сейчас, в огород выходит хозяин,
Первым делом, вокруг подкопавши пальцами землю,
Вырвал он чеснока четыре плотных головки,
Вслед сельдерея нарвал кудрявого, руты зеленой
И кориандра стеблей, дрожащих и тонких, как нити.
90 Зелени вдоволь нарвав, у огня веселого сел он,
Громко служанке велел, чтоб скорее подала ступку.
От шелухи он одну за другой очищает головки,
Верхний снимает слой и чешуйки бросает с презреньем
Наземь, засыпавши все вкруг себя, а корень мясистый,
В воду сперва обмакнув, опускает он в камень долбленый.
Солью посыпавши их от соли твердого сыра,
В ступку кидает Симил и трав, что раньше назвал я.
Левую руку кладет под одежду на пах волосатый,
В правую пестик берет и чеснок пахучий сначала
100 Мелко толчет, а потом в соку его все растирает.
Ходит по кругу рука; и зелень, и сыр понемногу
Свойства теряют, а цвет получают из многих единый:
И не зеленый совсем (тут мешает молочная примесь).
И не молочный (его слишком много трав замутняет).
Запахом острым от них шибает в ноздри Симилу:
[117] Морща курносый нос, свою же стряпню он порочит
И со слезящихся глаз отирает влагу рукою,
Дым, не повинный ни в чем, осыпая яростной бранью.
Спорится дело его: уже не толчками, как раньше –
110 Плавными пестик идет кругами в мерном движенье.
Несколько капель Симил подливает Палладина масла
И, добавив поверх ничтожную уксусу долю,
Вновь начинает тереть, чтобы лучше все части смешались
Пальцами после двумя обойдя всю ступку по стенкам,
Он собирает стряпню и комок из месива лепит:
По завершенье оно справедливо зовется "толченкой"...
Ошеров С.А.
КРЕСТЬЯНСКИЙ БЫТ В ПОЭМЕ "MORETUM" http://ancientrome.ru/publik/osherov/osh01.htm

(Пер. С.П. Кондратьева) - классический:

"...Рядом был с хижиной сад; плетень невысокий из прутьев,
Также легкий тростник, что срезанный вновь зеленеет,
Шел, окружая его; небольшим его было пространство,
Много зато там росло и трав и зелени разной.
Все было там, бедняку что нужно для жизни обычной.
Но иногда и богач у бедного ищет подмоги.
Много не требовал сад от Симила, но был ему в прибыль.
Если в доме дожди или праздничный день удержали,
Давши свободу ему, если плуг не работал на поле,
Садику время он это давал. Разводить в нем умел он
Много растений, семян и земли поручал он их лону,
Воду соседних ручьев заботливо, в меру давая.
Репа с широкой листвой была здесь, капуста, обильный
Щавель здесь зеленел, девясил и вкусные мальвы.
Морква и лук, что головке своей обязан названьем,
Мак, что вредит голове, если съешь его даже холодным,
Спаржа, идущая с самого низу, как острие стрелки,
Дальше - латук - это отдых приятный от кушаний пышных,
Тыква тяжелая, что широко разлеглась своим брюхом, -
Все это не для хозяина (кто его в жизни скромнее?!),
Но для других его весь урожай: в дни рынка он в город
Овощи эти, пучками связав, носил. И оттуда
С легкой спиной, с карманом тяжелым домой возвращался,
Редко с собою неся с мясного рынка покупку.
Лук красноватый, зеленый порей утолял его голод,
Кресс-салат, горький на вкус, - гримасою сводит лицо он.
С ним и цикорий, и та, что любовь ускоряет, горчица.
Нечто подобное сделать задумавши, входит он в садик,
Прежде всего раскопавши слегка свою грядку руками,
Вытащил он чесноку волокнистых четыре головки,
Нежной петрушки он зелень собрал и жесткие стебли
Руты, листов кориандра, дрожавших на веточках тонких.
Все это вместе собрав, к веселому пламени сел он.
Громко рабу он зовет и требует тотчас же ступку.
С каждой головки затем чесноку шелуху он снимает.
Верхние слои сорвав, их с презреньем кидает на землю,
Прочь отметая; затем, что осталися, луковки тотчас
Мочит в воде и кладет в углубленье круглое камня.
Соли крупинки сюда он сыплет, проеденный солью
Сыр прибавив, поверх кладет остальные он травы.
Левой рукой подоткнув под низ свой косматый одежду,
Правой он пестик вертит, чеснок давя сильно пахучий:
Все растирает затем он вместе и с соком мешает.
Кругом ходит рука; понемногу отдельные части
Силы теряют свои; из различных становятся цветом
Все одинаковы: он не совсем и зеленый; кусочки
Сыра молочного в этом мешают; но и не белый
Был он сплошь, так как он изменился от стольких растений.
Часто в нос ударял ему острый запах чесночный,
В ноздри широкие; сморщив лицо, проклинал он свой завтрак,
Часто верхом руки протирал он с глаз свои слезы,
Дым очага неповинный браня в сердцах крепким словом.
Движется дело вперед: без толчков, как было то раньше,
Ровно, но тяжелее идет его пестик по кругу.
Вот уже каплет сюда он дары от оливы Паллады {3}.
Масло, вливает чуть-чуть туда же острого уксуса силы.
Вновь начинает мешать, эту смесь он вновь растирает.
Только тогда двумя пальцами он по ступке обводит,
В шар один собирая с краев отдельные части.
Стало готовым уже по названью и виду - моретум..."

Две цитаты из римских классиков

Плиний Старший, XIX, 52–56

В Риме огород сам по себе был для бедного имением, на огороде у плебея был свой рынок, и с пищей насколько более здоровой!.. И, клянусь Геркулесом, насколько все было бы дешево, насколько под рукой и для удовольствия, и для насыщения, если бы и тут не вмешалось то же безобразие, что везде! Еще можно было бы стерпеть, что произрастают изысканные плоды, запретные для бедного люда, одни – из-за своего вкуса, другие – из-за величины, третьи – из-за необычайного вида... Но как даже в травах придумали разницу, и богатство начало привередливо разбираться в припасах, цена которым – грош (cibo etiam ceno esse venali)? И здесь выращивают, к примеру, капустные кочны до того раскормленные, что народ считает их не для себя, они не помещаются на столе бедняка... В самой естественной пище сила денег произвела разделение!.. Неужели же и в какой-нибудь траве есть потребность только богачу?.. Однако рынок наверняка уравняет то, что разделили деньги. Ведь ничто, клянусь Геркулесом, не вызывало в Риме при всех принцепсах такого крика негодующего народа, как рыночный налог, пока подать на такого рода товар не была отменена.

Колумелла XII, 57

Горчичные зерна тщательно очисть и просей сквозь сито, затем вымой холодной водой, а когда будет хорошо вымыто, на два часа оставь их в воде. Потом вынь и, отжав [126] руками, брось в новую, как следует очищенную ступку и разотри пестом. Когда зерна будут стерты, собери все стертое в середину ступки и сожми ладонью. Потом, когда сожмешь, сделай насечки и, поставив на несколько живых угольков, подбавь воды со щелочью, чтобы она избавила его от всякой горечи и бледности. После этого сразу же поставь ступку вверх дном, чтобы отошла вся влага. Затем добавь белого острого уксуса, промешай пестиком и отцеди. Эта приправа лучше всего, чтобы сдабривать репу. Впрочем, если ты хочешь приготовить ее на потребу пиров, то, когда обработаешь горчицу щелочью, добавь как можно более свежих сосновых орешков и миндаля и тщательно разотри с подлитым уксусом. Остальное делай, как сказано раньше. Такой горчицей будешь пользоваться как приправой не только приятной, но и красивой: потому что, если она сделана со старанием, то чрезвычайна ее белизна.