| Играть, чтобы играть |
[Dec. 7th, 2008|08:44 pm] |
Ирина ТУТУЛОВА работает в Тюменском театре драмы десять лет. Но она нечасто получала роли на большой сцене. Ситуация изменилась после того, как Ирину Тутулову ангажировал «Ангажемент» для участия в спектакле «Марьино поле».
В родном театре будто вспомнили, какая замечательная есть актриса. Она сыграла героиню в драме «Семеро святых из деревни Брюхо», затем – одну из центральных ролей в «Последней жертве», затем – в «Невинных играх». Сейчас готовится премьера «Козий остров», где Ирина Тутулова занята в главной роли.
- Помните первые аплодисменты?
- Если говорить о стоящих аплодисментах, о том, что дорого.... В Орском театре ставили пьесу Питера Шеффера «Тёмная история», и мне предложили выбрать роль. Я выбрала старушку. Я увидела возможность в комедии сыграть нечто очень серьезное: мисс Фернивел – типичный представитель «обиженной» прослойки общества, тот самый «середняк», который привёл Гитлера к власти. У неё монолог из отдельных слов, вроде «понаехали такие-сякие». Мне хотелось, чтобы во всём этом прочиталось: вот кто виноват – те, кто говорят «понаехали». У меня даже жест был такой, как приветствие фюрера. На гастролях в Оренбурге студенчество устроило овацию именно после этого монолога. Они аплодировали не потому, что я всё это темпераментно сделала, а потому что поняли, что я хотела сказать.
- Вы чувствуете, удачный сегодня спектакль или неудачный? От чего зависит удача?
- Не знаю, от чего зависит. Бывает, устанешь до последней степени, ну никаких сил, а играешь с наслаждением. Если ощущаешь внутреннюю свободу, всё словно само льётся – вот это, наверное, удачный спектакль. К такому не подготовишься. Но готовлюсь всегда, честно.
- Сколько Вам было лет, когда играли старушку?
- 25… 26-27, не больше. Мне нравятся характерные роли, интересно пробовать формы, создать другого человека, отстроиться от себя. Чем он дальше от тебя, тем интереснее. Например, та же роль мягкой бабушки в папильотках, которая в своей яростной обиде доходит до фашиствующего экстремизма. Когда персонаж «переворачивается», это всегда интересно.
- Вы производите впечатление актрисы, всегда работающей ровно и уверенно. Так ли это?
- Куда там! Жестокие сомнения и саморазочарования. Стоит хотя бы посмотреть любую видеозапись… Я-то думала, что я ого-го! А смотрю, и… что-то не очень.
- Работу над ролью можно сравнить с подъёмом в гору?
- Пожалуй…Когда подымаешься, бывают уступы, и там хочется отдохнуть, задержаться. А потом взглянешь – ещё так далеко до вершины! А когда начинаешь, вершины не видно.
- И сколько продолжается этот путь?
- До ухода спектакля.
- А вы когда-нибудь поднимались в горы, в буквальном смысле?
- Никогда! Боюсь. Вообще сил природы боюсь.
- Как сохраниться в профессии, если нет ролей, или слишком мало их?
- У меня свой театр. Маленький, частный. Играем спектакли в санаториях, домах отдыха. Это ещё при Сене началось. (Муж Ирины Тутуловой Семён Фуксман был актёром Тюменского театра драмы, умер в 2003 году. – Е.Г.). В 78-м закончила училище, приехала в Орский театр, там познакомилась с Сеней, а он всегда занимался своим театром и меня к этому привлёк.
Играем сказки, комедии, но есть и «Четыре допроса» по пьесе Ставицкого, о репрессиях, «Романтики» Ростана, «Недоросль». Когда в «драме» списали спектакль «Спасите, я женюсь», он перешёл в репертуар нашего театра. И «Фламенко любви». И «Шалунья». К сожалению, взрослые спектакли играть почти негде. Мы не обладаем большими финансовыми возможностями. Театр на ширмочках, на булавочках – выездной вариант. Первобытный театр, как я говорю. Искусство в чистом виде.
Ставлю сама или восстанавливаю поставленное С.А.Фуксманом. Я не воспринимаю себя как режиссёра, нет. Маленький театр помогает держать форму, тренировать мозг. Это как зарядка, а я привыкла и люблю делать и зарядку. Ну, и кроме того, в маленьком театре возникают неожиданные ситуации, постоянно, меняются партнёры; поскольку спектакли камерные, работаешь в непосредственной близости от публики, это тебя удерживает от фальши.
- Кто для вас хороший режиссёр? Можно без фамилий.
- Хороший режиссер самовыражается через актеров. А если режиссёр занимается разводкой (пойди туда, потом сюда), чтобы актёры на сцене лбами не сталкивались, то ты только материал для пластики. Мне не нравится, когда режиссера не интересуют артисты, когда ему нечего им сказать, он беспомощен в работе именно с артистами и выстраивает только картинки под музыку.
- А кто хороший партнёр?
- Мужественный, тонко чувствующий, безо всякой инфантильности. И не грубый. Некоторые мужественность подменяют грубостью. А мужественность должна быть внутри, а не снаружи, это не камуфляж. Мне кажется, что это касается и женщин, хотя, конечно, внешне они должны быть женственны. Но талант не имеет половых признаков… Так что, хорош талантливый партнер.
- Но вы могли бы работать с любым партнёром?
- Не всегда… Когда интимные отношения между персонажами, то могут возникнуть проблемы. Хорошо, когда к партнёру можно подстроиться. А вот если он сам по себе, играет отдельную тему, прёт и прёт, не замечая, что рядом ещё кто-то…
- Помню, мы смотрели вместе спектакль челябинского театра, и Вы сказали об одном актёре восхищённо: «мясо»! Что это значит, «мясо»?
- Это уверенность какая-то, актёрская масса. Крупно мыслящий, крупно чувствующий актёр. И он может держать всё в себе, не выплёскивать, он как вулкан: стоит-стоит, но уж если даст, то даст, мощно!
- Актёры редко бывают богатыми, а многие из них даже бедны. Как выжить актёру, материально?
- Что значит выжить? Нам не платят меньше минимума. Трудно выживать больным, старым и старикам больным. Есть зарплаты куда меньше наших. Чем человек доволен, тем и богат. Кому-то достаточно капусты, а кому-то горсти риса. А кому-то хочется «мерседесы» каждый день покупать. Хотя я, вообще-то, как все. Просто у меня всё это уже было: желание выиграть миллион, получить наследство, внезапно много заработать. И я думала: что бы такое поделать, только бы не работать. Но бывало и по-другому, я хотела играть, пусть бесплатно, лишь бы играть.
- Пять лет Вы прожили в Израиле. Там научились экономии и трудолюбию?
- Там я лишилась глупых амбиций. Поняла, что не обязательно ходить на каблуках, можно в кроссовках, и не обязательно звать меня Ириной Ильиничной, Ира-то попроще будет. А кроме того, когда теряешь привычную среду, начинаешь иначе относиться к тому, что было. Поплакамши, начинаешь ценить то, что имел.
Некоторые актёры (ну, как дети) думают, что их знает полгорода, что они популярны…. Сколько процентов населения ходит в театр, десять? И кто из этих десяти помнит актёра? Единицы. На самом деле мы идем служить театру не для того, чтобы стать знаменитыми, а для того, чтобы просто играть.
В Израиле мы пытались играть, делали спектакли даже на иврите.
- Вы росли в Тюмени, учились здесь, окончили Тюменское училище искусств и наверняка ходили в тюменский театр. Каким он был тогда, нравился ли он Вам?
- Здесь всегда были звёздочки. Были хорошие актёры, которые могли классно работать. Но… Есть люди, которые любят театр, а я не любитель театра – я играть люблю!
*для "Тюм.курьера" |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}