| 3.Пересечение параллелей |
[Apr. 16th, 2009|11:42 am] |
"Коляда-театр" сыграл на фестивале «Безымянную звезду» по пьесе Михаила Себастьяну.
Поклонники одноимённого фильма (снятого, кстати, на Свердловской киностудии) невольно сравнивали его со спектаклем. В фильме – красивая история любви между красавцем Игорем Костолевским в роли учителя Мирою и красавицей Анастасией Вертинской в роли Моны. Влюблённым помешал элегантный Михаил Козаков в роли Грига. Из прекрасных глаз Моны катятся слёзы, одухотворённое лицо Мирою обращено к незримым далям...
Городок в фильме тоже прелестный. Странно, что Мона не осталась в столь очаровательном, уютном уголке.
Совсем другая картина в спектакле. Румынское захолустье не похоже на российскую тьмутаракань, явленную в колядовском "Ревизоре", но здесь так же страшно, как в грязи. Жизнь бедная во всех смыслах. В доме учителя нет электричества, и на улице нет освещения, воду отключают после шести, потому что перестаёт работать насосная станция, большинство улиц не мощёные. Визуальный образ бедности – дырявые чулки гимназисток, нелепые наряды местных модниц, заношенные мешковатые костюмы учителей. Здесь тесно, душно. Все подглядывают и подслушивают. Неделями обсуждают новость: поезд задавил утку.
Как вдруг в один день случилось несколько чрезвычайных происшествий: учитель купил неимоверно дорогую книгу, со скорого поезда сняли безбилетную пассажирку, и эта столичная фифа провела ночь в доме учителя.
Любовный сюжет – лишь один из сюжетов городской картины. Второстепенные действующие лица ничуть не уступают главным. Начальник вокзала (Сергей Фёдоров), Мадемуазель Куку (Любовь Кошелева), Ученица Земфиреску (Вера Цвиткис) так же важны для композиции, как и Мирою с Моной.
Учитель Мирою (Олег Билик) поначалу совсем не похож на человека, способного увлечь принцессу Мону (Василина Маковцева). Его облик вызывает жалость, если не отвращение. Одет кое-как, лохматый, заикается, дрожит, лицо сводят судороги.
Сильнейший эпизод спектакля: Мирою достал из кармана моток тесьмы и опутал комнату, горячечно объясняя Моне путь к открытой им звезде. Мона в ужасе, перед нею сумасшедший! Затем появился друг Мирою, учитель Удря, с виду гораздо более цивильный, однако он тоже достал из кармана моток тесьмы, намереваясь исполнить гостье свою симфонию в четырёх частях.
В каждом провинциальном городе есть чудаки, над которыми потешаются, а они настолько же смешны, насколько достойны восхищения. Гениальность не отличить от бреда, увлечённых не отличить от безумцев. Трагическое не отличить от комического.
…«Ночь любовных помешательств» курганского драмтеатра сыграли дважды, в первый раз вместо отменённого спектакля омского Пятого театра, а во второй раз – уже по программе.
Те, кто смотрели «Ночь» после новосибирской постановки «Наивно. Syпер», могли обнаружить перекличку: название новосибирского театра, «Глобус», наследует названию шекспировского театра, и в «Ночи» тоже есть отсылка к шекспировскому театру, Титания и Оберон крутят модель земного шара. Да и сам Шекспир присутствует на сцене, как автор пьесы, к его бюсту обращаются влюблённые, ему поклоняются актёры, его приветствует каждый прохожий.
Ну а те, кто смотрели курганский спектакль после «Безымянной звезды», наверняка заметили совпадение: у ремесленников из «Ночи» на касках такие же фонари, какие прикреплены к фуражкам Начальника вокзала и его подчинённых.
На фестивалях часто возникает подобная перекличка. Параллели пересекаются.
Курганцам повезло в том, что они опробовали спектакль на большой сцене тюменского драмтеатра перед конкурсным показом. В первый раз они затратили слишком много сил, чтобы перебороть плохую акустику, форсировали голоса, старательно артикулировали, декламировали текст как стихи на детском утреннике.
На фестивале пока не было более впечатляющей сценографии, чем в «Ночи». Деревья и фонари устремлены к горизонту, словно бы сместился центр тяжести. Мир ещё не перевернулся вверх тормашками, но крен весьма ощутим.
Это не надуманный, созданный интеллектуальным напряжением сюрреализм. Так мыслит гений.
Из-за ссоры царицы эльфов Титании с царём духов Обероном смешались времена года, посреди лета настала осень, земля усыпана жухлой листвой. Здесь нет логики, кроме логики театра, где несуразицу принимают за норму и верят в то, чего не может быть. Актёры – главные герои «Ночи». Они ремесленники, решившие заработать на свадьбе царя Тезея, развлечь аристократов «прискорбной комедией» (вот ещё один оксюморон). В отличие от аристократов они говорят обычным языком, а на язык поэтический переходят, когда хотят изобразить возвышенные материи, и, конечно же, подражание высокому в исполнении простолюдинов выглядит дико.
Но в том и фокус, что только актёры в «Ночи» - настоящие, подлинные люди, тогда как все прочие – вымысел. Не актёры, а прочие дурно разыгрывают прискорбную комедию. Для того, чтобы публика поняла это, актёрам курганского театра следует играть тоньше, умнее.
*обзор фестиваля для газеты "Тюм.курьер" |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}