| Комедия по-кукански |
[May. 11th, 2009|04:34 am] |
В афише курганского театра появилось очередное задорное название: «Даёшь Сингапур!..».
Очередное, потому что прежде были не менее задорные, от тех же постановщиков, режиссёра Александра Горбаня и художника Алексея Паненкова: «Женить-Ба!», «Хоп! Хей-хоп!», «Ё-моё».
Тюменцам знакомы работы этих постановщиков: «Контрабас», «REVIZOR», «Моц-АРТ», «Собачье сердце». Да и курганские спектакли гастролировали на сцене нашего драмтеатра. В общем, у театралов уже сложилось представление о совместном творчестве Горбаня и Паненкова. Зрители примерно знают, чего ожидать, и предвкушают удовольствие, а критики не питают радужных надежд и вострят топоры.
В основу новой постановки легла комедия Александра Галина «Конкурс». Эту пьесу захотели увидеть в репертуаре руководители курганского драмтеатра.
Место действия – провинциальный город. У Александра Галина – Курск. А у Александра Горбаня – некий Кукан, созвучный Кургану. Здесь, в Кукане, японцы выбирают девушек для работы в ночных барах Сингапура. В объявлении о конкурсе, которое напечатали в местной газете, не указано, что нужны только незамужние и молодые женщины с хорошими фигурами, и японцев атакуют все подряд. Всем хочется продать себя и поскорее покинуть родину. Смешно? Ещё как.
Посмотрите на конкурсанток: приземистая преподавательница эстетики в кружевном воротнике; долговязая аккордеонистка в заношенном тренировочном костюме, да ещё с пакетом на голове, скрывающем потрясающую новую причёску; аппетитная блондинка в длиннополой шубе (всё прекрасно, включая шубу, да только возраст неконкурсный); наконец, две вульгарные девицы. Чуть позже появится мать девиц, тётка без малейших признаков женственности.
Каждую из этих несчастных жизнь довела до ручки, до края, им нечего продать, кроме своего тела. Грустно? Ещё бы.
Однако спектакль не вызывает грусти – разве что по поводу пьесы и режиссёрских приёмов, но никак не по поводу женских судеб, - и не особо веселит. Впечатление такое, что Горбань отчаялся перебороть безнадёжный материал, устал спасать сюжет, вытягивая его из провальных эпизодов за счёт актёрских «примочек», симулировать диалог, не прописанный автором. Всё ясно с первых минут, далее действие топчется на месте, и художественные идеи отработаны сразу, развивать их некуда. Хотя, надо признать, начало у спектакля эффектное.
За экраном тени японских барабанщиков. Элементы теневого театра в традиционном русском театре – беспроигрышный вариант, это всегда интригует и завораживает. И экран в кои-то веки уместен, поскольку действие происходит в кинотеатре. Рабочие вносят старые дерматиновые кресла, заляпанные краской, и прочую рухлядь. Точь-в-точь такие кресла стояли в старых кинотеатрах и ДК, а может, они до сих пор сохранились в каком-нибудь Кукане.
Четыре двери с надписями «вход», «выход», «восход», «заход» - тоже вроде бы кинотеатр, и одновременно странное место вне четырёх сторон света, отстойник, накопитель, чулан, чистилище, где героини томятся в ожидании допуска на сцену, в ожидании судьбоносного решения.
По углам распихали ополовиненные манекены: там мужской торс, здесь женский бюст. Затем бюст и торс соединили. Смысл прочитывается мгновенно: я и баба, и мужик. Бедные, бедные наши соотечественницы!
За экраном горит красный фонарь: то ли символ страны восходящего солнца, в котором героини видят зарю новой жизни, то ли…
После того, как постановщики всё показали и рассказали - ёмко, наглядно, доходчиво, - спектакль продолжается, и надо придумывать что-то ещё, поддерживать тонус. Для этого есть испытанные средства: маскарад, выходы в зал, внезапные появления и исчезновения персонажей, в том числе через люк, а также песни-танцы, дым и искусственный снег. Всё это режиссёр применил, и многое не единожды, доводя до абсурда. Время от времени публику подбадривают песней из репертуара группы «Чингисхан»: «Moskow, Moskow!..».
Критики, ругающие Горбаня за пошлость и шоуменство, видят в заглавиях его постановок дешёвый эпатаж. «REVIZOR» или «РевюZERO», а не «Ревизор». «Женить-БА!», а не просто, как Гоголь написал, «Женитьба».
Допустим, эпатаж присутствует, но помимо того Александр Горбань закладывает в название стиль постановки, а иногда ещё и своё отношение к драматургическому материалу. О пьесе Коровкина «Рябина кудрявая» только и скажешь, что «Ё-моё». А больше-то нечего сказать.
Комедия Куни «Тринадцатый номер» в переводе Михаила Мишина – немудрёный танец в два притопа, три прихлопа. Вот вам и «Хоп! Хей-хоп!».
Ну а «Конкурс» совсем не случайно превратился в агит-шоу с лозунгом «Даёшь!». Как героини спектакля штурмом берут японцев, так режиссёр штурмует пьесу, и тут все средства хороши. Когда непереносимую фальшь уже невозможно замаскировать, в ход идёт пародия.
Например, мать девиц, Варвара Волкова (в исполнении удивительно органичной Зинаиды Шмаковой), и муж одной из конкурсанток изобразили встречу сериальной героини с потерянным во младенчестве сыном: «Серия сто тридцать четвёртая!».
Некоторые из актёров сумели обрисовать своих персонажей довольно узнаваемо, и даже смешно. Есть трогательные моменты, найденные вместе с режиссёром. Так, каждый из героев произносит монолог, стоя под летящим с колосников снегом – цитата из плохого спектакля; после монолога аккордеонистки Тамары Бок (её играет замечательная актриса Ирина Шалимова) о жуткой бедности тоже начинается снегопад, но Тамара просит: «Не надо снега!» И понятно вдруг, что ей нечего носить зимой, обуви у неё нет.
К сожалению, в спектакле ничтожно мало подобных моментов, прорывов в иное мыслительное пространство.
Александр Горбань любит актёров и их сценических героев, это всегда заметно. Это импонирует и самим актёрам, и публике. Редко встречаются режиссёры, столь добрые по природе и, главное, умеющие транслировать в постановках доброе отношение к миру. Притом Александр Горбань сочетает нежность с едкой сатирой, а это уж точно, уникальное умение.
Но спектакль «Даёшь Сингапур!...» почти не отразил лучших качеств режиссёра. Невольно вспомнишь обвинения в его адрес: постановки Горбаня пошлые и поверхностные, это разновидность современной халтуры, заполонившей русские сцены.
Есть в театрах такая проблема, о ней говорят уже лет двадцать, если не больше: эстрадный принцип построения спектаклей маскирует содержательную пустоту и режиссёрскую беспомощность.
Не знаю, насколько это справедливо по отношению к Александру Горбаню. Он, в отличие от коллег, собирающих постановку по принципу конструктора Лего, действует не расчётливо, а интуитивно, набрасывает ворох приёмов, чтоб побольше, чтоб изо всех щелей лезло; этот ворох зажигается как сухой хворост от актёрского куража, и полыхает костёр на радость публике.
Или не зажигается. Не полыхает.
*для "Тюм.курьера" |
|
|
