Tuesday, February 16th, 2016

Time	Event
12:36p	Тимоти Снайдер. Этнические чистки Западной Украины (1939–1945 гг.) – 1 В комментах к одному из предыдущих постингов было высказано предположение: «некоторые лишь из Вашего постинга узнали о Волынской трагедии». Не знаю так ли это, но даже для тех, кто информирован о ней, думаю полезным будет иметь под рукой текст об этнических чистках на территории Западной Украины, написанный одним из лучших современных историков, большим другом Украины, профессором Йельского университета Тимоти Снайдером. Ниже в нескольких постингах следует перевод А.Собченко на русский язык восьмой главы из книги Т.Снайдера «Воссоздание наций» (Timothy Snyder. The Reconstruction of Nations: Poland, Ukraine, Lithuania, Belarus in 1569-1999. Yale University Press, 2003). Глава 8. Этнические чистки Западной Украины (1939–1945 гг.)      Chapter 8. The Ethnic Cleansing of Western Ukraine (1939-1945) Все изменилось, когда польское государство пало под ударами фашистской Германии и Советского Союза в сентябре 1939 г. В течение двух лет территория Польши и ее население были поделены между Гитлером и Сталиным. Между 1939 и 1941 гг., когда действовали положения пакта Молотова–Риббентропа, большинство польских украинцев оказались под советским контролем, тогда как большинство поляков оказались на территории, которую контролировали немецкие фашисты. В июне 1941 г. фашистская Германия напала на Советский Союз и, среди прочего, оккупировала Галицию, Волынь и Советскую Украину. В течение последующих трех лет все территории Польши и ее граждане находились во власти Гитлера. Фашистская Германия учредила Рейхскомиссариат Украина (который включал Волынь), однако Галиция была передана в состав генерал-губернаторства (так именовались территории Польши, которые не были включены в состав рейха).    В феврале 1943 г., после крупнейшей битвы в истории, Паулюс, не выполнив приказ Гитлера, сдался под Сталинградом. Весной 1943 г.* Красная Армия перешла в наступление. Летом 1944 г. Советский Союз выбил немцев с Украины и восстановил польско-украинскую границу. Весной 1945 г. вся территория Польши и ее граждане оказались во власти Сталина. Галиция и Волынь пережили три оккупации: советскую в 1939 г., немецкую в 1941 г. и вновь советскую в 1944 г.         На каждом из этапов Вторая мировая война на Украине и в Польше была значительно более жестокой, чем на Западном фронте. Между 1939 и 1941 гг. советские и фашистские оккупанты уничтожили общество, сформировавшееся до войны, депортировали и ликвидировали элиту. После 1941 г. немецким войскам на Восточном фронте был отдан приказ жить за счет населения оккупированной территории, им были внушены идеи о том, что славяне являются Untermenschen – недочеловекми. В отличие от кампании на Западе 1940 г. восточная кампания 1941 г. велась как война против низших рас[1]. Между 1941 и 1944 гг. немецкие власти проводили геноцид евреев, зачастую на глазах (а порой и с помощью) местного населения. После 1944 г., с возвращением Советской власти, наступила пора создания гомогенных национальных территорий. Война, оккупация, голод, репрессии, депортации и геноцид были условиями, в которых поляки и украинцы прожили шесть долгих лет.         Как Украина, так и Польша безмерно пострадали в ходе войны, а Советский Союз и фашистская Германия были врагами для обеих стран. Тем не менее на каждом из этапов война углубляла раскол между украинцами и поляками, а отнюдь не объединяла их. Довоенный спор о том, кто должен владеть Галицией и Волынью, был точкой, которая в 1939 г. стала вершиной треугольника, с которой расходящиеся точки зрения скатывались вниз и в разные стороны с нарастающей скоростью, максимально удаляясь при этом друг от друга, и когда они достигли основания, между ними встал непреодолимый барьер. Содержание предыдущих глав подводило нас к исходной точке, задача же нынешней главы заключается в том, чтобы продемонстрировать, как война придала межнациональным разногласиям новую форму - межнациональной войны. До 1939 г. расхождения по вопросу о легитимности власти на упомянутых территориях имели лишь ограниченное практическое значение. Во время войны они выросли до уровня конфликтов, которые не только были в принципе неразрешимы, но и стимулировали стороны на шаги, доводившие друг друга до точки кипения. Они привели к тому, что лидеры украинских националистически настроенных партизан пришли в 1943 г. к выводу о том, что оптимальным образом будущее Украины сможет быть обеспечено проведением этнических чисток поляков. Реализация этой программы привела к гибели десятков тысяч мирных жителей, породила условия для польско-украинской гражданской войны в рамках более широкой мировой войны и полному переформатированию польско-украинских отношений.         В этой главе в первую очередь речь пойдет о том, каким образом академические споры относительно легитимности обладания упомянутыми территориями в 1939 г. привели к этническим чисткам на этих территориях в 1943 г. Ведь одно дело – желать этнической чистоты, но совсем другое – создавать ее. Хотя разговоры об очистке территории от того или иного народа была общим местом в Польше (и Европе) 30-х годов, возможность осуществления этих идей стала реальной только благодаря войне. Эскалация конфликта, которая привела к переходу от разговоров к действиям, может быть объяснена тремя последствиями войны: (1) вопрос о легитимности владения Галицией и Волынью вновь стал открытым; (2) были осуществлены массовые программы этнических чисток и геноцида, разработанные Сталиным и Гитлером; и (3) местные общества, как польское, так и украинское, были обезглавлены. Прежде чем перейти к описанию этнических чисток поляков в регионе, который называется Западной Украиной, я предлагаю рассмотреть эти три фактора. Легитимность владения территорией     Когда польское государство рухнуло под ударами фашистской Германии и Советского Союза, законность его существования перестала казаться очевидной. К сентябрю 1939 г. прошло лишь шестнадцать лет с момента, когда Антанта утвердила восточные границы Польши. Ветераны западноукраинско-польской войны 1918–1919 гг. все еще были мужчинами в расцвете сил. Для активистов украинского национального движения украинские претензии на Галицию и Волынь были по-прежнему весьма обоснованными, и теперь наступил момент их удовлетворения. Те, кто рассматривал польское правление как оккупацию, прилагали теперь все усилия для того, чтобы создать на развалинах Польши украинское государство. Те же, кто относил себя к украинской культуре, но занимали менее радикальную позицию, также не видели после 1939 г. особых причин для того, чтобы Польша восстановила свой контроль над ними. Хотя Организация украинских националистов  ждала этого дня, ей все же предстояло справиться с весьма непростой задачей. Создание государства значительно более сложная задача, чем его восстановление:  ее поддерживает меньше количество  зарубежных союзников, она а плохо вписывается в международные юридические режимы и, порой, для ее решения необходимы революционные средства. Именно потому, что задача оказалась столь нелегкой, соблазны были столь велики. У украинских националистов была политическая мотивация для сотрудничества с нацистами, поскольку украинцы (в отличие от поляков) могли видеть в Германии союзника  в  борьбе за независимость.         В то время как политически активные украинцы желали создания нового государства, которое включало бы себя бывшие польские территории Галицию и Волынь, политически активные поляки желали восстановления Польши в границах 1939 г. Поляки не могли забыть, что в сентябре 1939 г. украинские крестьяне встречали солдат вермахта хлебом и солью[2]. Множество образованных украинцев смогли найти в генерал-губернаторстве доходные рабочие места, став журналистами, учителями, профессорами и бюрократами[3]. Сотрудничество украинской элиты с немецкими властями, имевшее, возможно, смысл с точки зрения тех, кто желал создания украинского государства и украинской нации, выглядело предательством с точки зрения польского Сопротивления. Борцам польского Сопротивления было легче ликвидировать украинских коллаборационистов, чем немцев, ведь убийство украинца не грозило немецкими репрессиями против мирного польского населения. И уж тем более очевидно, что бойцам польского Сопротивления было легче убить украинского коллаборациониста, чем польского.         Коллаборационизм оставляет пятно, которое трудно смыть. Многие украинцы, приветствовали советскую власть в 1939 г., а потом сменили свое отношение к ней, но поляки не могли забыть их первоначальное ликование по поводу разрушения польского государства. Украинские националисты, поддержавшие с оружием в руках немецкое вторжение в Советский Союз в 1941 г., быстро разочаровались в немцах, но тот факт, что они носили немецкую форму, нелегко стереть из памяти. Но не следует полагать, что лишь украинцы сотрудничали с фашистами, особенно когда речь идет о территориях восточной Польши, которые были захвачены Советским Союзом в 1939 г. и оккупированы немцами лишь в 1941 г. После двух лет советской власти у многих было основание воспринимать немецкое вторжение в Советский Союз как освобождение. (Хотя сегодня это выглядит невероятным, летом 1941 г. некоторые евреи считали, что немецкая оккупация будет не хуже советской власти. Возможно, что советские депортации коснулась пропорционально большей части евреев , чем любого другого народа, а коллективизация особенно тяжело прошлась по торговцам и мелким предпринимателям. Окончательное решение еврейского вопроса тогда еще не началось. Во время советской оккупации тысячи евреев бежали от советской власти на оккупированные немцами территории.) Для поляков Галиции и Волыни, которые между 1939 и 1941 гг. испытали на себе прелести советской власти, сотрудничество с немцами никогда не было столь позорным клеймом, как в центральной и западной Польше. В Галиции почти все административные должности были заняты украинцами, но на Волыни поляки играли важную роль в немецком административном аппарате[4]. Некоторые из этих трений были унаследованы со времен, предшествовавших оккупации, другие были спровоцированы оккупантами. Обе оккупационные державы действовали по принципу «разделяй и властвуй»[5]. Советская оккупация стимулировала конфликт между поляками и украинцами в 1939 г., что привело к  возникновению «революционной» ситуации, которая была использована в качестве повода для расширения Украинской ССР на запад за счет бывших польских территорий[6]. Немцы позволили Украинскому центральному комитету работать в Кракове –  официально речь шла об организации, оказывавшей гуманитарную помощь, но на самом деле это был квази-официальный центр украинской политической жизни. Украинские члены Центрального комитета хотели использовать немецкую власть для того, чтобы убрать поляков и евреев с украинской «этнографической территории»[7]. После 1941 г. немецкие оккупанты предложили украинцам на Волыни организовать преследования поляков (1941–1942 гг.), а затем дали полякам возможность ответить украинцам той же монетой (1943–1944 гг.). Обычно эти меры предпринимались с целью поддержания порядка – разделение было инструментом властвования, а не самоцелью, хотя зачастую оно приводило к росту численности  и лучшему вооружению партизанских отрядов, сформированных по национальному признаку. Попытки проведения в жизнь нацисткой идеологии имели аналогичные последствия национального характера. Невероятно амбициозный проект создания Lebensraum (жизненного пространства) для немцев настроил поляков против украинцев. Немецкие попытки колонизировать украинско-польское пограничье в районе Замостья в 1942–1943 гг., в которых Украинскому центральному комитету была отведена организационная роль, были рассчитаны на то, чтоб обострить польско-украинский конфликт[8]. Классификация и ликвидация групп     Как следует из названия, действия украинцев в отношении поляков, и поляков в отношении украинцев не могут рассматриваться только в рамках событий, касавшихся лишь этих двух национальных групп, и не могут быть понятны в рамках только национальной истории. С точки зрения трансформации взаимоотношений поляков и украинцев более важную роль  сыграло поведение оккупантов, как советских, таких и немецко-фашистских, которые классифицировали людей по группам и депортировали или убивали их согласно классификации.    Как коммунисты, так и фашисты, начиная с 1939 г. стали выдавать всем удостоверения личности, что казалось вполне обыденной бюрократической процедурой, но имело огромные последствия. В 1939 г. во Львове ходила шутка о том, что «человек состоит из тела, души и паспорта». Как мы увидим, удостоверение личности, выданное в 1939 г., очень часто определяло, останется ли душа в теле[9]. До реализации «окончательного решения» еврейского вопроса немецкие власти переместили сотни тысяч людей из оккупированной Польши и в нее согласно причудливым схемам, которые никогда не были доведены до конца. Эти перемещения населения  создали своего рода модель  : в декабре 1941 г. некоторые украинские деятели генерал-губернаторства решили, что взаимные этнические чистки привели бы к решению польско-украинских территориальных споров. Лидеры Украинского центрального комитета даже предложили полякам провести в будущем обмен населения «по немецкой модели»[10]. Между 1939 и 1941 гг. советские оккупанты депортировали[11] по меньшей мере четыреста тысяч человек, что составляло примерно 3% населения этих территорий. Среди депортированных доля евреев и поляков была непропорционально высока . Эти депортации прекратились лишь с немецким вторжением в июне 1941 г. По мере того как немецкие войска углублялись на украинскую территорию, сотрудники НКВД  поспешно уничтожали тысячи политических заключенных, большинство из которых были украинцами. Эта акция была представлена украинскими националистами как преступление, совершенное евреями. В столь уязвимый момент прибыли немецкие войска, которые представили убийства, совершенные НКВД, как преступление, за которое украинцам следует отомстить евреям. Характерно, что эта пропагандистская ложь оказалась эффективной[12].         Период 1939–1941 гг. следует рассматривать как первый этап принятия общественностью идеи о том, что люди должны быть классифицированы по группам, и отношение к ним должно соответствовать классификации. Начиная с 1941 г. «окончательное решение» еврейского вопроса показало обществу, что группа может быть полностью физически ликвидирована[13]. В конце 1941 г. и в течение 1942 г. несколько тысяч украинцев участвовали в претворении в жизнь «окончательного решения» в качестве полицаев как в Галиции, так и на Волыни[14]. Геноцид осуществлялся на глазах поляков[15]. Основным проявлением Холокоста в Галиции и на Волыни было хладнокровное убийство местных евреев. В рамках определенных историографических традиций Холокост (или Шоа) положил конец непрерывной истории евреев в Европе и породил условия для создания еврейского государства за ее пределами. Эту точку зрения легко понять. В рамках других историографических традиций Холокост был вынесен за рамки основного исторического процесса, будь то рассказ о коммунистической революции либо о национальном развитии. Критическое рассмотрение  военной и послевоенной истории Восточной Европы требует отстраниться от обеих традиций и представить себе «окончательное решение» в рамках серии событий и их последствия для общества, которое либо наблюдало за ними, либо принимало в них участие.         Стоит напомнить, что немецкая оккупация Волыни летом 1941 г. была вторым тоталитарным режимом за три года. Она сыграла важную роль в формировании характера многих молодых украинцев, но не стала крещением, открывшим для них политическую жизнь. Многие из молодых украинцев, вступивших в 1941 г. во вспомогательные фашистские полицейские подразделения (Hilfspolizei) , с 1939 г. служили при советской власти милиционерами. Там они прошли курс политучебы, на котором польско-украинские разногласия были представлены им как классовая борьба, у которой было национальное решение: депортация представителей образованного класса, которые были преимущественно поляками. Участие в «окончательном решении» с 1941 г. трансформировало участников, оно превратило украинских парней с Волыни в монстров, которыми они не стали бы при иных обстоятельствах. У украинцев, пошедших работать в немецкую оккупационную администрацию и вступивших в немецкую полицию в 1941 г., была несколько иная мотивация: они хотели продолжать заниматься тем, что они делали раньше; самим определять свою судьбу; присваивать чужое имущество; убивать евреев; повышать свой статус; а также подготовиться к политическим событиям, которые произойдут позже. Поскольку украинское государство предстояло еще создать, тогда как польское государство – лишь воссоздать, украинские националисты были заинтересованы в сотрудничестве с немцами, они поощряли молодых украинцев идти в созданные немцами органы власти. Однако повседневная практика сотрудничества с немецкими оккупационными властями имела мало общего с целью украинских националистов, против которой выступали сами немцы, и сводилась в основном к убийствам евреев - важным элементом фашистской политики. Еще раз напоминаю, самым большим изменением в волынском обществе было убийство 98,5% волынских евреев[16]. Однако нашей задачей является изучение последствий Холокоста для коллаборационистов. Нацисты обучили украинских полицаев не только обращаться с оружием, но и ненавидеть евреев. Эсэсовцы внушили молодым украинским новобранцам антисемитские идеи на их родном языке[17]. Понимая все это, митрополит Шептицкий написал письмо Генриху Гиммлеру с просьбой не использовать украинских полицаев при расстрелах евреев. В ноябре 1942 г. Шептицкий обратился с пасторским обращением «Не убий»[18]. В послании Шептицкого, прочитанном с амвонов всех греко-католических церквей, говорилось о том, что никакая земная цель не может оправдать убийство.         К этому времени несколько тысяч украинцев уже совершили политическое убийство во имя дела, которое было чуждым для них, – во имя «тысячелетнего рейха» Адольфа Гитлера. Холокост научил их, что массовое убийство мирных жителей можно осуществить благодаря четкой организации и наличию в нужное время и в нужном месте людей, готовых стрелять в безоружных мужчин, женщин и детей. Хотя концентрационные лагеря смерти, такие как Собибор, находились весьма близко, в конце 1941 г. и в течение всего 1942 г. евреев Волыни не вывозили туда; их выводили в открытое поле и убивали не газом, а пулями. Деревня за деревней, местечко за местечком древняя цивилизация была стерта с лица земли. Вспомните волынское местечко Острог, упомянутое ранее как центр споров по поводу реформы христианства, возникших на раннем этапе Нового времени. Острог также был историческим центром еврейского образования. Восстание Богдана Хмельницкого 1648 г., положившее конец восточнославянскому Ренессансу, было описано выпускником Острожской иешивы Натаном Ганноверским. Его сочинение «Пучина бездонная» (Йавен метцула) оказалось жутким пророчеством. Острог был одним из первых волынских городков, которого коснулось «окончательное решение». К концу 1941 г., еще до того, как в Остроге было создано гетто, две трети местных евреев были уже убиты[19].Во второй половине 1942 г, когда выжившее еврейское население было заперто в гетто, войска СС с помощью украинских и немецких полицаев. провели основные акции. Городские евреи были выведены из своих гетто к ямам, вырытым на расстоянии нескольких километрах от городка, им было приказано снять всю одежду и личные принадлежности и лечь, после чего эсэсовцы расстреливали их автоматными очередями. В обязанности украинских полицаев входило убивать евреев, пытавшихся бежать из гетто, когда начиналась его ликвидация, евреев, пытавшихся бежать на пути к месту казни, а также добивать евреев, выживших после автоматных очередей. Реализация геноцида в мелких городках и селах не так хорошо задокументирована, однако и здесь украинские полицаи играли бὀльшую роль. В общей сложности двенадцать тысяч украинских полицаев помогало примерно тысяче четыремстам немецким полицейским в убийстве около двухсот тысяч волынских евреев. Хотя их доля в собственно расстрелах невелика, действия украинских полицаев сделали Холокост на Волыни возможным[20]. Они продолжали выполнять свою работу вплоть до декабря 1942 г.         Следующей весной, в марте-апреле 1943 г. практически все украинские полицаи ушли с немецкой службы и вступили в партизанские отряды Украинской повстанческой армии (УПА)[21]. Одной из их главных задач в рядах УПА стала очистка Волыни от польского присутствия. Поляки обычно приписывают успех этой операции УПА изначальной склонности украинцев к жестокости, однако это было скорее результатом их недавно приобретенного опыта. Люди делают то, чему их обучили, и если они делают свою работу часто, то делают ее хорошо,. Украинские партизаны, проводившие массовую ликвидацию поляков в 1943 г., применяли тактику, которой они овладели, сотрудничая с немцами в деле проведения Холокоста в жизнь в 1942 г., а именно: детальное планирование и выбор объекта для проведения операции; тщательные заверения местного населения перед акцией в том, что у них нет никакого основания для беспокойства; внезапное окружение поселений и физическая ликвидация людей. Украинцы научились технологии массового уничтожения у немцев. Вот почему этнические чистки УПА оказались столь эффективными, и почему в 1943 г. волынские поляки оказались почти столь же беспомощными, как волынские евреи в 1942 г. Кампания против поляков началась на Волыни, а не в Галиции связана, в частности,  с тем, что на Волыни украинские полицаи играли бὀльшую роль в деле реализации «окончательного решения». Таким образом, между Холокостом евреев и бойней поляков существует взаимосвязь, поскольку они объясняются наличием на Волыни тысяч украинцев, имевших опыт в деле реализации геноцида. Но почему украинские националисты решили ликвидировать поляков на Украине? В 1942 г. украинские полицаи получили от немцев приказ убивать евреев. От кого же партизаны УПА, которые в основном были раньше полицаями, получили в 1943 г. приказ убивать поляков? Декапитация гражданского общества   Деморализация и избиение украинской и польской элиты стали, возможно, самой главной причиной польско-украинского конфликта. Первая советская оккупация (1939–1941) привела к декапитации польского и украинского общества путем депортации и физического уничтожения элиты. Хотя поляков и евреев депортировали и убивали больше, чем украинцев, среди жертв коммунистов оказалось некоторое количество образованных украинцев. По меньшей мере, четыреста тысяч граждан Польши были арестованы и депортированы с бывших территорий восточной Польши в Казахстан и Сибирь.    В первую очередь депортации подлежали государственные чиновники и интеллигенция, в результате чего во многих селениях не осталось авторитетных личностей, которые могли бы играть роль морального ориентира. По приказу Сталина НКВД расстрелял более двадцати тысяч образованных польских граждан, взятых в плен Красной армией в 1939 г., включая почти половину польского офицерского корпуса. Из них от семи до девяти сотен были евреи, что, среди прочего, свидетельствовало о наличии еврейских офицеров в Польской армии. Это преступление обычно связывается с расстрелом в Катынском лесу, но расстрелы проводились и в других местах. При уходе советских войск из Галиции и Волыни после начала войны в 1941 г. НКВД расстрелял еще  несколько тысяч местных поляков, евреев и украинцев[22].     С немецкой стороны, в генерал-губернаторстве немцы убивали польскую интеллигенцию и отправляли в заключение подозрительных  украинцев. Немецкие репрессии создавали  условия для следующих преступлений по мотивам мести:  к примеру, польские надзиратели (капо) убили в Освенциме двух братьев лидера украинских националистов Степана Бандеры[23]. В Хелмском районе поляки  казнили триста девяносто четырех  известных украинских общественных деятелей, обвинив их в коллаборационизме. По сообщениям украинских националистов, это вызвало всплеск национализма среди украиноязычного населения района[24]. После вторжения в Советский Союз в 1941 г. немцы арестовали в Галиции и на Волыни представителей украинской элиты, включая и украинских националистов. Провозглашение ОУН независимости Украины в 1941 г. привело к десяткам арестов. По крайней мере, в одном случае немцы были спровоцированы советскими партизанами на убийство нескольких сотен образованных волынских украинцев[25].         Ликвидация элиты, особенно после немецкого вторжения в Советский Союз в 1941 г., совпала с милитаризацией украинского и польского гражданского общества. Во время войны носителями власти с обеих сторон стали не политические институты, такие как партии или правительства, но военные организации, такие как партизанские отряды или группы самообороны[26]. Хотя во многих отношения Армия Крайова имела весьма впечатляющую организацию, ее командная структура была уязвимой. В июне 1943 г. гестапо арестовало ее командующего генерала Стефана Ровецкого. Другие польские партизанские армии либо находились в весьма опосредованном подчинении Армии Крайовой, представляя весьма конкретные политические движения (как, например, «Крестьянские батальоны»), либо выступали против командования Армии Крайовой (как, например, крайне правая организация «Национальные вооруженные силы»). Хотя польское правительство было легитимным и было признано западными союзниками, у него было мало власти на Волыни. Его представители были изумлены участием волынских поляков в немецкой оккупационной администрации и оказались не в состоянии воспрепятствовать вступлению волынских поляков в немецкую полицию. * Наступление Советской армии происходило с ноября 1942 по апрель 1943 г. и возобновилось в июле 1943 г. в ходе Курской битвы. – Примеч. науч. ред. [1]В качестве путеводителя по этой литературе см. [2]Володимир Кубійович ««Українці в Генеральній Губернії»,…Другие граждане межвоенной Польши, включая белорусских и некоторых польских крестьян, также поначалу приветствовали оккупантов Польши, …о евреях см. [3]Кубійович ««Українці в Генеральній Губернії», с. 49, 197, 290 и в других местах; I.I.Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання в роки Другої світової війни», Київ, Ін-т історіїУкраїни НАНУ, 2000 р. с. 35 [4] [5] [6] [7]Кубійович ««Українці в Генеральній Губернії»,о характере Комитета с. 102-10; о предложении переселить поляков и евреев, с. 422-423. [8] [9] [10]О нацистских этнических чистках см.  . О немецкой модели см. Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання в роки Другої світової війни», с. 48 [11]О. А. Горланов и А.Б. Рогинский «Об арестах в западных областях Белоруссии и Украины в 1939-1941 гг.», «Репрессии против поляков и польских граждан», Москва, Мемориал, 1997 г., с. 96 и в других местах; …о процентом соотношении евреев, поляков и украинцев, см….минимальный показатель в 330 тыс. теперь окончательно доказана на основании советских документов. Но вопрос остается о том, сколько еще десятков или сотен тысяч были депортированы с театра основных действий в качестве военнопленных, на принудительные работы и т.д. [12]О фашистской пропаганде см. ..О количестве евреев в НКВД (сокращавшемся в 1938-39 гг.) см. Никита Петров «Кто руководил НКВД, 1934-1941 гг.», Москва, Звенья, 1999 г., См. также…Об убийстве евреев поляками в других частях восточной Польши…,об украинских погромах… [13]О деликатном обращении с последствиями введенных фашистами расовых категорий на Украине см. [14]Волынский поляк вспоминает, что Холокост «выявил в поляках либо гуманизм, либо отсутствие такового»… [15] [16] [17] [18] [19]Об Окончательном решении в Остроге см. [20]см. также… [21]«Дії УПА в 1943 р.»,"Літопис УПА". т. 2, с. 225; Герасим Хвиля «В лавах УПА на Волинi» в Петро Мiрчук i В. Давиденко, ред., "В рядах УПА" [22] [23] [24]. О.С Садовиї «Куди прямують поляки?», Літопис УПА, т. 2, с. 52;; I. I. Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання» с. 107 [25] [26] (Read Comments | Comment on this)
12:44p	Тимоти Снайдер. Этнические чистки Западной Украины (1939–1945 гг.) – 2 Продолжение. Начало см.: Т.Снайдер. Этнические чистки – 1           В случае с украинцами дела обстояли более радикально. Не было государства, чтобы основать регулярную армию, и на этой площадке были представлены только крайне правые . Быстрая и резкая перемена в политическом руководстве украинского гражданского общества сыграла решающую роль в определении направления, в котором события развивались после 1943 г. Как мы видели, в межвоенной Польше ОУН была гораздо менее значимой организацией, чем демократическое УНДО. После того как в ходе войны УНДО и другие украинские политические организации самораспустились, ОУН стала единственной украинской политической организацией на Западной Украине. Весной 1941 г. ОУН раскололась на две части: ОУН-бандеровцы и ОУН-мельниковцы. В мельниковскую группировку ОУН ушли представители старшего поколения и более образованные бойцы. Степан Бандера возглавил группировку представителей молодого поколения, жаждавших нанести решающий удар. В результате  столкновений между ОУН-мельниковцами и ОУН-бандеровцами в 1940 и 1941 гг. ОУН-бандеровцы стали ведущей национальной организацией. После того как ОУН(б) разгромили в братоубийственной войне ОУН(м), немцы обезглавили бандеровское крыло ОУН. Бандера был арестован немцами после того, как его ветвь ОУН провозгласила независимость Украины; возможно, четыре пятых руководства ОУН(б) были убиты немцами в 1941–1942 гг. К 1943 г. самым сильным представителем украинских политических чаяний стало экстремистское крыло террористической организации, построенное по принципу вооруженной заговорщической группировки, которым руководили преимущественно молодые и неопытные люди[1].Именно эта изувеченная ОУН(б), возглавляемая Николаем Лебедем, а затем Романом Стецько, очистила Волынь от польского населения в 1943 г. Однако даже на Волыни в 1943 г. бандеровская ОУН поначалу была не единственным выразителем украинской политической жизни. Существовали две другие украинские партизанские армии: изначальная УПА Тараса Бульбы-Боровца и ОУН-мельниковцы. Бульба-Боровец, самый опытный партизанский командир, отказался от  массовых этнических чисток как решения польской проблемы[2]. ОУН(м), как нам известно, находилась в состоянии войны с ОУН(б). И сторонники Бульбы-Боровца, и мельниковцы были уничтожены в начале 1943 г. бандеровцами, а их бойцы были включены в состав организованной бандеровцами УПА. По ходу дела партизанами, лояльными ОУН(б), были убиты десятки тысяч соотечественников-украинцев якобы за их связи с Боровцом или мельниковцами. Хотя никто еще не занимался этим вопросом, есть вероятность того, что в 1943 г. УПА убила столько же украинцев, сколько и поляков[3]. В 1943 г. бандеровцы, благодаря своей готовности предавать и устраивать засады на своих украинских соперников, успешной мобилизации бывших полицаев и привлекательности их радикальных целей для молодежи, стали господствующей силой на Волыни.           Лишь одна группировка украинских партизан намеревалась очистить Волынь от поляков. Это была группировка, выросшая во время мировой войны и обязанная своим успехом особенностям условий военного поражения Польши, геноцида и удара, нанесенного по гражданскому обществу. Когда в апреле 1943 г. лидер ОУН(б) Николай Лебедь предложил «очистить всю революционную территорию от польского населения», провести акцию, которая полностью переписывала польско-украинские отношения, ему было тридцать три года[4]. Незрелая тактика Лебедя в национальном вопросе, претворенная в жизнь молодыми людьми, чей жизненный опыт был сформирован геноцидом, определила курс событий на Волыни и подготовила условия для  польско-украинской войны. Хотя война была выгодна разным группировкам и сторонникам разных идей, следует отметить, что роковое решение 1943 г. было принято только руководителями ОУН-бандеровцев, и никем иным. Они исходили из очень конкретной стратегии, разработанной определенными людьми в очень конкретный момент. Украинская национальная тактика: ОУН-мельниковцы Мы рассмотрели обстоятельства и истории конкретных персонажей; давайте же теперь ознакомимся со спецификой исторического момента. Тактика этнической чистки, взятая на вооружение ОУН-бандеровцами, была частью стратегии, рассчитанной на достижение задачи национального освобождения после разгрома немцев под Сталинградом. Для того чтобы понять этнические чистки как тактику, нужно сравнить этнические чистки с тактикой, которую в это время приняли ОУН-мельниковцы, возобновившие сотрудничество с немцами. Отступавшие немцы теперь были согласны дать вооружить большое количество украинцев, и ОУН-мельниковцы приняли это предложение.       Побуждаемые мельниковцами, около 80 тысяч украинцев, не желавшие отправляться на работу в рейх, записались добровольцами в новую дивизию СС «Галичина». Лишь около 11 600 добровольцев прошли курс боевой подготовки, и немцы скоро столкнулись с проблемой нехватки младшего и среднего командного состава. Даже митрополит Шептицкий, укрывавший евреев, считал, что сформирование дивизии СС «Галичина» было желательным, потому что она могла бы стать ядром будущей украинской армии. Несмотря на то, что всю свою взрослую жизнь Шептицкий был христианским священником, он осознавал важность военного аспекта государственности. Будучи братом генерала, который помог создать Польскую армию, разгромившую в 1920 г. Западно-украинскую республику, Шептицкий на тяжелом опыте осознавал, что без армии украинское государство невозможно. Поддержка, оказанная Шептицким созданию дивизии СС, показывает, что при определении своей стратегии Украина столкнулась со столь серьезными трудностями, что даже люди, известные терпимостью своих взглядов, были готовы оправдывать крайние меры[5]. Дивизия СС «Галичина» начала свой боевой путь зимой и весной 1944 г. с уничтожения нескольких польских селений. Самым известным эпизодом стало сожжение Гуты Пеняцкой в феврале 1944 г. и убийство приблизительно пяти сотен ее жителей[6]. Дивизия «Галичина» не была использована ни в одной крупной операции по уничтожению евреев, однако в этом преступлении она оказалась незапятнанной только потому, что «окончательное решение» еврейского вопроса  уже произошло.       В течение 1942 г. подавляющее большинство евреев Галиции и Волыни были ликвидированы: большинство волынских и некоторые галицийские евреи были убиты либо поодиночке рядом со своим домом, либо в местах массовых расстрелов, расположенных в ближайших лесах и полях, а некоторые галицийские евреи – в лагерях смерти Белжец, Освенцим, Треблинка, Собибор и Майданек. Так закончилась еврейская история в Галиции. Не только большие города, такие как Львов, но и мелкие городки типа Бродов (когда-то это было крупнейшее еврейское поселение в Галиции) были «очищены» от евреев.       Именно под Бродами в июле 1944 г. Красная армия разгромила дивизию СС «Галичина». Позднее дивизия была восстановлена за счет новых добровольцев и направлена в Словакию, а затем в Югославию на подавление антигерманских восстаний; так украинские националисты, надеявшиеся на создание собственного государства, покинули свою страну по иноземному приказу для подавления аналогичных чаяний других народов. Многие солдаты дивизии дезертировали, бежав зачастую в ряды ОУН(б) и ее УПА. Когда немцы отступили, мельниковцы, избравшие для себя стратегию коллаборационизма,  утратили всякое доверие и  растворились в толпе. Сам Андрей Мельник принялся искать нового покровителя, но был арестован гестапо. Дивизия «Галичина» привлекла немалое внимание, поскольку СС была самым жутким инструментом гитлеровской власти и основным организатором геноцида евреев. С точки зрения некоторых украинских националистов, «Галичина» выглядит  институциональным воплощением украинских целей. В сегодняшней независимой Украине на музейных выставках во Львове, посвященных национальному строительству, можно увидеть мундиры солдат дивизии СС «Галичина». Тысячам солдат воссозданной дивизии удалось сдаться англичанам и американцам в Германии. Тем, кто попал в Италию, удалось избежать  репатриации в Советский Союз благодаря обращениям  польского генерала Владислава Андерса и папы римского Пия XII; эти обращения  стали возможными лишь потому, что подлежавшие репатриации были польскими гражданами[7]. Получив от западных союзников статус комбатантов, ветераны дивизии «Галичина» выехали в Англию и Канаду, где в течение десятилетий пытались оправдать  свои действия. Однако, оставив в стороне споры о коллаборационизме и национальном строительстве, нужно сказать, что «Галичина» сыграла важную роль в деле этнических чисток поляков. Украинская национальная тактика: ОУН-бандеровцы Очистка территории от поляков была делом рук бандеровцев, которые извлекли из немецкого поражения иной урок, нежели ОУН(м). В то время, когда мельниковцы увидели возможность для более продуктивного сотрудничества с немцами, бандеровцы осознали срочную необходимость в независимых действиях. Для ОУН(б) критически важным моментом, возможно, стала возросшая с февраля 1943 г. активность советских партизан на Волыни[8]. В феврале 1943 г. бандеровцы, стремясь заманить к себе всех, желавших сражаться с немцами, а также заполучить на свою сторону украинских полицаев, которые явно намеревались дезертировать после Сталинграда, приняли решение начать самостоятельные партизанские акции. В марте 1943 г. была создана УПА, задачей которой была борьба с немцами, защита украинцев от Советской власти и очистка Украины от поляков[9]. Когда украинские полицаи покинули свои посты весной 1943 г., ОУН(б) направила командиров на север от Галиции, на Волынь. Успех галичан в деле формирования армии, набранной из волынян, был первым признаком того, что украинский национализм пустил корни на территории, которая называется сегодня Западной Украиной. В течение четырех лет волны политических перипетий обрушивались на Волынь одна за другой. Польские действия против местной православной церкви завершились лишь с советской оккупацией 1939 г. Советская власть мобилизовала украинцев на политическую борьбу, заставив их создавать колхозы. В 1941 г. немцы выбили советских пропагандистов и комиссаров, но сохранили в руках украинцев аппарат принуждения. Как стало очевидно из предыдущих глав, коммунисты и фашисты обучили молодых полицаев, которые весной 1943 г. стали ядром УПА на Волыни. Три стремительно сменившие друг друга волны – польская, советская и немецко-фашистская – привели к политизации волынских украинцев. Поэтому ОУН(б), которая до того была более заметна в Галиции, чем на Волыни, начала свои основные военные операции на Волыни. Хотя непосредственно созданию УПА способствовали проблемы местного характера , ее цели носили глобальный и стратегический характер. Бандеровцы выступали как против немецко-фашистской, так и против советской оккупации Украины, и пришли к роковому решению о невозможности существования польского меньшинства в украинском государстве. Судя по всему, руководство ОУН(б) полагало, что Вторая мировая война, как и Первая мировая, полностью обескровит Германию и Россию, и что окончательным врагом Украины станет возрожденная Польша[10]. ОУН была основана ветеранами западноукраинско-польской войны; ОУН(б) набрала в свои ряды молодых людей, которые в 30-е годы прошли через польский концентрационный лагерь Береза-Картузская. Оба поколения понимали, что как только у Польши появится возможность, она направит свои войска в Галицию и Волынь. По их мнению, украинцам следовало создать армию и нанести удар во время войны, до того, как возрожденная Польша сможет вновь, как после 1918 г., направить войска и поселенцев из центральной Польши[11]. Возможно, волынских украинцев убедили в том же.. Волынского крестьянина можно было легко убедить видеть в каждом поляке исполненного твердой решимости колонизатора, а в присвоенной польской собственности – свою самую большую награду.           Польское правительство в изгнании и его подпольная Армия Крайова также считали такого рода исход весьма вероятным и планировали проведение военной операции, которую ожидали украинцы[12]. Они вели военные действия с целью восстановления Польской республики в границах 1939 г., целью, которая рассматривалась польскими солдатами как нечто само собой разумеющееся и в поддержке в деле достижения  которой их заверили западные союзники. Польское правительство не считало, что немецкая или советская агрессия могут рассматриваться как оправдание для изменения восточных границ Польши, и полагало, что любой компромисс будет выглядеть как уступка Москве[13]. Независимая Украина была приемлема, но лишь в пределах советской территории. С польской точки зрения, после того, как Германия и Советский Союз обескровят друг друга, на востоке откроется поле для операций польских сил с целью восстановления довоенного статуса, единственного варианта должного положения вещей. Еще в 1941 г. польские руководители объяснили Лондону, что будущее восстание против немцев предполагает и войну против украинцев в Галиции, а также, возможно, и на Волыни, которая, если возможно, будет проведена в формате быстрой «вооруженной оккупации[14]». Планы Армии Крайовой по подготовке антигерманского вооруженного восстания, как они были сформулированы в 1942 г., предусматривали такую войну[15]. К 1943 г. украинское сотрудничество с фашистской Германией дискредитировало украинских партизан, и поляки не могли более видеть  в них  союзников. Руководство Армии Крайовой стремилось восстановить  довоенные границы Польши и не могло предложить украинцам какое-либо решение, которое могло заинтересовать их[16]. В 1943 г. Армия Крайова начала создавать свои базы в Галиции (но не на Волыни, где поляков было мало).           Как польская Армия Крайова, так и украинская УПА планировали нанесение быстрых ударов с целью территориальных приобретений в Галиции и на Волыни. Если бы случилась новая польско-украинская война, как в 1918–1919 гг., вопрос о том, кто начал первым, стал бы неактуальным. Но предварительные удары против поляков, задуманные бандеровцами в начале 1943 г., не были военными операциями, а являлись этническими чистками. Как мы убедились, еще до войны ОУН приняла тоталитарный вариант интегрального национализма, согласно которому украинское государство должно было быть этнически однородным, а польские «оккупанты» могли быть разгромлены лишь благодаря полному удалению поляков с украинских земель. В отличие от ОУН(м), в принципе приверженной тем же самым идеям, ОУН(б) считала проведение такой операции возможным и желательным в 1943 г. С точки зрения бандеровцев, еврейское население уже было уничтожено немцами; немцы и русские приходят и уходят, но поляков следовало удалить с «украинских земель» силой. Польские партизаны желали восстановления старого порядка; украинские партизаны опережали их на шаг: они готовили новый порядок. Бойня         Весной 1943 г. УПА отбили у немцев сельские районы Волыни и установили контроль над ними[17], начав кампанию убийств и изгнания польского населения. На Волыни поляки были слишком слабы, чтобы думать о нанесении удара первыми. В 1939 г. поляки, в лучшем случае, составляли 16% населения Волыни (около 400 тысяч человек). К 1943 г. их численность была сведена, вероятно, к 8% (200 тысяч человек[18]). Они были разбросаны по сельской местности, местная польская элита была сведена на нет депортациями, помимо немцев не было никакой власти, которая могла бы защитить поляков, так как польских партизанских отрядов в этой местности не существовало. Решение ОУН(б) использовать УПА против этих поляков не может рассматриваться как что-либо иное, нежели этническая чистка мирного населения[19]. В течение 1943 г. подразделения УПА и специальные силы безопасности ОУН(б) убивали поляков как поодиночке, так и группами в польских поселениях и деревнях, а также поляков, которые жили в украинских деревнях[20]. Для нападений на более крупные польские населенные пункты партизаны УПА мобилизовали местное население.           Согласно многочисленным сообщениям, украинские партизаны и их союзники сжигали дома, предварительно загоняя внутрь тех, кто пытался бежать, а тех, кого удавалось поймать на улице, убивали серпами и вилами. Церкви, набитые прихожанами, сжигались дотла. Чтобы запугать оставшихся в живых поляков и вынудить их к бегству, партизаны выставляли обезглавленные, распятые, расчлененные или выпотрошенные тела[21]. В смешанных поселениях силы безопасности УПА предупреждали украинцев, что им следует бежать, а на следующий день убивали всех тех, кто остался[22]. Порой подразделения УПА выдавали себя за советских партизан и организовывали сбор жителей поселения, после чего убивали всех собравшихся[23]. Политика этнических чисток снискала популярность среди бойцов УПА и нашла поддержку среди некоторых украинских крестьян Волыни[24]. УПА предлагала украинцам, проживавшим в деревнях и городках со смешанным населением, материальное вознаграждение за участие в убийстве своих соседей. Однако многие украинцы, рискуя собственной жизнью (и жертвуя ею), предупреждали или укрывали поляков[25].           Большинство нападений партизан УПА, сил безопасности ОУН(б) и украинских крестьян на волынских поляков имели место в марте-апреле, июле-августе и в конце декабря 1943 г. К июлю 1943 г. УПА интегрировала в свои ряды другие партизанские отряды, существовавшие на Волыни, численность которых составляла около 20 тысяч человек, и оказалась в состоянии проводить одновременно операции на обширных территориях[26]. Первое издание газеты УПА, вышедшее в свет в июле, обещало «позорную смерть» всем полякам, оставшимся на Украине[27]. УПА была в состоянии осуществить свои угрозы. В течение приблизительно двенадцати часов, с вечера 11 июля 1943 г. до утра 12 июля, УПА совершила нападения на 176 населенных пунктов. Кстати, эти нападения пришлись на день, когда православный мир отмечал праздник святых апостолов Петра и Павла; предыдущая акция стала известна как «Кровавая страстная пятница для поляков», другая же пришлась на Рождество. Поскольку католики римского обряда отмечают Рождество раньше, чем православные, Рождество обычно отделяло поляков от украинцев. В этот день поляки собирались в легко воспламеняющихся деревянных костелах, которые сжигались дотла. В тех, кто пытался бежать, стреляли. В общей сложности, УПА убила в 1943 г. на Волыни от сорока до шестидесяти тысяч мирных поляков[28]. Эти акции 1943 г. были также завершающим этапом Холокоста волынских евреев. Некоторые из того весьма малого количества волынских евреев, которым удалось спастись зимой 1942 г., выжили благодаря польским крестьянам, которые прятали их в сельской местности. Когда УПА уничтожала польские поселения в 1943 г., заодно с поляками погибли те немногие евреи, которым удалось спастись раньше[29]. Конец польской деревни,  29 августа 1943 г. Одно из поселений, уничтоженных на Волыни, видимо, стало символом  сотни других. Хотя события в одной деревне не могут отразить масштабы убийства, но они могут дать более полное представление о методах и этапах лучше, нежели любое обобщение. До 1943 г. в деревне Глубочица (Głęboczyca) Владимирского района Волыни было приблизительно семь десятков польских дворов. Она была основана в XIX в., до того, как Польша стала независимым государством, как польская деревня на территории Российской империи. Как и соседние украинские деревни, она не была ни слишком зажиточной, ни слишком бедной. Она зависела от торговли с соседними селениями, и ее крестьяне участвовали в украинских кооперативах. Между 1939 и 1941 гг. Глубочица сопротивлялась коллективизации, за что была наказана местными советскими властями. С лета 1941 г. деревня оказалась под немецким правлением. Как и во времена советской оккупации, украинцы продолжали удерживать власть в своих руках, теперь уже в качестве немецких полицаев и сотрудников администрации. Украинцы составляли списки тех, кто подлежал отправке в Германию на принудительные работы, отбирая, где это было возможно, поляков. Таким образом, около половины польских семей Глубочицы потеряли своих самых трудоспособных мужчин. Кроме того поляки должны были отдавать  немецким властям большую часть произведенных ими  продуктов питания. Летом 1942 г. немецкая и украинская полиция выявила и убила большинство местных евреев. Евреи выводились как в индивидуальном порядке, так и небольшими группами, и были убиты на расстоянии, с которого расстрелы были слышны (если не видны) христианскому населению. Весной 1943 г. местные украинские полицаи ушли с немецкой службы в леса к УПА. Эти новые украинские партизаны атаковали немецкие гарнизоны, забирая себе трофейное оружие. Теперь УПА контролировала всю область. Для местных поляков особой разницы между правлением УПА и немецкой оккупацией не было, поскольку контроль оставался в руках тех же людей, вооруженных тем же оружием. Поначалу, манера поддержания контроля со стороны УПА мало чем отличалась от прежней, разве что была более тщательной. УПА обеспечила меры к тому, чтобы поляки были безоружными, составили списки членов семей и провели обыск домов, чтобы убедиться, что никто из поляков не убежал. Были отобраны польские семьи, которым было вменено в обязанности заниматься снабжением солдат УПА; зачастую поляки, доставлявшие все необходимое на базы УПА, были убиты. Молодых поляков, особенно когда речь шла об образованных и талантливых людях, убивали по одному: они были, по-видимому, замучены до смерти. До поляков Глубочицы начали доходить слухи об уничтожении других селений, а ночью они могли видеть вдали огонь горящих сел. Общее настроение односельчан можно сформулировать следующим образом: эти слухи слишком ужасны, чтобы быть правдой, но даже если бы это и было правдой, то в нашем селе ничего подобного произойти не сможет[30]. В августе 1943 г. они надеялись, что им удастся собрать урожай до того, как придется бежать. Помимо обычной человеческой склонности не верить в невероятное и естественного стремления  крестьян собрать урожай, были еще три причины для того, чтобы выдавать желаемое за действительное. Во-первых, расстояния были велики, а средства связи примитивны, поэтому люди принимали решения на основании своего личного опыта. Во-вторых, те немногие, кому удалось спастись от массовой бойни, бежали не в Глубочицу, а в крупные населенные пункты. В-третьих, местные украинцы заверили их, что «хорошие поляки», такие как их собеседники, не будут (используя язык времени и места событий) «забиты».Перед рассветом 29 августа 1943 г. партизаны УПА и украинцы из близлежащих деревень окружили Глубочицу и начали убивать всех ее жителей. Крестьяне, которые уже вышли на работу в поля, были окружены и забиты серпами. Их жены заметили это, но были либо застрелены, либо забиты.  Шум мог бы предостеречь остальных, но не многим удалось бежать. По крайней мере 185 поляков были убиты. Некоторые были обезглавлены, другие повешены, у третьих была содрана кожа с мышц, у кого-то сердца были вырваны из груди, а кто-то был сожжен. Многие были порублены на куски серпами и косами.  Кто-то из жителей был перед смертью подвергнут всем видам пыток. Деревня была уничтожена, и сегодня от нее не осталось и следа[31]. [1]Этот раскол был подхлестнут убийством НКВД лидера ОУН Коновальца в 1938 г. Согласно исполнителю покушения Павлу Судоплатову, Сталин намеревался внести раскол в ОУН. [2]Сравни Микола Лебедь «Українська повстанська армiя», Дрогобич, 1987 р., с. 53; Тарас Бульба «Армія без держави», Львів, Поклик сумління, 1993 р., с. 272; Петро Балей «Фронда Степана Бандери в ОУН 1940 року», Київ, Текна A/T, 1996 р., с. 141 [3]В отчете службы безопасности УПА содержится разбивка на категории людей, убитых ею в небольшом волынском военном округе в течение месяца.  В нем говорится о 110 жертвах, из которых по меньшей мере 68 были украинцами. Літопис УПА, т. 2 (новая серия), с. 312. [4]Предложение Лебедя цитируется по Балей «Фронда Степана Бандери в ОУН 1940 року», с. 141. См. также «ОУН-УПА в роки війни», с. 289 [5]О рекрутировании см… О Шептицком см. [6]Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 124-126 [7] [8]«Постанови ІІІ Конференції Організації Українських Націоналістів Самостійників Державників, 17-21 лютого 1943 р.» «ОУН в світлі постанов Великих Зборів», стр 81-83, 88.  Польские наблюдатели также заметили эту перемену. [9]М. Омелюсiк «УПА на Волинi в 1943 роцi», Літопис УПА, т. 1, с.23-26; Ростислав Волошин «На шляхах збройноїборотьби», Ibid., том 2, с. 19-24; Микола Лебедь «Українськаповстанськаармiя», Дрогобич, 1987 р., с. 53;  Олексадр Вовк, «Предисловие», Літопис УПА, т. 2 (новая серия), с. xxxix –xI.  См. также Тарас Бульба «Армія без держави», Львів, Поклик сумління, 1993 р., с. 272; [10]С самого начала командование УПА на Волыни классифицировало немцев, большевиков и поляков как «врагов Украины». Володимир Макар «Пiвниiчно-захiдни українськи землi»,Літопис УПА, т. 5, с. 15 [11]О политических целях: «Час не жде», репринт органа УПА «Самостiйнiсть» 22-29 января 1944 г.; «Політична декларація УПА», сентябрь 1943 г., «За що бореться українська повстанська армія?», август 1943 г.; все три документа в », Літопис УПА, т.1, соответственно с. 105-110, 121-126, 126-130; а также «У военному крутiжнi», Ibid., том 2., с. 77-81.  О стратегическом оправдании чистки поляков см….Украинская позиция о том, что «немцы могут уйти, но поляки останутся», была известна командованию Армии крайовой. [12] [13]О польских левых сила в Галиции см [14]В варианте этого доклада в … на с. 142. отсутствуют важные строки [15] [16] [17] [18]Польская перепись населения 1931 г. зафиксировала в Волынском воеводстве 396.200 человек, основным языком которых был польский, и 356.300 лиц римско-католического вероисповедания.  В годы войны их численность сократилась в результате депортаций 1939-1941 гг., отправкой на принудительные работы в Германию в 1941-1943 гг, советских и немецких расстрелов, боевых потерь и болезней. [19]Существует мнение эти этнические чистки были ответной реакцией на польские действия, связанные с немецкими попытками колонизировать бывшее Люблинское воеводство, которое в тот период входило в состав Генерал-губернаторства. Чистка Волыни была скоординированной акцией в массовых масштабах, в результате которой были убиты десятки тысяч поляков, тогда как Хелмские убийства в бывшем Люблинском воеводстве исчислялись сотнями убийств. [20]Член службы безопасности УПА(СБ) на советском допросе рассказал об общих правилах: «Убивать на месте всех поляков, чехов и евреев». Протокол допроса И.И. Яворского, 14 апреля, 1944 г., ГАРФ, фонд Р-9478, опись 1, дело 398. [21]Польские воспоминания см….Об убийствах в июле 1943 г. см…Польские сообщения…Немецкие сообщения…Советские сообщения «Репрессивно-карательная система» с. 383; «ОУН-УПА в роки вiїни», с. 31, 55. [22]Протокол допроса В.Е. Ступка, 30 сентября 1944 г., ГАРФ, фонд Р-9478, опись 1, дело 398. [23] [24]Літопис УПА, т. 2 (новая серия) [25]Примеры спасения украинцами поляков, как на Волыни, так и в Галиции… [26]Для оценки мощи сил УПА см. [27]«За що бореться УПА» «До зброї», I, I (Июль 1943), в Літопис УПА, т. 1 (новая серия), с. 7-8. [28]Эта оценка взята из подсчетов …Исследователь, желающий узнать имена убитых мирных поляков на Волыни и в восточной Галиции, мог бы начать с…., а также с архивных и печатных источников, упомянутых выше и ниже. [29] [30]Сравните реакцию польских евреев на ликвидацию гетто в других городах. [31]Отношения свидетел (Read Comments | Comment on this)
12:50p	Тимоти Снайдер. Этнические чистки Западной Украины (1939–1945 гг.) – 3 Окончание. Начало см.: Т.Снайдер. Этнические чистки – 1 Т.Снайдер. Этнические чистки – 2 Коллаборационизм как форма мести           Большинство поляков, которым удалось спастись от террора на Волыни, покинули свои дома. Память о жестокостях, совершенных по отношению к их родным и близким, подтколнула тысячи бежавших на то, чтобы отомстить при первой же возможности. Иногда получая помощь от Армии Крайовой, иногда – от немцев, поляки создали около сотни аванпостов самообороны[1]. Польской самообороне удалось отразить несколько украинских нападений, а в более крупных селениях, таких как Гута Степанская, эта самооборона была весюма внушительной. Существуют документы, подтверждающие, что некоторые аванпосты польской самообороны служили в качестве баз польского умиротворения украинских деревень. Небольшое количество евреев, которые нашли укрытие у поляков в 1942 г. и бежали с ними в 1943 г., приняли участие в самообороне. Для поляков и даже для евреев небольшие города, которые находились под немецким контролем, были оазисами относительной безопасности в пучине кошмара этого волынского лета[2]. Немецкая администрация депортировала поляков в рейх на принудительные работы, что, в сложившихся обстоятельствах, было отнюдь не худшим вариантом. Советские партизаны набирали в таких городках пополнение из молодых поляков (и, возможно, небольшого количества евреев), желавших сражаться с УПА, но не имевших оружия. Возможно, от пяти до семи тысяч местных поляков сражались в рядах советских партизанских отрядов[3]. Приступив в начале 1943 г. одновременно к проведению акций против немцев и поляков, УПА тем самым натравила их  друг на друга. Поляки начали мстить украинцам, записываясь в немецкую полицию. Когда волынские украинцы ушли из немецкой полиции и перешли на сторону УПА, немцы стали набирать на их место поляков. Во времена всеобщей бойни поляков, у немцев не было отбоя от добровольцев. К примеру, беженцам из Глубочицы было тут же предложено пойти работать в полицию. Поляк из колонии Софиевка, расположенной в той же части Волыни, вступил в немецкую полицию со 110 другими добровольцами после бойни 11–12 июля 1943 г. По его словам, «мы пошли на это ради оружия»[4]. Около тысячи двухсот поляков вступили в немецкую полицию когда немцы вызвали из генерал-губернаторства батальон польских полицаев, что окончательно запутало ситуацию,. Польские полицаи, местные и из центральной Польши, совершали зверства по отношению к украинцам[5]. Хотя с точки зрения польского правительства в далеком Лондоне эти полицаи были предателями, возмездие, осуществленное поляками в немецких мундирах, было достаточно веским доводом для волынских украинцев, чтобы поверить пропаганде УПА о том, что поляки - враги. Но, конечно же, УПА начала убивать мирных поляков задолго до того, как у тех появилась возможность обратиться к немцам за помощью. Вот, к примеру, доклады УПА от апреля 1943 г.: «В селе Куты Шумского района вся польская колония (86 дворов) была сожжена, а население было ликвидировано за сотрудничество с гестапо и немецкими властями». «В Вербском районе польская колония Новая Новица (40 дворов) была сожжена за сотрудничество с немецкими властями. Население было ликвидировано»[6]. А ведь украинцы, ссылавшиеся польский коллаборационизм в качестве оправдания убийства всех мужчин, женщин и детей в польских селениях в апреле, еще вчера сами были немецкими полицаями. Пойдя на этот шаг, они выпустили джинна дьявольской логики, все последствия которой они не сумели предугадать. Немецкие правила предусматривали убийство всей семьи украинского полицая, дезертировавшего со службы, и уничтожение всей деревни украинского полицая, дезертировавшего с оружием в руках. Эти карательные акции были немедленно проведены немцами, при этом там, где это было возможно, они использовали только что набранных польских полицаев. Многие из тех, кто перешел из немецкой полиции на сторону УПА, тут же потеряли семью и дом, и при этом у них появилась новая причина ненавидеть поляков. К лету 1943 г. польский коллаборационизм был использован в качестве основного оправдания этнических чисток поляков, которые начались весной. Один из лидеров ОУН-бандеровцев резюмировал ситуацию в августе 1943 г. следующим образом: немецкая служба безопасности «использует поляков в своих акциях уничтожения. В ответ мы безжалостно уничтожаем их»[7].           Польскому правительству в Лондоне было трудно понять волынскую трагедию, она лишь отвлекала от его собственных планов ведения войны. Бойня оказалась неожиданной, ответная реакция волынских поляков была нежелательной, а самым главным для лондонского правительства были интересы Польши, на обеспечении которых оно требовало сосредоточить все силы . Командование польскими вооруженными силами уже стояло перед неприятным выбором, и возникновение украинского фронта лишь усугубило и без того незавидное положение. Весной 1943 г. Красная армия перешла в наступление и летом того же года она разгромила немецкую танковую группировку под Курском, что делало перспективу победы Красной армии реальностью. Будучи союзником, польское правительство было обязано направлять Армии Крайовой директивы продолжать наносить удары по немцам, чтобы помочь советскому наступлению, Правительство,  представлявшее польские интересы,  хотело, чтобы его роль в деле освобождения Польши была учтена. Тем не менее, польское правительство было вынуждено перебрасывать свои ограниченные силы на войну с УПА. 20 июля 1943 г. Армия Крайова призвала польские силы самообороны перейти под ее командование. 30 июля 1943 г. она призвала прекратить убийство мирных жителей и высказалось в поддержку украинской независимости на территориях, где не было польского населения. Это не остановило волну убийств, более того, это лишь подтвердило идею украинских националистов о том, что этнические чистки были единственным способом отобрать территорию у Польши. В январе 1944 г. Армия Крайова сформировала 27-ю пехотную дивизию (Волынскую), численностью в 6558 человек, задачей которой была борьба с УПА, а затем – с вермахтом[8]. Волынская дивизия, самая крупная в Армии Крайовой, черпала свои силы из польских отрядов самообороны, которые были сформированы для защиты мирного населения от УПА, а также из бывших польских полицаев, которые отказались служить немцам. Если бы УПА не проводила этнических чисток, эта дивизия никогда бы не была сформирована[9]. Хотя польское правительство отдало приказ не наносить вреда мирным жителям, на местах польские партизаны сжигали украинские деревни и убивали украинцев, которых встречали на волынских дорогах[10].           Хотя служба волынских поляков в немецкой полиции, советских партизанских соединениях и отрядах Армии Крайовой началась после зверств УПА, это, тем не менее, послужило весомым аргументом бандеровской пропаганды. В рамках ложного, но эффективного пропагандистского приема проводилась логическая связь не только между волынскими поляками, но и польским правительством, с одной стороны, и советской и немецкой оккупацией – с другой. Вот, к примеру, оценка, вынесенная съездом ОУН в августе 1943 г.: «Польское империалистическое руководство является лакеем иностранных империалистов и врагом свободы народов. Оно пытается насадить польское меньшинство на украинские земли и навязать польским народным массам борьбу с украинской нацией, а также помочь германскому и советскому империализму уничтожить украинскую нацию»[11]. В течение 1943 г. польские отряды самообороны, ведя военные действия против УПА, сотрудничали как с советскими партизанами, так и с немецкими войсками[12]. Однако это явление было локальным, и причины, вызвавшие его, также были локальными. В общих же чертах ни польские власти, ни польские вооруженные формирования нельзя было рассматривать как силу, сотрудничавшую с немецко-фашистским или советским «империализмом». Польская Армия Крайова воевала с немцами с момента своего создания. Хотя западные союзники  и требовали от польских вооруженных формирований сотрудничества с Советской армией, к началу 1943 г. такого сотрудничества не было и в помине. Сталин, отнюдь не рвался сотрудничать с лондонскими поляками, особенно после обнаружения в апреле 1943 г. массового захоронения польских офицеров в Катыни, расстрелянных НКВД, с последовавшими обвинениями со стороны польского правительства в Лондоне, и использовал это как предлог для разрыва отношений с ним. Обвинения со стороны УПА выглядят не лучше, если посмотреть на то, что творили украинские националисты. Что же до «истребления», то УПА  уничтожала поляков на Волыни в 1943 г., используя тысячи бойцов, которые в 1942 г. помогали немцам истребить евреев. Уж если и говорить о сотрудничестве с немцами, то дивизия СС «Галичина», конечно же, была гораздо более ярким примером . И это не говоря уже о полном господстве украинцев в местных административных органах оккупационной власти в Галицийском округе генерал-губернаторства: на начало 1944 г. соотношение украинских и польских чиновников составляло 346:3[13]. Однако такого рода заявления делались в пропагандистских целях, - это была политическая агитация, и необходимо видеть разницу между  суждениями, проверенными историей, и впечатлениями конкретных людей в конкретный момент и в конкретном месте. Эта пропаганда оказалась столь эффективной, поскольку она естественно вписывалась в недавний исторический опыт украинцев.           Язык пропаганды позволяет делать далеко идущие обобщения на основе отдельных фактов ; пропаганда также учитывает обыкновение людей верить в те обобщения, которые совпадают с их личным опытом. Отчасти дьявольский смысл  этнических чисток заключается в том, что зверства, совершаемые конкретными людьми, скрываются за национальными ярлыками, и ответственность возлагается на целый народ.. Когда конкретные убийцы уничтожали мирных жителей во имя нации,   в тех, кому удалось спастись от этих зверств, тоже пробуждалось чувство ненависти национальной почве.. Когда месть была осуществлена, то выжившие с обеих сторон видели друг в друге  врагов, напавших первыми, а пропагандисты приравнивали обе стороны конфликта к нациям, которые они представляли. Благодаря предсказуемым актам мести, националистической риторике и силе языка, то, что началось с нападений небольшого количества людей на ряд населенных пунктов, переросло в войну одного народа с другим. Это не постмодернистский трюк, известный лишь философам, но элементарная политическая логика, к которой регулярно прибегали те, кто проводили этнические чистки в течение всего ХХ в. УПА  прекрасно осознавала, что чем больше люди пострадают от этнических чисток (ей же и спровоцированных), тем плотнее станет сеть социальных коммуникаций, порожденная ее пропагандой. [14]. Там, где прошли катком друг за другом советская и немецкая оккупация, никто уже больше не мог оставаться безразличным к пропаганде. А когда плоды пропаганды были воплощены в жизнь, этнические чистки переросли в гражданскую войну. Гражданская война         На Волыни началась Гражданская война между украинцами и поляками. События на Волыни объясняют уровень жестокости польских акций возмездия, которая обеспечила УПА пропагандистским материалом, она успешно воспользовалась им по мере того, как этнические чистки распространились на юг, на территорию Галиции. На западе, по ту сторону реки Буг, между украинскими и польскими партизанами начались боевые столкновения, в ходе которых стороны не уступали друг другу в невероятной жестокости. В конце 1943 г. обе стороны последовательно уничтожали деревню за деревней в восточной половине Люблинского воеводства в его довоенных границах.       Жестокость польских партизан из «Крестьянских батальонов» была вполне сопоставима с жестокостью УПА. Свидетельство польского партизана стоит того, чтобы быть процитированным полностью: «Мы ответили на их нападения, которые достигли невообразимого уровня зверства, своей жестокостью. Когда мы занимали украинское селение, мы методично отбирали мужчин призывного возраста и казнили их, зачастую разрешая им отбежать вперед шагов на сорок, а затем стреляя им в спину. Это еще считалось самым гуманным методом. Другие же из нашего отряда, чьи действия я опишу далее, вели себя иначе, и их месть была ужасной. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы остановить их. Я никогда не видел, чтобы кто-то из наших натыкал младенца или маленького ребенка на штык и швырял его в огонь, но я видел обугленные тельца польских детей, убитых таким способом. Если никто из наших этого и не делал, то это было единственное зверство, которого мы не совершали»[15]. «Крестьянские батальоны» были не единственной силой, которая занималась убийством украинцев и вела военные действия против УПА. Весной 1944 г. отряды Армии Крайовой начали операцию по установлению контроля над Хелмским регионом и в ходе ее проведения сожгли около двадцати украинских деревень[16]. В общей сложности в 1943–1944 гг. в Люблинском и Жешувском воеводствах поляки и украинцы убили 5 тысяч мирных жителей[17].           В Галиции кампания УПА по очистке «Западной Украины» от поляков по-настоящему началась в январе 1944 г. В 1943 г. на Волыни тактика УПА, заключалась в том, чтобы нападать на деревни и убивать их население без предупреждения. В Галиции же в 1944 г. УПА, похоже, давала польским семьям выбор: бегство или смерть. Вот, к примеру, приказ верховного командования УПА своим бойцам, изданный после бойни на Волыни и в ходе чисток в Галиции: «Еще раз напоминаю вам: сначала призвать поляков уйти с их земли и лишь потом приступить к ликвидации, а не наоборот»[18]. Эта явная перемена тактики в сочетании с демографическим преимуществом поляков, хорошо подготовленными отрядами польской самообороны, а также мобилизацией подразделений Армии Крайовой и ее отвлекающими маневрами привели к тому, что количество мирных польских жителей, убитых в Галиции, ограничилось 25 тысячами. Однако нападения УПА на мирное население в Галиции были хорошо организованы и отличались жестокостью. Как и на Волыни, отряды УПА зачастую убивали всех жителей деревни, не щадя ни женщин, ни детей. Подразделения службы безопасности ОУН(б) рыскали по сельской местности, убивая поляков, как целыми семьями, так и по одному[19]. В ходе волны этнических чисток, которые проводили обе стороны, УПА заявила, что поляки первыми начали бойню. Ссылаясь на то, что местные поляки сотрудничали с немецкими властями на Волыни, а также на то, что польское правительство отдало приказ Армии Крайовой сотрудничать с Красной армией, УПА объявило всех поляков «сталинско-гитлеровскими агентами». Украинской нации, утверждала УПА, был нанесен «удар в спину» польским правительством и польскими агентами Сталина и Гитлера[20]. Во Львове в марте 1944 г. украинские полицаи проверяли выданные немцами удостоверения личности (Kennakarten) у молодых людей, которые осмеливались выходить на улицу, и расстреливали тех, у кого в карточке было написано, что он поляк. Предполагается, что таким образом они хотели заполучить удостоверения личности, чтобы избежать наказания за сотрудничество с немцами, когда Красная армия возьмет Львов[21]. Иными словами, украинцы, сотрудничавшие с немцами, хотели заручиться немецкими удостоверения личности, чтобы выдавать себя за поляков и избежать, таким образом, наказания со стороны советских властей. Какими бы ни были истинные причины, эти убийства были восприняты как эскалация волны террора в городе, где поляки считали себя в безопасности. Польские партизаны убили 130 мирных жителей украинской национальности в пригородах Львова. В прилегающей сельской местности УПА продолжала свои этнические чистки с тем, чтобы окружить город этнически чистой украинской территорией. УПА также предприняла усилия по установлению контроля над дорогами, ведущими во Львов, чтобы отрезать путь польским подкреплениям, идущим с запада. К июню 1944 г. УПА убивала польских мирных жителей и воевала с польскими партизанами во всех округах Галиции. По мере приближения Красной армии польское население было эвакуировано из деревень и небольших городов. В то время как гигантский советско-германский фронт двигался с востока на запад Украины, Армия Крайова и УПА сражались вдоль своей собственной линии фронта, которая протянулась на сотни километров[22]. Когда летом 1944 г. Красная армия вошла в Галицию, там вовсю бушевало пламя всеобщей и безжалостной польско-украинской гражданской войны. Мировая война       Для большинства людей военная история имеет значение настолько, насколько она касается той местности, где они проживают, и можно понять поляков и украинцев, которые сосредоточили все свое внимание на этом местном фронте, а не на наступлении Красной армии. Однако даже для того, чтобы понять местные последствия польско-украинской гражданской войны, нужно рассматривать местные конфликты в контексте Мировой войны.          Местный конфликт ослабил обе стороны к моменту приближения фронта большой войны; поляки и украинцы оказались расколоты перед лицом наступавшей Красной армии. Нападения УПА на польских мирных жителей привело к тому, что более двадцати тысяч поляков взялись за оружие, чтобы сражаться с украинцами. Поляки сражались с украинцами как в качестве немецких полицаев, так и в качестве советских партизан, не говоря уже о том, что поляки воевали с украинцами в рядах отрядов самообороны и в составе дивизии Армии Крайовой. Польское правительство в Лондоне было вынуждено направить на этот фронт подразделения Армии Крайовой, которые были сняты с боевых операций против немцев.           Целью польской операции «Буря», проведенной летом 1944 г., был разгром немецких войск польскими силами, которые затем должны были встретить советскую армию в качестве представителей свободной и независимой Польши. С военной точки зрения речь шла о вооруженном восстании против немецких властей, с политической же точки зрения оно было рассчитано на то, чтобы советские войска вошли на территорию восстановленного польского государства. На востоке «Буря» означала бы подтверждение законности польского присутствия в Галиции и на Волыни. Именно здесь участники польского антифашистского восстания впервые столкнулись с советскими методами. В период между мартом и июлем 1944 г.27-я Волынская дивизия Армии Крайовой, которая до этого вела бои с УПА, сражалась с отступающими немецкими войсками и сотрудничала с наступающей Красной армией, была поэтапно расформирована НКВД . В течение весны 1944 г. 5-я пехотная дивизия и 14-й уланский полк Армии Крайовой сражались с УПА за Галицию и за алмаз в ее короне – Львов. 23–24 июля 1944 г. Красная армия при поддержке нескольких тысяч бойцов Армии Крайовой выбила силы вермахта из города. После 29 июля под советским давлением подразделения Армии Крайовой были распущены[23].           Поляки и украинцы были лишены возможности сражаться для того, чтобы довести реализацию своих планов до конца. Второй серии польско-украинской битвы за Львов, состоявшейся по окончании Первой мировой войны, не было. На востоке польская Армия Крайова была уничтожена, украинские же партизаны бежали, чтобы продолжить свою войну в других условиях. Но на этом польско-украинский конфликт не затух: ветеранам Армии Крайовой удавалось избежать депортации благодаря вступлению в ряды просоветского «Войска польского», созданного под командованием Зыгмунта Берлинга; позднее галицийские и польские поляки, служившие в «Войске польском», продолжали сражаться с украинскими партизанами и принимали участие в депортации украинского населения с территории коммунистической Польше. Некоторые галицийские и волынские поляки сразу же начали мстить украинцам, вступив в советские батальоны войск НКВД. Когда же фронт ушел на запад УПА  вышла из схронов и возобновила этнические чистки поляков[24]. НКВД, обладавший реальной силой, относился как к польским, так и украинским партизанам как к «бандитам», которые подлежали уничтожению[25]. О том, как НКВД покончил с польско-украинской гражданской войной путем институционализации польско-украинских этнических чисток, будет рассказано в следующей главе.           Митрополит Андрей Шептицкий, который после Первой мировой войны лоббировал за рубежом признание Западной Украины, слабо надеялся на украинскую государственность после Второй мировой войны. Его мнение о том, что советская оккупация Западной Украины продлится еще многие десятилетия, оказалось пророческим. С его смертью 1 ноября 1944 г. умерло то немногое, что оставалось от политических традиций старой Речи Посполитой. Ни коммунистической Польше, ни Советскому Союзу не было никакой пользы от всего того, что он представлял как последний могикан многонационального Содружества польско-литовского. Греко-католическая церковь в Советском Союзе была запрещена. Сталин отдал Русской православной церкви западно-украинских верующих, а его марионеточный синод объявил Брестскую унию 1596 г. недействительной. В коммунистической Польше греко-католическая церковь ассоциировалась с модерным украинским национализмом, а не с Речью Посполитой, которая породила ее. Именно по этой причине по сей день ни в Варшаве, ни во Львове нет улицы, названной именем Шептицкого. [1] [2]О самообороне см….О польских нападениях на украинцев: Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 88-90.  О евреях в Панской Долине, см. мемуары…См. также ниже статьи …в сноске 67. [3]Этот эпизод был забыт в Польше, и отрицался Хрущевым в докладе Сталину.  Он был задокументирован на основании воспоминаний поляков в ..и в отчетах Армии крайовой в …, а также будет обсуждена в будущей книге …Оценка взята из…. [4]Иногда поляки получали оружие, о котором они просили, а иногда – нет. [5] [6]«Звіт про бойов і дії УПА наВолині», (Апрель 1943 г.), «ОУН-УПА в роки війни», с. 309-312, на 311. [7]Василь Макар «До початків УПА - лист з Волині», Літопис УПА. Т. 2, с.44.  Сообщения из того же тома (173-174) ясно указывают на то, что разведка УПА прекрасно осознавала, что относиться к полякам на Волыни как к немецким агентам было неверно. Об этом цикле см.Ільюшин «ОУН-УПА і українське питання», с. 68. [8]Микола Сивiцький  «Польско-українский конфликт 1943-1944 рр.» В кн.: Польсько- Українські студії». – Київ,Либідь, 1993 р., с. 241-248 [9]Один из солдат дивизии утверждал это однозначно:…Разговоры с другими ветеранами подтвердили эту точку зрения. [10] [11] [12]Соответствующие примеры см. [13] [14]Для получения представления о плотности см. «Літопис УПА», т. 2 (новая серия), с.283-289, 296-299.  Этот довод использует [15] [16]Позднее жители деревень этого района обратились к Хрущеву с просьбой присоединить их к СССР.  «Етнічні межі і державний кордон України», с. 147-151 [17]Оценки взяты из …Украинские воспоминания и список жертв см. в [18] [19]Оценки см. в [20]Садовиї «Куди прямують поляки?»,Літопис УПА, т. 2, с. 49, 57. [21] [22] [23] [24]Сергій Ткачов, «Польсько-український трансфер населення 1944-1946 рр». – Тернопіль, Пiдручники i посiбники,1997, с. 123-155 [25] (Read Comments | Comment on this)

<< Previous Day

2016/02/16 [Calendar]

Next Day >>