[Most Recent Entries] [Calendar View]
Monday, October 31st, 2016
| Time | Event |
| 10:37a | И.Яковенко. Как жить в оккупации   Россия – оккупированная страна. Для того чтобы это понять, надо взять в руки Конституцию РФ и сверить с реальностью каждую из 9 глав, а лучше каждую из 137 статей. Начать можно со статьи 1: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». А теперь сравним с реальностью. Россия – не федеративное государство, поскольку президент назначает своих охранников главами «субъектов федерации». Может повара назначить, или парикмахера. То, что Россия не является демократическим правовым государством, признал председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин. Он, правда, добавил слово «пока» и сказано это было полгода назад, но что-то мне подсказывает, что за это время Россия все еще по выражению Валерия Дмитриевича «не взяла правовой барьер». В том, что все остальные 136 статей российской Конституции так же мало соответствуют реальности, каждый легко может убедиться самостоятельно. Та оккупация, которая произошла в России сродни оккупации красными кхмерами Кампучии в 1975 году, или России большевиками в 1917-м. То, что оккупанты говорят не на иностранном языке, не отменяет сам факт оккупации. Так же не отменяет факт оккупации то, что оккупантов поддерживает значительная часть населения. Так тоже бывает. Жить в оккупации можно, но с каждым днем эта жизнь становится все хуже. Прогноз Минэкономразвития РФ утверждает, что до 2036 года российская экономика будет находиться в стагнации. Это значит, что Россия довольно быстро перемещается в группу бедных стран, большая часть которых находится на африканском континенте. Правда, прогноз Минэкономразвития исходит из цены на нефть в 75 долларов, в то время как большинство аналитиков предсказывают цену в полтора-два раза меньшую. Так что реальность будет много хуже плохого прогноза правительства. В такой ситуации первая реакция – валить. Эта реакция становится все более массовой. По данным Росстата эмиграция за последние 4 года выросла на 80%. Аргументы в пользу эмиграции настолько очевидны, что их неловко приводить. Так же очевидны причины, которые не позволяют сделать такой выбор громадному большинству населения РФ, значительную часть которого, к тому же, этот режим устраивает и эта часть будет возмущена, если им сказать, что этот режим – оккупационный. Эта колонка о том, как жить тем, кто понимает, что это оккупация, имеет возможность уехать, но принимает иное решение. Автор данного текста принадлежит как раз к этой группе. Один из резонов остаться в оккупации можно описать с помощью мысленного эксперимента. Вы сидите на заднем сидении автомобиля, передние колеса которого зависли над пропастью. Люди на переднем сидении выйти не могут – у них внизу бездна. Вам спастись легко – надо просто открыть заднюю дверь и выйти. При этом центр тяжести сместится и вполне возможно автомобиль с оставшимися рухнет в пропасть. Чтобы закончить описание мысленного эксперимента, добавлю, что машина медленно, но верно сползает в пропасть, так что вы в скором времени имеете все шансы разделить судьбу с теми, кто на переднем сидении. Не склонен к мании величия, поэтому отдаю себе отчет в ничтожности собственного влияния на траекторию движения страны. Но тем не менее, очевидно, что с каждым уехавшим из страны несогласным с режимом человеком, атмосфера в стране ухудшается, и ситуация для оставшихся несогласных становится чуть менее выносимой. Все это ни в малейшей степени не означает негативной оценки выбравших эмиграцию, а лишь пояснение позиции тех, кто остается. Есть множество описаний жизненных стратегий людей, оказавшихся в оккупации. Передо мной две книжки, в которых описываются две такие стратегии. Одна – «Мысли о жизни» Дмитрия Лихачева, вторая – «Моя жизнь» Махатмы Ганди. Эти два опыта жизни в оккупации настолько различны, что их можно назвать противоположными стратегиями. И противоположность не только в том, что британская колониальная оккупация Индии отличалась от самооккупации России большевиками. Диаметрально противоположными были цели Лихачева и Ганди. Махатма Ганди полвека боролся за ликвидацию колониального режима и победил. Академик Лихачев, хоть и сидел в Соловках, с большевиками не боролся, а ставил своей задачей сохранение русской культуры путем ее изучения и популяризации. И тоже достиг поставленной цели. Соловецкий опыт Дмитрия Лихачева уникален и неповторим, поскольку концентрация интеллекта и таланта на квадратный метр в камерах и бараках была невероятная. Заключенные, покрытые вшами, смотрели спектакли в лагерном Соловецком театре и воспринимали драму на сцене намного острее, чем собственную. Читали друг другу блестящие лекции по лингвистике и философии, истории и экономике. Во многом, этот тип жизненной стратегии в условиях оккупации можно назвать внутренней эмиграцией. Не случайно, другой академик, Александр Панченко, избравший для себя жизненную стратегию схожую с лихачевский, говорил о себе так: «Я эмигрировал в Древнюю Русь». Эмиграция в культуру, искусство, музыку, науку, в книги – была весьма распространена в советские годы. Это был, пожалуй, второй по популярности тип внутренней эмиграции после водки. Сохранение автономии культурного пространства – вот, пожалуй, наиболее лаконичное описание этой стратегии жизни в оккупации. Опыт Ганди уникален, победителен, но абсолютно неповторим в России. И, тем не менее, интересен и заслуживает изучения. Абсолютная неприменимость опыта Ганди в России связана, прежде всего, с тем, что в своей тактике сатьяграхи – ненасильственного сопротивления – Ганди опирался на прочные моральные и правовые нормы своих оппонентов, то есть властей Южной Африки и Индии. Именно южноафриканская полиция защищала Ганди от расправы со стороны белых расистов. Именно британская колониальная администрация была адресатом того морального вызова, который создавал Ганди своим ненасильственным сопротивлением. Поскольку, в отличие от британских и южноафриканских властей столетней давности, нынешние российские оккупационные власти начисто лишены всяких излишеств, вроде совести и морали и совершенно не ограничивают себя такими пустяками как право, то бросать им моральный вызов совершенно бесполезно. В ответ на вашу голодовку они покажут по НТВ фильм, в котором будет видно, как вы ночью опустошаете холодильник, а вы потом будете в фейсбуке возмущаться, что у вас и холодильника-то нет. А уж мирную демонстрацию росгвардейцы расстреляют с удовольствием, и можно не сомневаться, что Хинштейн им все грехи отпустит. В этих условиях, когда любой текст о России можно снабжать заголовком «Безнадега.ру», одним из главных мотивов тех, кто остается, становится брезгливое отвращение к оккупантам и нежелание признать, что они победили, выдавив тебя из страны. Возможно, именно эти ощущения испытывал Владимир Семенович Высоцкий, когда в самый мертвый застой 1970 года закончил свою песню словами: «Не волнуйтесь – я не уехал, / и не надейтесь – я не уеду!». http://7days.us/igor-yakovenko-kak-zhit-v-o |
| 8:16p | Продолжение про «интеллигенцию»: Акунин, Муждабаев, Шендерович, Каспаров. Акунин: чей Крым? https://www.youtube.com/watch?v=dedKj-C5 А.Муждабаев: "Русский мир" — это не только Моторола и прочие девианты. Но, например, и хороший русский писатель Борис Акунин, который, живя не в России, приехав в Киев, выступая в украинском телеэфире, так и не решился выговорить три слова: "Крым — это Украина". Испуганно произнёс: "Крым — это не Россия". И потом ещё какую-то чепуху. "Русский мир" — это не только ложь, это ещё когда ты боишься правды. https://www.facebook.com/ayder.muzhdabae В.Шендерович. Давайте не сходить с ума, а? Айдер Муждабаев пишет: ««Русский мир» — это не только Моторола и прочие девианты. Но, например, и хороший русский писатель Борис Акунин, который, живя не в России, приехав в Киев, выступая в украинском телеэфире, так и не решился выговорить три слова: «Крым — это Украина». Испуганно произнёс: «Крым — это не Россия». И потом ещё какую-то чепуху. «Русский мир» — это не только ложь, это ещё когда ты боишься правды». *** Дорогой Айдер, поскольку ты не относишься к «русскому миру», а значит, не боишься правды, позволь сказать тебе, что ты написал глупость. Чепухи, вылетающей из уст Бориса Акунина, я не припомню. Представить его напуганным (как минимум, в телеэфире) я не могу. Видимо, у меня плохо с фантазией. Зато хорошо с логикой. И мне понадобилось не больше двух секунд, чтобы понять, что слова «Крым — это не Россия» — это просто ясный антитезис к пропагандистскому слогану «Крым — это Россия». И именно в этом качестве были произнесены человеком, склонным к системному мышлению. Произнесены интеллигентом, с самого начала противопоставившим себя путинской авантюре. Гражданином России, публично объявившим о разрыве с государством-агрессором. Писателем, тщательно избегающим чепухи. И не подозревавшим, что есть какая-то мантра, которую он обязательно должен произнести в украинском эфире, чтобы заслужить одобрение истинных здешних патриотов… У меня есть предложение, Айдер. Не только к тебе. Еще, например, к доброй сотне бесстрашных врагов режима (по преимуществу, вполне себе встроенных в систему), поспешивших наложить горы фейбучного дерьма на Константина Райкина, который тоже не оправдал их ожиданий — и, внятно выступив против цензуры и реставрации сталинизма в России, не ушел после этого в приморские партизаны. Предложение такое: давайте не сходить с ума, а? http://echo.msk.ru/blog/shenderovich/186 А.Муждабаев: Дорогой Виктор Анатольевич! Мой фейсбучный пост по итогам выступления Акунина в украинском телеэфире был маленький, в нем не было места для объяснения того, что я, после слов уважаемого Григория Шалвовича «Крым — это не Россия», коротко назвал чепухой. Но если тема вызвала дискуссию, и она интересна, то могу рассказать подробнее. Для понимания другими читателями тоже повторю пост. ««Русский мир» — это не только Моторола и прочие девианты. Но, например, и хороший русский писатель Борис Акунин, который, живя не в России, приехав в Киев, выступая в украинском телеэфире, так и не решился выговорить три слова: «Крым — это Украина». Испуганно произнёс: «Крым — это не Россия». И потом ещё какую-то чепуху. «Русский мир» — это не только ложь, это ещё когда ты боишься правды». Так вот, чепухой я считаю ответ Акунина на уточняющий вопрос Евгения Киселева, вернется ли Крым в Украину, и если да, то когда. Его реплика меня поразила. Смысл следующий: вернется, только если Украина станет развитой успешной страной, и крымчане сами захотят в ней жить. Признаюсь, мне было странно слышать это из уст писателя, интеллектуала, к тому же занимающегося историей. Оккупированные агрессором территории не возвращаются согласно такому принципу. И я назвал данное высказывание чепухой не потому, что хотел кому-то в Украине понравиться, а потому, что хотел использовать максимально мягкое определение. Хотел бы понравиться, как вы пишете, «здешним патриотам» — написал бы про тотальное имперское мышление, про Путина в головах у всех русских и т.д. Это было бы, конечно, не совсем правдой, но, увы, очень близко к пониманию единства образа мыслей «русского мира» — от его хард— до лайт-версии. Ведь, возвращаясь к публичному высказыванию Григория Шалвовича о Крыме, — чем эта позиция сущностно отличается от позиции Путина с его «референдумом»? Я считаю, что по сути — ничем. И то, и другое есть моральная легализация аннексии против соседней страны в головах россиян, одурманенных в той или иной степени пропагандой. Просто у Акунина эта легализация выражена в более интеллигентной форме, съедобной для, простите за выражение, либеральной части «русского мира». Той, что (условно) не за возвращение краденого, а за «дискуссии на тему», за какой-нибудь «честный референдум» и т.п. Теперь о том, почему я вообще решил написать этот пост о писателе, к которому не испытываю никаких отрицательных чувств, которого хоть и не знаю лично, но имею с ним много, причем хороших, общих друзей. Разумеется, я не хотел ни его обидеть, ни с кем-либо поссориться. Но, простите, я не смог промолчать, потому что не так давно Григорий Шалвович у себя в Фейсбуке возмутился тем, что европейские интеллектуалы обращают мало внимания на репрессии Эрдогана против турецких журналистов. В диалоге с Григорием Шалвовичем в комментариях я тогда заметил, что ни он сам, ни другие, скажем так, «статусные» российские либералы уже два с половиной года не замечают путинских репрессий против крымских татар — и ничего, совесть еще никого не съела. А мы, крымские татары, хорошо помним иные времена и иных людей. Мы помним Сахарова, Григоренко, Окуджаву, Юлия Кима и других известных русских интеллигентов, которые в гораздо более несвободные времена выступали в защиту крымских татар. Не смотрели свысока на страдания маленького народа, угнетенного их страной. Так что я не сошел с ума и не собираюсь, да вы меня, Виктор Анатольевич, и лично неплохо знаете, я спокойный и неконфликтный человек. Просто Григорий Шалвович — и хороший писатель, и человек хороший, наверное, — в данный момент разочаровал меня своими словами. И сказанными, и не сказанными. Впрочем, разочаровывает не только он, но и многие из тех, кого я считал и считаю в России людьми, способными говорить правду такой, как она есть. А не такой, как она может кому-то нравиться либо не приносить дискомфорта сказавшему ее человеку. Я же имею право на разочарование, да? Может быть, завтра тот же или другой человек совершит нечто такое, что заставит меня очароваться, и я так же прямо это скажу. Потому что говорю не для популярности, а как думаю, чувствую. В заключение добавлю, что, конечно, можно, как некоторые пишут в комментариях к вашему посту, не читать мою ленту, где я постоянно пишу о национальных репрессиях в Крыму; пишу об убийствах, похищениях, тюрьмах, изгнании, унижениях, которые приходится переживать крымскотатарскому народу. Допустим, я кому-то не нравлюсь лично, ок. Но в принципе не интересоваться судьбой крымских татар, особенно сейчас, когда Россия ездит по ним катком… Это, я считаю, недостойно русской интеллигенции, как не достойно немецкой интеллигенции было не замечать страданий евреев от тогдашних германских властей. Многим потом будет очень стыдно. Впрочем, это слова пустые, я их не раз уже говорил, и знаю: не действует. Времена, видимо, примерно такие, как в начале 1930-х. И вот тут проявляется контраст, по которому я определяю ментальную границу «русского мира». Украинцы, не причастные к крымскотатарскому горю, рефлексируют, сочувствуют, помогают, чем могут, хотя бы морально. А россияне, чья страна является автором этого гибридного геноцида XXI века, молчат, отписываются от новостей про Крым. Как недавно сказал один русский не провластный журналист: «Мы дистанцировались от Крыма». От еврейских гетто тоже когда-то «дистанцировались». Ну, что ж. Поживем — посмотрим, чье отношение к происходящему более правильное. Время покажет. Я не претендую на истину и прошу прощения, если снова покажется, что я написал глупость. Искренне Ваш, Айдер Муждабаев. http://echo.msk.ru/blog/aiderm/1865664-e Г.Каспаров. Фигура умолчания Да и нет не говорить, Черное с белым не носить Айдер Муждабаев (Ayder İzzet Oğlı Muzhdabaev) высказал справедливые претензии в адрес Бориса Акунина, не сумевшего в интервью украинскому телеканалу дать ясный ответ на вопрос «чей Крым?» и, в свою очередь, подвергся критике со стороны Шендерович Виктор Анатольевич. Мне сложно припомнить вопрос, по которому расхождение наших с Шендеровичем позиций носило бы столь принципиальный характер, но на сей раз необходимо признать, что от этого поста Виктора веет лукавством: ссылаясь на «логическое мышление», он пытается убедить нас в том, что фразы «Крым — не Россия» и «Крым — Украина» равнозначны по своему смысловому содержанию. Для меня, как для человека, не понаслышке знакомого с логикой и принципами системного мышления, очевидно, что утверждение «Крым — не Россия» вовсе не тождественно признанию Крыма украинским. Равным образом, утверждение «белое — это не черное», являющееся, конечно, очевидным прогрессом на фоне оруэловского «белое — это черное», тем не менее, ни коим образом не может быть тождественно утверждению «белое — это белое», ведь «не черным» может быть множество цветов. Увы, стремление укрыться в комфортной серой зоне является очень типичным для многих российских оппозиционных интеллектуалов. Следуя известной метафоре, можно сказать, что Крым стал тем увесистым «бутербродом», которым подавился тонкий слой российской свободолюбивой интеллигенции. Кроме того, абсолютно «притянутым за уши» в этом контексте выглядит упоминание Виктором Константина Райкина — придворного лицедея, давно прикрепленного к кремлевской кормушке. Выступая в качестве доверенного лица Путина и поддерживая аннексию Крыма, Райкин усердно отрабатывал государственные дотации, и его демарш против «цензуры в театре» был не более чем тактическим ходом в борьбе за бюджетное финансирование, что было весьма красноречиво подтверждено быстрой реакцией власти и исчерпанием инцидента. В отличие от Райкина, Борис Акунин и Виктор Шендерович — люди от режима независимые, много лет отстаивающие честные и принципиальные позиции, однако, даже они начинают «запинаться» на Крымском вопросе, не решаясь произнести единственно правильные для гражданина свободной России слова: «Крым — это Украина». https://www.facebook.com/KasparovHome/po |
| << Previous Day |
2016/10/31 [Calendar] |
Next Day >> |