| 7:58a |
К предыдущему
То есть, собственно, о чем идет речь? Ну, математики. Люди как люди, ничем не хуже дворников. Это, собственно, и означает, что их поведение определяется не какими-то возвышенными умственными или нравственными качествами (которых у них в целом никогда не было и нет), а просто стимулами, под воздействием которых они находятся. В этом-то контексте огосударствление научно-образовательной отрасли и играет свою разрушительную роль. Государственное финансирование и регулирование создает порочные стимулы. Особенно очевидные и вопиющие последствия этого обсуждаются теперь в блогах, новостях и Конгрессе США. Я же как научный работник сталкиваюсь с менее очевидными, более изощренными последствиями. Это как разница между социалистической торговлей и розничной отраслью в капиталистической стране. Научно-образовательная отрасль оказывается такой зоной социализма. К тезису, что продавщица советского продмага была недобросовестна и некомпетентна, есть возражения? Ну, вот и с современными математиками примерно то же самое. Просто я пишу свои работы для того, чтобы математики их читали, вот я и неравнодушен к математикам на этой почве. А так, в остальном, люди как люди. Не хуже дворников и продавщиц. Только гонка за престижными публикациями, теньюром и грантами их испортила. |
| 3:18p |
Современная научная реальность проста
Можно верить в математику, а можно доверять математикам. Это вещи настолько разные, что прямо несовместимые. Математики в массе своей не то что даже предали идеалы математики, а вообще никогда никаких намерений быть верными таким идеалам не имели и ничего об этом не говорили, а всю дорогу стремились извлекать жизненные блага из своих академических статусов и позиций. И извлекают; то есть, решают свои бытовые проблемы за счет налогоплательщиков и наивных частных пожертвователей, в чем завсегда готовы прямо признаться. Ни о каких идеалах, ни о каком стремлении к познанию и к истине, и т.д, не имея при этом ни малейшего понятия, и вовсе ими не интересуясь.
Можно верить в науку, а можно доверять ученым. Это вещи настолько разные, что прямо несовместимые. Ученые в массе своей не то что даже предали идеалы науки, а вообще никогда никаких намерений быть верными таким идеалам не имели и ничего об этом не говорили, а всю дорогу стремились извлекать жизненные блага из своих академических статусов и позиций. И извлекают; то есть, решают свои бытовые проблемы за счет налогоплательщиков и наивных частных пожертвователей, в чем завсегда готовы прямо признаться. Ни о каких идеалах, ни о каком стремлении к познанию и к истине, и т.д., не имея при этом ни малейшего понятия, и вовсе ими не интересуясь.
Реальный спор о мотивациях между математиками идет сегодня в следующей плоскости. Более романтически настроенные персонажи говорят о математике как источнике удовольствий, fun'а и enjoyment'а. Более прагматически настроенные персонажи упирают на необходимость престижных публикаций для получения теньюрированных позиций и грантов. Скажем, человек постарше жалуется, что в его годы математики искали фана, а теперь молодежь вынуждена думать только о том, как выжить в академии. Или человек помоложе жалуется, что его научный руководитель настаивает на необходимости престижных публикаций, а ведь это убивает энджоймент. О занятиях математикой как деятельности, преследующей внеличностные цели, типа поиска научной истины или чего-либо в этом роде, я, кажется, не слыхал ничего ни от кого (с тех пор, как в последние годы стал обращать внимание на этот аспект). Никто не говорит, например, о желании сделать в математике что-нибудь по-настоящему важное независимо того, как это скажется на удовольствиях и карьере.
Вера в ученых носит бюрократический характер, это частный случай модной современной левой веры в "институты". Вера в науку носит религиозный характер.
Я верю в математику и не доверяю математикам. Верю в науку и не доверяю ученым.
Моя вера в науку и в математику есть вера в валидность некого идеала. Она состоит в том, что жаждущий научной истины сможет приблизиться к ней. О социальной практике научно-исследовательской работы в современных или любых иных условиях моя вера в науку не говорит ровным счетом ничего. Эмпирика показывает, что с этой социальной практикой имеются большие проблемы. |