"Вел себя вызывающе..."

Уже при прочтении первого сообщения на эту тему можно было с уверенностью сказать: комитетушко наш ебанулся на отличненько…

«…все чаще в сети стали появляться видеоролики о дистанционном обучении, в которых демонстрируются кадры издевательств и так называемые «пранки» в отношении педагогов и преподавателей.

…

…такие действия не только отрицательно отражаются на качестве образовательного процесса, но и могут повлечь предусмотренную законом ответственность, а при отдельных квалифицирующих признаках такие действия могут привести и к уголовно-правовым последствиям.»

«Щитоэ?» — сказал я. Впрочем, не только я: опрошенные «Коммерсантом» юристы предположили, что речь может идти о какой-нибудь административке. Но реальность опровергла самые смелые ожидания:

«Главным следственными управлением Следственного комитета Российской Федерации по городу Санкт-Петербургу по поручению Председателя СК России Александра Бастрыкина, проведена проверка по факту совершения противоправных действий при проведении дистанционного обучения школьников, по результатам которой возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации).

Проведенным анализом сведений, размещенных в сети Интернет о фактах срыва дистанционного обучения школьников, установлено, что к ним может быть причастен пользователь социальной сети «ВКонтакте» под псевдонимом «Артур Амаев», который позиционирует себя как «стример», то есть человек, занимающийся потоковой трансляцией видео в режиме реального времени. Указанное лицо снимает прохождение видеоигр, а также розыгрыши (пранки), которые выкладывает на своем канале под названием «Russia Paver» на платформе YouTube.

…27 марта и 6 апреля 2020 года были размещены видеозаписи, на которых блогер присоединялся к обучающим онлайн-трансляциям школьников, разыгрывал их, при этом вел себя вызывающе, хамил, фактически срывал проводимые дистанционным образом учебные занятия, в том числе представлялся сотрудником Министерства образования Российской Федерации. Факты срывов онлайн-уроков имелись на территории города Санкт-Петербурга.»

«Щитоэ?!» — снова сказал я. Может быть, наш хакер несанкционированно доступил в какой-то закрытый чатик для детей, где начал их массово разлагать? Судя по всему, не было такого:

«…34-летний блогер Артур Амаев, более известный в Сети как Russia Paver. На своём YouTube-канале он обычно ведёт стримы игр, а также комментирует различные ситуации из своей жизни.

Сейчас же он решил шагнуть в ногу со временем и стал записывать пранки над учителями, которым и без того сложно осваивать интернет-технологии и вести онлайн-уроки. Ученики отправляют ему ссылки на видеоконференции, куда он заходит во время проведения занятий и начинает комментировать внешность участников, включает музыку, хамит учителям и так далее. Видеоролики с такими розыгрышами набирают тысячи просмотров.

Главным поводом для смеха учеников становится то, что преподаватели не сразу понимают, что это розыгрыш. К тому же многие не до конца освоили интернет-платформы и не научились исключать пользователей из конференций. Поэтому некоторые, замешкавшись, просто завершают урок, сорванный блогером.»

То есть, школота зовет «пранкера» в свой чатик, тот приходит и хулиганит, после чего комитетчики видят во всем этом состав 272 статьи. Пиздец как он есть.

Потому что закон об информации учит нас, что:

«6) доступ к информации — возможность получения информации и ее использования;»

Как только злой хакер реализовал эту «возможность», получив информацию и начав ее использование — все, доступ завершен. Действия по «использованию информации» никаким «доступом» не являются и состава 272 статьи образовать не могут. Если «пранкер» не взламывал ничего, а просто воспользовался ссылкой от школоты — нету там состава, конечно же.

Олдфаги, думаю, помнят, как формировалась практика привлечения к ответственности по 272 статье. Основными инициаторами были «правообладатели», которые при помощи всяких там «методических материалов» от НП ППП продвинули в массы точку зрения, в соответствии с которой «неправомерным доступом» признавались любые действия с любой копией информации, не одобренные ее «собственником» (хотя никакого «собственника» у информации быть не может: она не является объектом права собственности).

Творческое развитие этого принципа мы наблюдаем сейчас: любые действия в чатике, которые не нравятся его условному «собственнику» объявляются «несанкционированным доступом».

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/04/22/vel-sebya-vyzyvayushhe/

(Read Comments |Comment on this)

Меня снова копипастят...

Копипаст «сборника о праве на съемку» Октябрьским районным судом города Ижевска я уже видел. Теперь отметилось МВД республики Марий Эл. Они еще немного отрерайтили его при этом.

Считаю это показателем качества текста… :)

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/04/18/menya-snova-kopipastyat/

(Read Comments |Comment on this)

Еще немного из истории товарных знаков

Читал намедни «Энциклопедию советских ножей» (Энциклопедия советских ножей / Игорь Заворотько. — М.: Фонд «Русские витязи», 2016. — 568 с.). Один из разделов посвящен ножевым товарным знакам, но может, в принципе, использоваться и как вообще обзор положения с ТЗ в Советском Союзе.

Среди прочего (стр. 253) узнал, что, оказывается, у ГУЛАГа был свой собственный товарный знак:

И еще (стр. 256) вычитал замечательную историю про советского сквоттера товарных знаков:

«В борьбе за удержание за собою кустаря и вообще за расширение своего производства частник пускается на всякие штуки, лишь бы усилить свою мощь и ослабить артельное производство. Так, например: один из предпринимателей с. Виткулова переменил свою прежнюю фамилию СЕРГУНИНА на «БОРИС», эта фамилия ставится на всех напильниках, вырабатываемых Сергуниным, на иностранном языке. Она почти тождественна с известной Английской фирмой «БУРИС», вырабатывающей инструментальный товар, в том числе и напильники. Таким образом, продавая свой товар с иностранным клеймом, «БОРИС»-Сергунин этим самым вводит потребителя в обман, сбывая ему товар по высоким ценам по сравнению с товаром артельным (Обследование Виткуловской кустарной артели Павловского уезда Нижегородской губернии. ГАРФ. Ф. А-5449. Оп. 2. Д. 520. Л. 36).»

Поддельные товарные знаки вот:

Радость от них, как вы видите, не та…

Еще радует книга грозным предупреждением о недопустимости пиратства:

«Использование или воспроизведение всей книги или ее части в какой-либо форме, включая фотокопирование, сканирование, перезапись и размещение в любом информационном хранилище или в Интернете, противозаконно.

Любое копирование материалов книги, за исключением обложки, расценивается как коммерческое использование и подпадает под действие ч. IV Гражданского кодекса РФ.»

Грозные предупредители забыли написать еще про кару в виде «вплоть до пяти миллионов рублей», которая непременно падет на голову тех, кто дерзнет произвести нарушение Священного Копирайта.

Вдвойне смешнее «предупреждение» выглядит, если знать, что бОльшая часть объема книги — это не авторский текст, а цитаты из различных каталогов, постановлений, газет и прочего.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/27/eshhe-nemnogo-iz-istorii-tovarnyx-znakov/

(Read Comments |Comment on this)

Не можешь соответствовать критериям -- измени критерии...

Как мы помним, эпохальными поправками в Конституцию (ст. 75) планируется закрепление оплаты труда не менее «прожиточного минимума»:

«5. Российская Федерация уважает труд граждан и обеспечивает защиту их прав. Государством гарантируется минимальный размер оплаты труда не менее величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.»

(Потому что первой части статьи 133 Трудового кодекса, которая закрепляет то же самое, нам ведь недостаточно, надо и в Конституцию это добавить: только ее в России исполняют в точности и без каких-либо исключений).

Подготовка ко всенародному одобрению поправок идет полным ходом: принят очередной приказ Минтруда о величине этого самого минимума:

«Установить по согласованию с Министерством экономического развития Российской Федерации и Министерством финансов Российской Федерации величину прожиточного минимума в целом по Российской Федерации за IV квартал 2019 года на душу населения 10609 рублей, для трудоспособного населения — 11510 рублей, пенсионеров — 8788 рублей, детей — 10383 рубля.»

А в предыдущем приказе были такие значения:

«Установить по согласованию с Министерством экономического развития Российской Федерации и Министерством финансов Российской Федерации величину прожиточного минимума в целом по Российской Федерации за III квартал 2019 года на душу населения 11012 рублей, для трудоспособного населения — 11942 рубля, пенсионеров — 9090 рублей, детей — 10838 рублей.»

Думаю, после всенародного одобрения эпохальных поправок минимум опустят совсем уже до минимума, во имя социального государства.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/24/ne-mozhesh-sootvetstvovat-kriteriyam-izmeni-kriterii/

(Read Comments |Comment on this)

История одного мемасика (и еще одного)

5 октября позапрошлого года я был по делам в Брянске. Поскольку времени свободного было много, я решил заскочить к одному из тамошних архитектурных чудес. Заскочил и сделал самую популярную на сегодня свою фотографию. Вот эту:

Фоточка сразу же ушла в Инстаграм, а после — как и все, что упало в интернет, зажила своей собственной жизнью…



Вспомнил я о ней примерно через год, когда увидел, что она последовательно побывала в двух мегапопулярных телеграм-каналах:

Полез посмотреть, чокактам — и обнаружил, что весь этот год фоточка успешно вирусилась:

Только на «Пикабу» она побывала, кажется, дважды. Если бы наши блогиры обладали привычкой ставить ссылки на первоисточник — я, наверно, был бы уже знаменитым как эта фоточка. Уже завел бы себе, наверно, обучающий курс «как стать успешным блогером», раздавал бы автографы… эх… Не судьба, в общем.

А мог бы бегать по интернетам и грозить судом за попранную интеллектуальную собственность и требовать вплоть до пяти миллионов за каждую контрафактную копию. Но ну-ка его нафиг.

Короче, фоточки архитектурного чуда (раз, два, три) выложены на «Викисклад» под свободной лицензией. Мемасики должны быть свободны, правда?

Кстати, это не первый мемасик, который завирусился с моей подачи. Был еще случай с группой Deep Purple, «которую РАО засудило за исполнение своих собственных песен». Первоисточником там выступает форум «Юрклуба», на котором было опубликовано решение суда, но в «блогосферу» эту историю вытащил я. Потом неделю наблюдал, как история расходится, и вот — разошлась.

Причем происходило это все как раз одновременно с делом «АнтиРАО», по которому я был соответчиком и которое завершилось эпик вином. Но «АнтиРАО» забылось, а вот история с Deep Purple стала хрестоматийным примером закидонов нежно всеми любимого РАО.

Хотя на хрестоматийную роль она и не годится. Во-первых, состав группы менялся, в результате этого множество исполнителей на том злосчастном концерте не совпадает с множеством авторов исполненных песен. Как эти множества друг с другом договаривались относительно авторских отчислений — мы не знаем. Во-вторых, у многих «коллективных управляющих» в договорах есть условие о том, что деньги за исполнение перечисляются только через такие общества, платить авторам напрямую запрещено. То есть, Deep Purple действительно могли не иметь права получить деньги напрямую от организатора концерта — только через РАО и своего «коллективного управляющего».

Но народная любовь — штука непредсказуемая…

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/24/istoriya-odnogo-memasika-i-eshhe-odnogo/

(Read Comments |Comment on this)

История с продолжением, но, к сожалению, без окончания...

Намедни через Думу прополз законопроект по внесению очередных изменений в статью 210 УК, которая про преступное сообщество. Посмотрел я на него и подумал: и сколько ж еще можно теребонькать эту многострадальную статью?.. Похоже, еще долго…

А началось все это теребоньканье после того, как правотворцы наши решили поблагоприятствовать предпринимательскому климату и внести в закон изменения, которые исключили бы посадку под арест предпринимателей за преступления в сфере предпринимательской деятельности. И внесли. Наши правотворцы — молодцы!

— Ну молодцы, блин, — сказали наши правоприменители, — а как же мы теперь будем этих коммерсов под арест-то сажать?

То, что произошло дальше, описано в пояснительной записке к законопроекту:

«Между тем в судебно-следственной практике в последнее время наметилась тревожная тенденция, проявляющаяся в том, что положения названной статьи применяются формально в отношении учредителей, руководителей и сотрудников организаций, которые осуществляют обычную экономическую и иную деятельность и никак не связаны с профессиональной организованной преступностью. В этом случае дополнительная квалификация деяний лиц, совершивших преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, по данной статье позволяет обходить запрет, предусмотренный частью первой статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, и применять меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении предпринимателей. При этом срок возможного наказания в виде лишения свободы повышается до двадцати лет.»

В общем, началось массовое притягивание за уши к предпринимательским преступлениям этой самой статьи 210 УК, после чего все стало только хуже. Стандартная ситуация.

Теперь правотворцы хотят сделать как лучше (опять). Посмотрим, что же планируется…



А планируется добавление к статье примечания:

«Учредители, участники, руководители, члены органов управления и работники организации, зарегистрированной в качестве юридического лица, и (или) руководители, работники ее структурного подразделения не подлежат уголовной ответственности по настоящей статье только в силу организационно-штатной структуры организации и (или) ее структурного подразделения и совершения какого-либо преступления в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, за исключением случая, когда эти организация и (или) ее структурное подразделение были заведомо созданы для совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений.»

Раньше при вменении 210-й статьи следствие исходило из того, что и не организация это перед ними вовсе, а преступное сообщество. И структура эта — она не организации, а сообщества: не начальник и подчиненные, а главарь и исполнители. Теперь связывать эти вещи будет запрещено законодательно. Но есть маленький нюанс: они и так не связаны.

Если раньше следствие автоматом уравнивало структуру организации и структуру «сообщества», то теперь они начнут делать это не автоматически. Ну, то есть, не начальник-главарь и шестерки-подчиненные, а просто работали чуваки вместе, а потом и подумали: а не совершить ли нам преступление? Организовали сообщество, распределили роли, начальнику досталась роль главаря (ну, так получилось), а подчиненным — роли исполнителей.

Что же касается исключения, когда организация «заведомо создана» для совершения преступлений — так «заведомость» будут определять те же самые люди, которые только что притянули за уши статью 210 исключительно с целью «закрыть коммерса». Что-то мне кажется, что результат окажется немного предсказуем.

Сейчас ситуация с применением «стражи» у нас представляет собой какой-то кромешный пиздец: эта мера пресечения избирается почем зря и к кому угодно. (Даже для меня это выглядит дикостью: в период моей работы в следствии у меня под подпиской ходили люди и по 105-й и по 4-й части 111-й статей УК. И никто почему-то не сбежал).

Но вместо решения этой проблемы законодатель, как мы видим, начал припудривать труп и принимать новые законы в ситуации, когда не исполняются существующие. Делать так — плохо, по возможности избегайте этого…

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/23/istoriya-s-prodolzheniem-no-k-sozhaleniyu-bez-okonchaniya/

(Read Comments |Comment on this)

Об умножении сущностей

Оказывается, в СССР наряду с товарными знаками существовали так называемые «производственные марки«, проще говоря, клейма, которые наносились на товары:

«1. Все предприятия государственной промышленности, артели (товарищества) промысловой кооперации и кооперации инвалидов, а также предприятия общественных организаций обязаны снабжать выпускаемые ими изделия производственными марками, содержащими указание:

а) наименования (полного или сокращенного) предприятия;

б) его местонахождения;

в) наименования (полного или сокращенного) народного комиссариата, центрального управления или кооперативного центра, в систему которых входит данное предприятие;

г) сорта товара и номера стандарта.

…

4. Сверх обязательного помещения производственной марки, предприятия, в целях отличия выпускаемых ими изделий, вправе снабжать свои изделия постоянными оригинально оформленными отличительными знаками (товарными знаками), как-то: графическим изображением, оригинальным названием, особым сочетанием цифр, букв или слов, оригинальной упаковкой и т.п.

Отдельным крупным предприятиям народным комиссариатом, в систему которого они входят, может быть предоставлено право помещать на изделиях вместо марки товарный знак, включающий в оригинальном оформлении только наименование или инициалы (вензель) предприятия с указанием сорта товара и номера стандарта.»

Причем то же постановление СНК содержало требование и к товарным знакам, в которых современные юристы увидят много знакомого:

«5. Воспрещается регистрация и использование в качестве товарных знаков:

а) знаков, недостаточно отличающихся от зарегистрированных в Союзе ССР знаков других предприятий;

б) знаков, содержащих ложные или способные ввести в заблуждение сведения;

в) знаков, содержащих изображение красного креста или красного полумесяца.

6. Не признаются товарными знаками знаки, вошедшие во всеобщее употребление в качестве обозначения товаров известного рода.»

Правда, интернета тогда не было и с обнародованием информации о ТЗ были определенные проблемы:

«17. По всем товарным знакам, на право исключительного пользования которыми выданы свидетельства, народные комиссариаты (ст. 10) ведут особый реестр и из изображений этих знаков составляют альбомы, которые предъявляются всем желающим для осмотра.»

«Производственные марки» были отменены в 1962 году в связи с принятием постановления о товарных знаках (отмененного, кстати, полтора месяца назад «регуляторной гильотиной«.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/22/ob-umnozhenii-sushhnostej/

(Read Comments |Comment on this)

Конституционное

Если кому-то лень было читать портянку про «изменения в Конституцию» — вот, К+ сделяль удобную сравнительную таблицу.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/18/konstitucionnoe/

(Read Comments |Comment on this)

И даже не знаешь, какие пидарасы хуже...

Увидел сегодня на RT очередное из жизни загнивающего Запада:

«Канадские законодатели внесли законопроект, предусматривающий тюремные сроки за любое противодействие гомосексуальному или трансгендерному поведению детей, сообщает One America News. Как отмечает телеканал, за решётку можно будет угодить даже за слова о том, что мальчик — это мальчик, а девочка — это девочка.»

Полез гуглить — оказалось, что RT, конечно же, преувеличил, но не сильно. Законопроект предусматривает «до пяти лет» за применение к несовершеннолетнему «conversion therapy«, изменения сексуальной ориентации на гетеро- с любой другой, либо принуждения пройти такую терапию. «Несовершеннолетний» — это до 18 лет. За рекламирование и получение дохода от «терапии» — наказание по два года. Будут ли «любые слова» считаться «рекламированием», я не знаю, но возможно, будут. Типа как у нас «детской порнографией» считается все подряд.

Но убило меня то, что материалы о «терапии» приравниваются именно к «детской порнографии», рекламе сексуальных услуг и прочим непристойностям: изменения планируются в соответствующую статью УК. Это дает право конфисковать их.

Как мы видим, отечественным «борцам с пропагандой гомосексуализма» есть, куда стремиться. Сперва глянешь — вроде цивилизованная страна, а потом — вот такое. Окей, в случае с принудительной «коррекцией ориентации» пять лет, возможно, и нужны, но запрет на материалы по градусу ебанутости — что-то наподобие новозеландских думаков, которые сажают за «владение» крамольными материалами на десятку, а за распространение — на 14 лет.

«Запомните этот твит»: когда наказание за «пропаганду гомосексуализма» наши парламентарии захотят, как всегда, ужесточить, они непременно воспользуются передовым канадским опытом.

Кстати, «детская порнография» в Канаде — даже шире, чем у нас, хотя казалось бы, шире некуда. Это не только материал, изображающий секс с несовершеннолетними, но еще и «оправдывающий» или «защищающий» его. И забавная подробность: к «порнографии» закон относит не только половые органы, но и «анальную область». Сроки за нее меньше, чем у нас — год-два, но при этом наказывается еще и владение, а также «доступ», т.е., обычный просмотр.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/16/i-dazhe-ne-znaesh-kakie-pidarasy-xuzhe/

(Read Comments |Comment on this)

Читал решение суда. Орал в голосину...

Судебные решения про честь, достоинство и прочие такие вот штуки иногда становятся неисчерпаемым источником веселья, смеха и радости. Вот и сейчас…

На арене истец, юрист Илья Ремесло и ответчик, политик Дмитрий Гудков. У Ремесло давняя битва со всякими либерастами типа Навального с Гудковым, но раньше это было как-то скучно. И наконец-то стало весело…



Истец требовал признать «не соответствующим действительности» вот это:

«…ответчиком по адресам:

https://twitter.com/gudkovd/status/1149625131301363713

https://tlg.name/DmitryGudkov/1952

https://t.me/DmitryGudkov/1952, размещена информация следующего содержания:

«Есть такое ремесло – на выборах пакостить. Некий член Общественной палаты РФ по фамилии фио сейчас в пресс-центре РИА «Новости» публично занимается некрофилией: показывает фото могил, откуда у покойников я якобы собирал подписи»;

«Креатива у власти хоть отбавляй. Я человек не такой творческий, поэтому буднично подам в суд за клевету»;

А также по адресу: https://t.me/DmitryGudkov/1963: «Главный эксперт по проверке подписей нашего штаба фио о сегодняшней клевете «юриста» фио более подробно».»

Если вы знакомы с практикой таких судов, то знаете, наверно, что соответствющим или не соответствующим действительности может быть признано только утверждение о чем-то. Какие же утверждения содержатся в приведенных отрывках? Если не подглядывать в решение, то в них можно разглядеть следующее:

В первом: «Ремесло пакостит на выборах» (строго говоря, этого не утверждается, но будем уже и намеки считать); «Ремесло публично занимается некрофилией в пресс-центре РИА «Новости»»; «Ремесло показывает фото могил, откуда…».

Во втором: «Гудков подаст в суд за клевету».

В третьем: «Главный эксперт по проверке подписей штаба Гудкова высказался о клевете Ремесло более подробно».

Так, очевидно прочтет процитированное человек, для которого русский является родным. Теперь посмотрим, что усмотрел суд и заставил опровергать.

В первом утверждении суд увидел: «член Общественной Палаты России фио публично занимается некрофилией». Вот это, конечно, самое прекрасное во всей истории. Нашим судам не впервой делать вид, будто не понимаешь смысла текста и исходить только лишь из формальных признаков. Куча бедолаг так даже получили судимость по статье 282 и прочим — за всякие гиперболы и прочие фигуры речи. И вот теперь самый гуманный в мире делает вид, что не отличает эту самую фигуру речи от утверждения, сделанного «на полном серьезе», и заставляет ответчика опровергать «некрофилию».

Что ж, теперь мы все знаем, что Илья не ебет публично трупы в пресс-центре РИА «Новости». Правда, не понимаю пока, что мне с этим знанием делать, может быть, вы знаете?

Второй и третий отрывки суд прочитал как «член Общественной Палаты России фио совершил клевету». И заставил это опровергать, добавив к опровержению еще и «Распространенные фио дата на пресс-конференции сведения о включении в подписные листы фио на выборах в Мосгордуму мертвых людей — клеветой не являются».

Проблема в том, что в тексте Гудкова говорилось, что он в суд подаст. А Верховным судом в свое время разъяснялось, что само заявление в суд о преступлении может быть признано «клеветой» только в исключительных случаях:

«10. Статьей 33 Конституции Российской Федерации закреплено право граждан направлять личные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения, принимать по ним решения и давать мотивированный ответ в установленный законом срок.

Судам необходимо иметь в виду, что в случае, когда гражданин обращается в названные органы с заявлением, в котором приводит те или иные сведения (например, в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении), но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений.

Такие требования могут быть удовлетворены лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пункты 1 и 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).»

Кроме того, в утверждении Гудкова вообще не содержится никаких сведений о том, что конкретно он считает «клеветой». Про «сведения о включении в подписные листы фио на выборах в Мосгордуму мертвых людей» — это суд додумал, со слов истца. Нехорошо…

С третьим утверждением вообще получилось смешно: суд решил…

«Признать не соответствующие действительности распространенные фио в социальной сети Интернет по адресу: https://t.me/DmitryGudkov/1963 следующие сведения в отношении фио, а именно: «Главный эксперт по проверке подписей нашего штаба фио о сегодняшней клевете «юриста» фио более подробно».»

Кто на ком стоял? Что требуется опровергнуть? Короче, идем по ссылке и видим, что в решении суда процитирована «подводка» к другой ссылке, той, по которой этот самый «эксперт штаба» рассказывает «более подробно»: https://www.facebook.com/grezev/posts/10220691218177213.

Но текст по этой ссылке никто почему-то «не соответствующим действительности» не признает. Похоже, истец об этом просто не попросил… А ведь в нем популярно объясняется, как данные мертвецов могли попасть в подписные листы и говорится, в том числе, о возможной роли в этой истории самого Ремесло. И там во все поля те самые «утверждения», которые вполне можно признать не соответствующими действительности — но никто об этом не просит. Эпик фейл какой-то…

Остальная логика суда также заслуживает внимания:

«Согласно абз. 1 п. 6 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации, утвержденного Президиумом ВС РФ от дата, при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации необходимо учитывать, что содержащиеся в оспариваемых высказываниях ответчиков оценочные суждения, мнения, убеждения не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, если только они не носят оскорбительный характер.

Из указанной правовой позиций следует, что защита чести, достоинства и деловой репутации по правилам ст. 152 ГК РФ возможна не только от утверждений о фактах, но и от оценочных суждений, мнений, убеждений, носящих оскорбительный характер. Оскорбительный характер является квалифицирующим признаком, позволяющим применять ст. 152 ГК РФ для защиты от распространенных оценочных суждений, мнений, убеждений.»

Имеется в виду Обзор практики рассмотрения судами дел по спорам о защите чести, достоинства и деловой репутации (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г.) Вот только абзац этот там только один и что же делать с такими «суждениями», ВС далее вообще никак не объясняет. И автору решения приходится выкручиваться как ужу на сковородке:

«Толковый словарь русского языка под оскорблением понимает «действие, имеющее целью крайне обидеть, унизить кого-либо, уязвить, задеть в нем какие-либо чувства».

Удовлетворяя исковые требования, суд приходит к выводу о том, что оспариваемая информация оскорбительна, носит пренебрежительный, уничижительный характер исходя из деятельности, которая осуществляется как истцом, так и ответчиком.

Такие выражения как – «на выборах пакостить»; «некий член Общественной палаты РФ по фамилии фио сейчас в пресс-центре РИА «Новости» публично занимается некрофилией: показывает фото могил, откуда у покойников я якобы собирал подписи»; «…. подам в суд за клевету»; «…..о сегодняшней клевете «юриста» фио» имеют оскорбительный, унижающий характер, противоречат принятой в обществе культуре общения, рассматриваемые слова и выражения использованы ответчиком для негативной характеристики истца и его деятельности как члена Общественной палаты России в целях более эмоционального восприятия информации пользователями ресурса, что свидетельствует об оскорбительном характере публикаций.»

«Подам в суд за клевету» — это у нас теперь, оказывается, оскорбление. Ну охренеть. А ссылка на «толковый словарь русского языка» заставляет вспомнить историю со всеми нежно любимым РАО, которое свой иск ко мне основало на искаженной словарной цитате. Так и здесь: мне не удалось найти тот «толковый словарь» из которого взята приведенная цитата. Все результаты поиска вели к судебным решениям, по которым она разошлась. Хотя, может, плохо искал.

При знакомстве с юридической мыслью, кстати, набрел на большой разбор этого самого абзаца про «оценочные суждения», в котором видно, откуда у него ноги растут и что с ним не так. Можете тоже почитать. Он вызывает вопросы не только у меня.

Короче, ВС в свой обзор воткнул всего один абзац, который понимай как хочешь — и суды так и понимают: как хотят.

Суд прилежно «деперсонализировал» в тексте даже сумму денег, которую отсудил ответчик, но если смотреть только по опровергаемому — получилась какая-то пиррова победа. Тот факт, что Илья Ремесло не ебет трупы, успешно подтвержден решением суда и мы, как говорится, все его поздравляем. Но это, как мне кажется, не тот навык, который стоило как-то особо упоминать. (В резюме — так точно не нужно).

То, что Гудков огульно обвинил нашего истца в «клевете», тоже установлено тем же решением. Но самый интересный текст с подробным обоснованием того, откуда мертвяки в подписных листах, остался на месте.

Ну и конечно, отдельно порадовало требование опубликовать опровержение в социальных сетях ответчика «шрифтом черного цвета, размером шрифта не менее «13» на белом фоне».

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/03/07/chital-reshenie-suda-oral-v-golosinu/

(Read Comments |Comment on this)

Родитель 1, 2, далее везде...

Попалась на глаза история про Президентпутена, который грудью встанет и костьми ляжет, лишь бы толерасты поганые не называли «маму» и «папу» «родителем 1» и «родителем 2». Вооружился гуглом, гуглотранслейтом и вилкой для снимания лапши, и полез изучать, откуда растут ноги у этой насущной проблемы. А там как всегда…

Все сообщения о «родителях 1 и 2» датированы февралем прошлого года. Во Франции так хотели обозначать родителей из однополых семей, воспитывающих детей. Причем не везде, а только в различных школьных документах. Сказка про «замену отца и матери на пронумерованных родителей» — это чисто российское изобретение (здесь и далее в цитатах автоматический перевод):

«12 февраля Национальное собрание приняло поправку, заменяющую слова «отец» и «мать» на «родитель 1, родитель 2» для введения однополых родителей в школьные формы. Тем не менее, эти новые упоминания могут быть рассмотрены во втором чтении законопроекта после неблагоприятного мнения депутата от La République en Marche (LREM) Анн-Кристин Ланг. Последний предложил другое обозначение: «отец-мать-отец-мать».»

Второй сюрприз: речь только о первом чтении закона. Дальнейший гуглеж выявил, что Правительство эту поправку не одобрило, а в обществе вокруг нее разгорелся нехилый такой срач. Результат оказался немного предсказуем:

««Один из способов ответить на разногласия по поводу« родителя 1 »и« родителя 2 »и заверить, что мы не расставляем приоритеты у родителей», — говорит Мари Меснил, преподаватель частного права в университете Ренна 1. Декларация действительно напоминает о противоречиях по поводу поправки к проекту «закона Бланкера», принятой 12 февраля и отмененной три дня спустя. Он намеревался заменить «отец и мать» на «родитель 1 и родитель 2» в административных документах школы. Задача состояла в том, чтобы учесть существование гомопаренных семей в школьных формах.»

Было это год назад, но отечественные сторонники скреп, как мы видим, поезда под откос пускают до сих пор…

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2020/02/16/roditel-1-2-dalee-vezde/

(Read Comments |Comment on this)

Этим полукреслом мастер Гамбс начинает...

Докладываю: к поновлению фотосборника приступил!..

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/29/etim-polukreslom-master-gambs-nachinaet/

(Read Comments |Comment on this)

"Закон о домашнем насилии" (часть 2: процедуры)

В предыдущей серии нашего разбора я обещал далеко идущих выводов. Прямо с одного такого и начну.

К сожалению, обозреваемый законопроект сделан по канонам современного дегенеративного законотворчества, предполагающим утрату всякого чувства меры при борьбе за все хорошее. Когда наши законотворцы начинают с чем-то бороться, им мало повысить ответственность за это что-то. Виновных начинают по максимуму лишать процессуальных гарантий и средств защиты.

А потом Путин такой: «А кто это сдееееелал?»:

«Что с выведением из ведения судов присяжных вопросов, связанных с преступлениями на сексуальной почве и должностными преступлениями, я, честно сказать, в первый раз это слышу», — сказал Путин.»

Педофилов лишили суда присяжных, а террористов вон вообще загнали в четыре военных суда, чтобы уж наверняка. А то оправдают еще кого-нибудь, неудобно получится…

О том, что определенный порядок рассмотрения дела и определенный набор прав обвиняемому нужны для того, чтобы случайно в тюрьму не укатать невиновного, в ходе дегенеративно-законотворческой деятельности никто почему-то не думает.



Куда конь с копытом, туда и рак с клешней: законопроект «о домашнем насилии» успешно взял на вооружение этот нехитрый принцип. В прошлой серии нашего разбора мы посмотрели на то, как с помощью предельно широких определений авторки все шире и шире распространяют сферу его действия и дают права на защиту всем, даже тем, кому они не очень-то и нужны.

А сейчас мы посмотрим на всю ту «систему профилактики» насилия, которую предусматривает законопроект. Главным образом «предписания», обычное и судебное.

Авторки и здесь себе не изменяют и тащат в текст много-много всего разного, превращая его в кашу. Просто пример: семнадцатая статья, описывающая «механизм профилактики семейно-бытового насилия», то есть, основные ее принципы. Если верить ей, одним из направлений профилактики является

«6) введение эффективных средств, предусмотренных законом, для выявления, профилактики, предупреждения и устранения семейно-бытового насилия;»

«Введение» куда? О чем вообще этот пункт? Я думал, все «средства» уже введены законом и ничего нового «вводить» не требуется. Что вообще здесь имеется в виду?

Далее прекрасное:

«10) повышение уровня правовой грамотности, развитие правосознания и использования имеющихся возможностей обращения за помощью в компетентные государственные органы и общественные объединения;»

«Развитие правосознания»? Эээээ…

«Правосознание — это одна из форм общественного сознания, представляющая собой систему правовых взглядов, теорий, идей, представлений, убеждений, оценок, настроений, чувств, в которых выражается отношение индивидов, социальных групп, всего общества к существующему и желаемому праву, к правовым явлениям, к поведению людей в сфере права, то есть, это субъективное восприятие правовых явлений людьми.»

Как можно развивать «субъективное восприятие» чего-то людьми? Видимо, имеется в виду распространение тайных знаний о том, что жену бить не стоит, но это описано в других пунктах (12, 13). Ну и речевую конструкцию «развитие … использования имеющихся возможностей обращения» оставим на совести ее авторки…

И напоследок замечательное:

«3. Реализация основных направлений профилактики семейно-бытового насилия осуществляется посредством:

…

2) использования возможных мер профилактики семейно-бытового насилия и установленных настоящим Федеральным законом форм профилактического воздействия;

3) применения специальных мер профилактики семейно-бытового насилия, предусмотренных настоящим законом, а также административным, уголовным, уголовно-процессуальным, уголовно-исполнительного законодательством Российской Федерации в целях предупреждения семейно-бытового насилия.»

Что такое «возможные меры профилактики»? Чем они отличаются от «форм профилактического воздействия»? Чем их «использование» отличается от «применения специальных мер профилактики» из пункта 3? Ни «возможных» ни «специальных» мер закон вообще не определяет, он говорит только об «индивидуальных мерах профилактики». А «административное» и прочие законодательства не предусматривают никаких мер по профилактике именно «семейно-бытового насилия». О чем это вообще?!

«Формы воздействия» упоминаются в тексте еще раз, в ч. 3 ст. 19:

«К лицу, в отношении которого применяются меры индивидуальной профилактики семейно-бытового насилия, могут применяться одновременно несколько форм профилактического воздействия.»

И все. И по-прежнему непонятно, что это за «формы». Похоже, авторки считают, что «формы» и «меры» — это одно и то же, но почему бы об этом просто так и не написать? И вообще зачем лишний неопределенный термин в тексте?

…Но давайте наконец обратимся к «мерам профилактики» (статья 19). Их всего шесть, включая обычное и судебное «защитные предписания». Хотя по факту — пять, потому что «профилактический учет» самостоятельной мерой не является, он применяется только при вынесении предписания.

Основная мера — это, конечно же, предписания. Которые, судя по всему, планируется выдавать первому встречному и по любой просьбе. В законе говорится о «проверке» сообщений о домашнем насилии полицейскими (ст. 12), но возможность принятия мер профилактики вообще никак с такой проверкой не связана.

В статье 20 говорится, что основанием для «мер» является «поступление заявления или сообщения от лиц, указанных в статье 5 настоящего Федерального закона», то есть от пострадавшего и от тех, кто рядом постоял. Это первое основание, а вот второе:

«2) непосредственное обнаружение субъектом профилактики обстоятельств, или данных, свидетельствующих о совершении семейно-бытового насилия, попытки его совершения или угрозы его совершения;»

То есть, полиция может меры принимать по результатам проверки, но может — и без нее, только по факту заявления. Правда, в самой статье о «предписании» все же говорится о том, что должно быть некое подтверждение:

«1. В целях обеспечения безопасности пострадавшего, либо иных лиц, указанных в статье 5 настоящего Федерального закона, сотрудником полиции по месту совершения семейно-бытового насилия, к которому поступило заявление или сообщение от пострадавшего или иных лиц, либо сведения от органов или организаций, либо непосредственно обнаружившим факт совершения семейно-бытового насилия, попытки его совершения, либо угрозу его совершения, незамедлительно выносится защитное предписание. Защитное предписание выносится при наличии данных, указывающих на совершение семейно-бытового насилия, либо попытки его совершения или угроз его совершения.»

Проблема в том, что такими «данными» может считаться само заявление, просто «данные» эти не будут «непосредственно обнаруженными». Ну и оцените саму формулировку: согласно первому предложению, сотрудник полиции выносит предписание если к нему поступило «заявление или сообщение» или «сведения», либо он сам непосредственно обнаружил «факт, попытки или угрозу». Но уже в следующем предложении требуется, чтобы были «данные», подтверждающие «факт, попытки или угрозу».

А могут ли «заявление» и «сведения» не содержать таких «данных»? Бог весть: полиция может вынести «предписание», но возможность отказа в его вынесении не упоминается вообще. Похоже, авторки проекта реально хотят его выдавать по каждому чиху. А если «нарушитель» сам заявит, что «пострадавший» тоже его угнетает — ему тоже выдадут предписание или жребием определят, кто более достоин?

С судебным предписанием (ст. 26) — похожая история: после принятия заявления суд выносит «временное предписание» (ч. 3 ст. 27), действующее до вынесения основного. Оно в себя включает те же самые ограничения, что и внесудебное, плюс запрет на приобретение и использование оружия. (Кстати, непонятно, почему в судебное предписание запрет на оружие включен, а в обычное — нет. Видимо, предполагается, что судебное предписание выдается в каких-то более серьезных случаях, но это никак в тексте не отражено. По факту: дошел пострадавший до суда — будет злодею запрет на оружие, дошел до полиции — не будет).

В общем, любое заявление в полицию или суд влечет за собой ограничение нарушителя в правах. Это как-то очень уж круто: можно себе представить, что будет, когда наши соотечественники просекут фишку.

Теперь непосредственно ограничения. Основной набор — тот, что в обычном предписании:

«4. Защитным предписанием запрещается:

1) совершать семейно-бытовое насилие;

2) преследовать пострадавшее лицо, если оно находится вне совместного места жительства или места пребывания с нарушителем;

3) приближаться к пострадавшему лицу на расстояние ближе, чем на 50 метров, если это лицо находится вне совместного места жительства или места пребывания с нарушителем;»

Особенно смешно получилось с вот этим «если оно находится вне места…» В первой редакции закона «преследовать пострадавшего» запрещалось просто так, вне зависимости от каких-либо условий. Напомню, «преследование» — это мера, направленная на то, чтобы развести Высокие Договаривающиеся Стороны по разным углам и запретить им как-то общаться, приближаться друг к другу и т.п. И вот эту меру авторки предлагали безальтернативно применять к людям, которые чаще всего живут вместе, в одном жилище. Как они себе это представляли, интересно?

Теперь они одумались и воткнули везде, где можно, вот это «если находится вне места…» — и в общее определение «преследования» в статье 2, и везде, где оно упоминается (хотя достаточно было бы только статьи 2, честно говоря). Но вопросы остались.

Что значит «находится»? В какой момент времени и какова длительность этого «нахождения»? Если пострадавший на момент вынесения предписания ночует у соседей — он может вернуться? Или нарушителю сразу же засчитают нарушение предписания и подвергнут карам? Может быть, запрет преследования включается только тогда, когда пострадавший уходит с «места жительства», а когда возвращается — он отменяется? (В случае такого толкования пострадавший с нарушителем не смогут никуда вместе сходить: это будет нарушением предписания). Или это относится только к тем случаям, когда пострадавший запросил убежище? Почему нельзя было как-то членораздельнее описать?

И почему вообще в «предписание» все упомянутые ограничения входят «пакетом»? Почему нельзя что-то не применять? Возможность выбора есть только в судебном предписании, но и там эти три ограничения плюс запрет на оружие включены тоже пакетом, к ним судья может только еще что-то докинуть.

Отдельно умиляет то, с каким тщанием описано составление «предписания» в ст. 25:

«Защитное предписание выносится незамедлительно на месте совершения семейно-бытового насилия. В случае невозможности вынесения защитного предписания на месте совершения семейно-бытового насилия, оно может быть вынесено в служебном помещении органа внутренних дел или в помещении органа местного самоуправления сельского поселения. … Копия защитного предписания вручается нарушителю, если нарушитель отказывается получить копию защитного предписания на месте совершения семейно-бытового насилия, об этом в защитном предписании делается отметка. В случае отсутствия нарушителя на месте совершения семейно-бытового насилия, копия защитного предписания направляется ему по месту жительства и месту пребывания, а также дополнительно может быть направлена по последнему известному месту работы нарушителя. Копия защитного предписания считается полученной и в тех случаях, если она поступила нарушителю, но по обстоятельствам зависящим от него не была ему вручена или адресат не ознакомился с ней.»

Мне кажется, что заполнение бумажек — это не тот вопрос, который имеет смысл регулировать на уровне федерального закона. Но авторкам кажется иначе, они даже в число полномочий «федерального органа», осуществляющего профилактику (ст. 11), вписали право утверждать «форму защитного предписания, акта профилактической беседы». Я вообще не видел ни в одном законе отдельно прописанного права «утверждать бланк документа». Это как-то само собой разумеется, и даже в подзаконных актах чаще всего не упоминается отдельно. Авторки, похоже, описали то, что им ближе. Какие там «правоотношения», «волеизъявления», это еще что такое? Бумажку же надо не забыть!..

И еще один важный вопрос: а как пострадавшего с нарушителем мирить-то будем? Закон существенно ограничивает семейные отношения, но при этом не предусматривает возможности быстро «откатить» ограничения с обоюдного согласия нарушителя и пострадавшего. Судебное предписание может быть прекращено «в случае изменения обстоятельств (оснований) в судебном порядке» (ч. 6 ст. 26) и изменено «в случае изменения обстоятельств» (ч. 8 ст. 26). Но при этом никаких сокращенных сроков для отмены или изменения тоже не предусмотрено.

Это как-то совсем нехорошо. Тут бы вполне уместно было предусмотреть упрощенную отмену мер по совместному заявлению, что-то похожее на судебный приказ, который выносится судом, но отменяется на раз-два просто заявлением вида «я не согласен». Но нет же. Для обычного предписания вообще установлен срок обжалования всего в три дня — и вертись как хочешь.

При этом тогда, когда можно было бы применять более жесткие меры, закон этого не предусматривает. Например, простое предписание выносится только в отношении лиц, достигших 18 лет, судебное — 16-ти. Почему нельзя для всех предписаний установить возраст 16 лет? Выгнать из жилища можно только по суду, даже если оно находится в собственности пострадавшего — это еще почему? Почему нельзя в этом случае препроводить на мороз по просьбе пострадавшего и без суда, одними ментами?

Кстати, об аккуратности составления текста: в части 8 статьи 26, которая описывает отмену или изменение судебного приказа, содержится разрешение судье «дополнить судебное защитное предписание мерами, предусмотренными пунктом 3 статьи 29 настоящего Федерального закона». Статья подчеркнута в оригинале, и не зря: правильная статья — 28. Аналогичный косяк — в следующем пункте, в котором говорится, что обращаться за предписанием нужно «в порядке, предусмотренном настоящей статьей, а также статьями 28-30». В этих статьях ничего о порядке обращения в суд не говорится, статья 30 — это вообще «Понятие и цели защиты граждан от семейно-бытового насилия».

Или, к примеру, в части 7 статьи 27, повествующей о судебном предписании, говорится, что при неявке в суд нарушителю направляется вынесенное постановление о предписании «в порядке предусмотренном Кодексом административного судопроизвоства». При этом обжалование этого постановления (ч. 12) «производится в порядке, предусмотренном Гражданско-процессуальным кодексом». Как-то уже определиться нельзя? (Кстати, правильно «Гражданским процессуальным»).

А перед этим в 6-й части той же статьи говорится, что суд заслушивает «показания имеющихся по делу свидетелей». Проблема в том, что слово «свидетель» до этого в тексте употребляется только в словосочетании «свидетели семейно-бытового насилия». В тексте (ч. 4) говорится об уведомлении судом при вынесении предписания «заявителя, пострадавшего и лица, в отношении которого подано заявление». О вызове свидетелей судом не говорится ничего — откуда эти «свидетели» в суде появились вообще?

Ну вот как так, а? В общем, типичный «синдром Мизулиной» и «правок ко второму чтению«.

…И кстати, в Кодексе административного судопроизводства есть целый раздел IV, в котором описываются особенности отдельных категорий дел. Если очень хочется разруливать «домашнее насилие» по КАСу, то надо было вот это все вписывать туда отдельной главой. Но позиция авторок касательно изменений во все другие законы мне очень сильно напоминает сову из анекдота про «Мышки, станьте ежиками». На странице законопроекта, внесенного в Думу, есть список законов, которые потребуется изменить, но конкретных изменений, которые нужно будет сделать, вообще не описано. И в пояснительной записке на них тоже нет даже намеков. Есть только «финансово-экономическое обоснование» на пять строчек про «не потребует дополнительных расходов федерального бюджета», куда ж без него? (То есть, вся «психологическая помощь», «убежища» и прочие «социальные услуги» бесплатно, что ли, появятся? Правда?)

А совсем недавно в закон «О полиции» были внесены изменения, которые дали полицейским право выносить «предостережения о недопустимости действий, создающих условия для совершения преступлений, административных правонарушений, разрешение которых отнесено к компетенции полиции, либо недопустимости продолжения антиобщественного поведения». Это ровно те самые полномочия, которые требуются для реализации «предписаний», полиция ими обладает уже сейчас. Разумеется, наличие у нее такого права абсолютно никак не отражено в тексте этого замечательного законопроекта. Авторки предпочитают строить свой неповторимый велосипед вместо того, чтобы посмотреть, что умные люди уже понаписали до них.

Ну и ближе к концу авторки вводят новую категорию «конфиденциальной информации»:

«Информация о личности, физическом и психологическом состоянии пострадавшего является конфиденциальной, и её раскрытие разрешается только в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации.»

Какая конкретно информация здесь описана? Что за «информация о личности»? Персональные данные? Они регулируются другим законом. Что за «физическое и психологическое состояние»? Травмы? Это «медицинская тайна», скорее. Кто обязан хранить конфиденциальность информации? Все вообще? Или те участники описанных в законе процедур, которым она стала известна в связи с их выполнением? Если информация конфиденциальная — это же надо закрытое судебное заседание назначать при выдаче судебного предписания? Почему об этом ни слова не говорится в соответствующих статьях закона?

Сдается мне, что авторки просто путают «конфиденциальную информацию» и «тайну частной жизни», на что нам намекает формулировка одного из «принципов профилактики» из статьи 4: «5) соблюдения конфиденциальности в целях защиты неприкосновенности частной жизни».

В общем, как говорил Остап Бендер, «грустно, девицы». В качестве манифеста по борьбе с патриархатом этот текст еще как-то сойдет, но вот использовать его как руководство к действию не стоит однозначно.

Начал я с одного из принципов современного дегенеративного законотворчества, а закончу другим. Так вот, еще один из таких принципов — «Если закон не исполняется, нужно принять другой закон, хороший». Естественно это приводит к появлению очередного нормативно-правового выкидыша и неисполнению теперь уже двух законов. К которым снова можно рекурсивно применить тот же самый принцип — вот и нашли себе занятие…

И есть еще творческое развитие этого принципа: «Если закон не исполняется, нужно принять закон, чтобы в отношении [подставить нужное] он не исполнялся немножечко меньше». Исходя из этих соображений у нас, к примеру, ввели запрет на помещение предпринимателей в СИЗО, который повлек за собой массовые обвинения их в «организации преступного сообщества». Теперь депутаты готовятся править статью УК про это самое сообщество, но что-то подсказывает мне, что не поможет это. Еще хороший пример — запрет признавать «экстремизмом» всякие там «священные тексты», чтоб не получилось как с Кораном когда-то. Помните, чем все закончилось, когда понадобилось признать «экстремизмом» перевод Библии от «Свидетелей Иеговы»? Правильно, «экспертизой«, подтверждающей, что это не Библия, а так, просто книжка какая-то.

Короче, друзья, запомните: если вокруг сплошной шаббат и закон никто не исполняет — нельзя помолиться Яхве чтобы вот тут, рядом с вами, резко настал четверг.

Примерно что-то подобное и является задачей закона: бороться с насилием в одной, семейной, сфере. Между тем, россияне очень любят друг друга угнетать примерно во всех областях человеческой жизни, семья — только одна из них. Там, конечно, есть свои особенности, но принимать специальный закон для борьбы только и исключительно с ним — это не поможет. Особенно когда «закон» написан вот на таком запредельно низком уровне.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/24/zakon-o-domashnem-nasilii-chast-2-procedury/

(Read Comments |Comment on this)

"Закон о домашнем насилии" (часть 1: определения)

Решил на выходных заполнить пробел в образовании и почитать наконец, что там понаписали в законах о борьбе с «домашним насилием». Интересно же, вокруг чего все эти срачи в комментах, переходящие в молитвенные стояния.



Законов там, собственно, два. Первый был внесен в Думу еще в 2016 году и тихо там похоронен. Затем на недавней волне хайпа воскрешен, подредактирован и опубликован на всеобщее обозрение.

Параллельно, на той же волне хайпа был разработан еще один проект, без блекджека и шлюх, а наоборот, за нравственность и семейные ценности. Он опубликован на сайте Совета Федерации.

Это весьма затрудняет срачи в комментах: сложно определить, какой из законопроектов имеет в виду твой собеседник (а к содержанию самих текстов срачи не имеют никакого отношения, как вы понимаете).

Проект Совфеда, к сожалению, абсолютно бесполезный, главным образом — из-за того, что «семейно-бытовым насилием» в нем названо все то, что не содержит признаков преступления или административного правонарушения. Благодаря этому сфера регулирования закона схлопывается куда-то в околоноля. Вдобавок, там очень много всего отдано на усмотрение правоприменителей. Применять его будут все те же «работники органов», которые «вот когда убьют, тогда и приходите», так что результат будет немного предсказуем.

Поскольку этот проект не нужен, далее мы будем обозревать в основном первый хронологически, недобитый в Думе.

…В котором к околоноля стремится грамотность и качество оформления текста. Пропущенные и лишние запятые, несогласованные предложения, и просто какая-то дичь в тексте (например, в ч. 1 ст. 11 и ч. 3 ст. 28 — по два третьих пункта в списках, а в заголовке статьи 16, судя по всему, пропущено слово «профилактики», так что она описывает «Права некоммерческих организаций в сфере семейно-бытового насилия»). Я посты в бложик аккуратнее пишу, чем написан этот манифест по борьбе с патриархатом.

Нет, это я не просто до запятых докопался. Как правило, уровень грамотности прямо пропорционален общему уровню культуры, в том числе правовой. Неграмотный и криво оформленный текст и по содержанию обычно такой же кривой. Исключения бывают, но редко. Спойлер: чуда в данном случае не произошло и юридическая техника в документе стремится в ту же степь, что и запятые…

Стремление начинается вот прямо с первой статьи:

«2. Действие настоящего Федерального закона распространяется на граждан Российской Федерации, на иностранных граждан и лиц без гражданства (далее — граждане, гражданин), а также на юридических лиц независимо от их организационно-правовой формы и индивидуальных предпринимателей.»

Пардон, а при чем здесь «юрлица независимо от формы»? Ограниченный перечень организаций, которые участвуют в профилактике насилия, содержится в тексте закона. Совершать семейно-бытовое насилие юрлица, вроде бы, не могут. Индивидуальные предприниматели могут, но делают это вне какой-либо связи со своей предпринимательской деятельностью, так что их тоже непонятно зачем сюда приплели.

ИП в дальнейшем тексте не упоминаются вообще, «юрлица» — упоминаются один раз. Такое впечатление, что неназванная авторка текста хотела максимально расширить сферу действия закона, чтобы не получилось как с совфедовским проектом. «Животных» надо было еще включить, они, в отличие от юрлиц, кусаться могут, а также совершать разное другое насилие…

В общем, приготовьтесь: на протяжении всего остального текста его авторки будут разговаривать на языках, продолжения которых не знают, рожая солидно выглядящие но бессмысленные формулировки.

Расширение сферы действия закона до предела продолжается и при составлении определений (ст. 3). «Семейно-бытовым насилием», по закону, считаются действия не только в отношении близкого лица, но и «лица, которое ранее являлось близким». То есть, побыв хоть разик «близкими» (пожив вместе, например), становится невозможно уйти из-под действия закона. Теперь любое «насилие» будет рассматриваться как «семейно-бытовое», независимо от того, сколько времени прошло с момента завершения «близких отношений». Прекращения этого статуса закон не предусматривает.

Тут же сделана попытка как-то ограничить действие закона:

«Действие или бездействие, совершенное родителем или иным близким лицом в отношении несовершеннолетнего хотя формально и содержащее признаки психологического или экономического насилия, но не повлекшее вреда здоровью, либо нарушение законных прав несовершеннолетнего не является семейно-бытовым насилием»

Боюсь, работать это будет совсем не так, как задумывалось авторками. Если вы разрешили действия, «содержащие формальные признаки Чего-то-там», вы разрешили все это Что-то-там целиком. Потому что выявлять эти «признаки» и этот вред будут все те же самые, которые «вот когда убьют, тогда и приходите».

«Близкие лица» в законе — это вот:

«3) близкие лица – родственники, супруг, супруга, опекуны, попечители, а также лица, связанные свойством, лица имеющие общего ребенка (детей), а также совместно проживающие и ведущие общее хозяйство;»

При этом само понятие «близкого лица» нужно только для того, чтобы отделить «семейное» насилие от «несемейного». А право на предусмотренные законом защитные меры дается всем подряд: кроме непосредственно «пострадавшего» от насилия, такое право имеют «иные лица», если имеются основания полагать, что нарушитель может причинить им вред.

Это — следствие все того же стремления авторок текста распространить его действие максимально широко и дать жертве домашнего насилия много-много прав. В той же пятой статье одним из критериев «запуска» права на защиту лица является то, что нарушитель «высказывает оскорбления» в его адрес. То есть, получается, после такого «оскорбления», которое сосед Вася высказал в адрес соседа Пети, не давшего васину жену гонять дрыном, теперь у Пети есть весь тот перечень прав, который предусмотрен законом: «право на убежище», «охранный ордер» и прочее? А не жирно Пете будет?

Ввести какую-то градацию того, кто на что имеет право, авторки пытаются в следующей, шестой статье. Вы будете смеяться: «иные лица», включая Петю, действительно могут просить «социально-правовую защиту» и «социальные услуги», включая «убежище» (то есть, возможность заныкаться куда-нибудь от агрессора). Также они имеют право обращаться за «защитным предписанием». Ну да: начав щедрой рукой раздавать права, трудно остановиться, понимаю…

А тому, кто непосредственно пострадал от насилия, не менее щедро дано еще два дополнительных права:

«3) получение всех видов бесплатной юридической помощи в рамках государственной системы бесплатной юридической помощи в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации;

…

5) возмещение имущественного ущерба и компенсацию морального вреда, причиненного семейно-бытовым насилием.»

Ни для юридической помощи, ни для возмещения ущерба законопроект не вводит никаких специфических правил. Пункт про «бесплатную юридическую помощь» отсылает нас к «законодательству», в первую очередь к одноименному закону. Возмещение ущерба также осуществляется по общим правилам.

Проще говоря, щедро выданные авторками проекта права на помощь и на возмещение вреда все граждане России имеют и так, независимо от того, пострадали ли они от семейного насилия или от чего-то еще. Вот такой аттракцион неслыханной щедрости… Как говорила мультгеройка Масяня, «большое, блин, спасибо».

Впрочем, мы немножко залезли вперед. Давайте вернемся к определениям и посмотрим на то, что такое «физическое насилие»:

«4) физическое насилие – умышленные насильственные действия, любое иное умышленное физическое воздействие (лишение свободы, понуждение к употреблению психо-активных веществ и другое), причинившие вред здоровью и (или) физическую боль, попытки такого насилия, а также умышленный отказ в удовлетворении основных потребностей в уходе, заботе о здоровье и личной безопасности пострадавшего, неспособного в силу возраста, болезни, инвалидности, материальной зависимости либо по иной причине, защитить себя от насилия, если такое отказ в удовлетворении основных потребностей может привести к смерти, причинить вред его физическому или психическому здоровью, физическую боль;»

Вопрос: а уколы ребенку колоть можно? Это причиняет физическую боль, а исключений наподобие описанного выше разрешения на «действия, содержащие формальные признаки», для «физического насилия» нет. Ну, тут все та же история: предельно широкие формулировки и как следствие — невозможность понять, что можно, а чего нельзя…

Еще непонятно про «умышленный отказ в удовлетворении…»: кто должен отказать-то? Родитель? Опекун? Любое «близкое лицо»? К примеру, в УК есть статья 125, про «оставление в опасности», а в ней — условие наступление ответственности: «если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние». В данном случае ничего подобного нет, и кто может считаться «физическим насильником путем отказа» — вообще неясно.

Если мы будем строго толковать «семейное насилие» как действия «в отношении близкого лица, или лица, которое ранее являлось близким», то получается, что «отказником» может быть любое «близкое лицо». В их состав включены и лица, которые связаны «свойством», производным от «родства». Причем степень близости родства или свойства не указана, так что это получается какой-то неопределенный круг потенциальных виновников.

Отдельно умиляет использование формулировки «защитить себя от насилия» применительно к «отказу в удовлетворении потребностей». Вообще-то, защищаться можно от какого-то действия, а «отказ» — это бездействие. Видимо, словосочетание «самостоятельно о себе позаботиться» недостаточно страшно звучит…

А вообще, в тексте есть же еще «экономическое насилие»:

«7) экономическое насилие – умышленное лишение человека жилья, пищи, одежды, лекарственных препаратов, медицинских изделий или иных предметов первой необходимости, имущества, денежных средств, на которые он имеет предусмотренное законом право, а также умышленное уничтожение или повреждение имущества, либо иное причинение имущественного вреда; отказ содержать нетрудоспособных лиц, находящихся на иждивении; принуждение к тяжелому и вредному для здоровья труду;»

Подсказываю авторкам: вот в него надо воткнуть этот «умышленный отказ в удовлетворении», частью которого фактически является «отказ содержать нетрудоспособного». И привязать его к «иждивению», чтобы предъявлять за него можно было бы только тем из «близких лиц», у которых «пострадавший» находится на иждивении. А вот «принуждение к тяжелому и вредному для здоровья труду» можно перенести в «физическое насилие», поскольку тут не экономический аспект имеет значение, а как раз «вред для здоровья». Хотя тут не кровати уже переставлять надо, честно говоря…

Ладно, с определениями вроде закончили. В следующей части нашего линчевания будут непосредственно защитные процедуры, описанные в законе, главным образом «предписания». А также далеко идущие выводы.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/23/zakon-o-domashnem-nasilii-chast-1-opredeleniya/

(Read Comments |Comment on this)

В закладки

Оказывается, с недавних пор на сайте ГАС «Правосудие» есть раздел, куда собираются ссылки на дела по признанию информации «экстремистской» и «запрещенной».

Как сейчас модно говорить, «лайфхак»: если оставить поле «Дата рассмотрения» пустым, а в «Номер дела» ввести год, то можно найти все дела за этот год.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/20/v-zakladki-2/

(Read Comments |Comment on this)

Как правильно линчевать негров

Очередной пример бесчеловечного американского приговора по «американской статье 282»:

«Суд в США приговорил к 15 годам тюрьмы мужчину, который похитил из церкви флаг ЛГБТ и сжег его возле стрип-клуба летом этого года в городе Эймс в штате Айова.

30-летний Адольфо Мартинес признался журналистам, что он похитил флаг из ненависти к гомосексуалам. Его признали виновным в преступлении по мотивам ненависти, в неосторожном обращении с огнем и рецидивизме.»

Обычно такие прецеденты веером расходятся по пропагандонским бложикам с приписками вида «вот видите, у них тоже сажают за возбуждение ненависти» и т.п. Самое время заглянуть в англоязычные источнеги:

«Reynolds said Story County will recommend the maximum sentence of 15 years. The Story County jury also found Martinez guilty of being a habitual offender for two prior felonies, Reynolds said.»

Сюрприз: у чувака это третье преступление. И тут мы вспоминаем об одной милой особенности американской уголовки, так называемом «правиле трех ударов«, которое практикуется во многих штатах для борьбы с рецидивами. Конкретно: в случае совершения третьего преступления фигуранта укатывают на максимально возможный срок или около того. Поджог в Айове — это фелония класса «B», за которую могут и 25 дать. Но в айовском УК говорится на этот счет следующее:

«An habitual offender shall be confined for no more than fifteen years.»

Итого: максимально возможные пятнадцать лет чувак и получил.

Вообще, когда видите такой пример из американской преступной жизни — проверяйте, не третье ли это преступление. Как правило, оказывается, что да, третье.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/20/kak-pravilno-linchevat-negrov/

(Read Comments |Comment on this)

"Окей, Гугл"...

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/20/okej-gugl/

(Read Comments |Comment on this)

Перуанский целитель и российский суд

Попалась на глаза история про перуанско-русского целителя, который чалится третий год в СИЗО за контрабанду наркотиков. Если не брать во внимание экзотический «лечебный отвар», то история совершенно типичная для российской «борьбы с наркотиками»:

«Перуанскую посылку с «кровью дракона» вскрыли таможенники в «Шереметьево». В коробке лежали завернутые в газеты бутылки из-под газировки с мазеобразной жидкостью густого коричневого цвета. Анализ показал, что в 10 бутылках отвара из 11 содержится диметилтриптамин — или DMT. Это психоделик, внесенный в список I — перечень наркотических средств, оборот которых в России запрещен. Таможенники перелили отвар в бутылки из-под воды «Шишкин лес», сохранив жидкость как вещдок, и с муляжом отправились задерживать получателя.

Уже в ночь на 3 марта силовики привезли Струкова домой, в его съемную квартиру на Крымском валу. Во время обыска, помимо множества разных ненаркотических растений, трав и масел, у него нашли муку из листьев коки и перемолотый кактус Сан-Педро. Так в его деле помимо контрабанды наркотиков появилось еще и покушение на сбыт.

Объемы найденных наркотических веществ эксперты-криминалисты МВД по Московской области посчитали по общей массе смесей, в которых они обнаружились: 2,7 кг муки из листьев коки — за тот же вес чистого кокаина, а почти 8 кг перемолотого кактуса — за то же количество чистого мескалина. То, что этих веществ в самих растениях содержится крайне мало, силовиков не смутило. Объем DMT оперативники также вычислили по общей массе высушенного остатка «крови дракона» — так в России измеряют размер запрещенных веществ, найденных в жидкостях. Получилось 2,7 кг психоделика.»

Определение «массы наркотика» по общей массе смеси, в которой этот наркотик содержится — давняя российская традиция. Позволяет ментам добавлять в изъятый стафф сахарную пудру, получая много-много изъятого стаффа, а также сажать за «крупные размеры» обычных потребителей, которым барыга впарил что-нибудь разбодяженное. Но вот с точки зрения законности этого всего, как мне кажется, должны возникнуть вопросы…Исходный закон «О наркотических средствах…» предусматривает для смесей меры контроля, аналогичные тем, которые предусмотрены для той наркоты, которая входит в состав смеси:

«Статья 2. Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации

…

4. В отношении препаратов предусматриваются меры контроля, аналогичные тем, которые устанавливаются в отношении наркотических средств и психотропных веществ, содержащихся в них.»

(«Препарат» — это и есть «смесь веществ в любом физическом состоянии, содержащая одно или несколько наркотических средств…»).

То есть, наркотик контролируется одинаково, независимо от того, отдельно он существует, или смешан с чем-то. В целом, вполне логично, если речь идет о контроле. Но вот когда по такому же принципу начинают наказывать — получается какая-то фигня.

Принцип этот обязан своим появлением Постановлению Пленума Верховного Суда РФ 15 июня 2006 г. №14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»:

«4. …

В тех случаях, когда наркотическое средство или психотропное вещество, включенное в список II и список III (за исключением средств, веществ, выделенных сноской), находится в смеси с каким-либо нейтральным веществом (наполнителем), определение размера наркотического средства или психотропного вещества производится без учета количества нейтрального вещества (наполнителя), содержащегося в смеси.

Если наркотическое средство или психотропное вещество, включенное в список I (или в списки II и III, если средство, вещество выделено сноской) входит в состав смеси (препарата), содержащей одно наркотическое средство или психотропное вещество, его размер определяется весом всей смеси. …»

Сюрприз: оказывается это — не общее правило. Оно применяется только для веществ из списка I, оборот которых совсем-совсем запрещен, и прочих особо опасных, которые со сноской. Для списков II и III другое правило — определяется вес только самого вещества, без примесей.

И именно это различие в подходах позволяет мне сделать вывод о том, что ответственность за примеси к наркотику как за сам наркотик ВС не вывел из какого-то там закона, а ввел просто так. Как говорят англоязычные, «Because fuck you, that’s why». Его появление вызвано исключительно желанием более эффективно бороться с наркоманами проклятыми, чтобы им жизнь не казалась медом.

В самом деле, списки II и III — это те вещества, оборот которых разрешен и регулируется как раз законом «О наркотических средствах…» и если уж применять по аналогии правила из него, то ответственность за смеси как раз логично распространить в первую очередь на два этих списка.

…И тут мы натыкаемся еще на одно общее правило, уже из УК:

«УК РФ Статья 3. Принцип законности

…

2. Применение уголовного закона по аналогии не допускается.»

Законодатель установил ответственность по статье 228 и прочим подобным только за определенные вещества. Ни за мел, ни за сахарную пудру такая ответственность не предусмотрена. Поэтому когда наркоману лепят статью за героин, смешанный с сахарной пудрой — статью 228 законно применяют только для героина. А для пудры эту же статью применяют по аналогии, что строго-настрого запрещено самим УК. Не знаю, ходил ли кто-то бодаться в КС/ЕСПЧ, но другого пути сейчас уже нет: практика сформировалась давно и подтверждена высшей нашей судебной инстанцией.

А сформировалась она по той простой причине, что репрессивное законодательство у нас применяется с гораздо большим рвением, чем освобождающее от ответственности. Существует куча разъяснений Верховного и Конституционного судов, которые исключают ответственность по определенным статьям или сужают тот круг ситуаций, в которых может назначаться наказание, но на эти разъяснения правозахоронители наши давно и успешно забивают.

Но стоит только ввести ответственность за что-то новое и неизведанное, как правозахоронители наши, выпрыгивая из штанов, радостно бегут применять нововведение. Вспомните, что было после появления наказания за «оскорбления власти»: не прошло и года как менты активно начали формировать соответствующую практику и родили ценные методические указания по применению этой статьи. Уголовную ответственность за «пропаганду наркотиков» еще не ввели, но менты уже создают «специальные подразделения». Которые официально создаются для борьбы с «распространением наркотиков и их пропагандой в интернете», но вот что-то мне кажется, что предпочтение будет отдаваться в основном борьбе с пропагандой. Ну и так далее…

Слишком уж любят россияне пытать и вешать. Что друг друга, что перуанских шаманов…

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/19/peruanskij-celitel-i-rossijskij-sud/

(Read Comments |Comment on this)

Еще про nginx, концептуальное

Чтоб закончить на сегодня с насущной темой, остановлюсь на том, как наше законодательство регулирует так называемые «производные произведения». Просто почитал немного обсуждений и вижу, что не все понимают самих основ: что это такое и по каким правилам оно работает.

Итак, представим, что условный Вася берет какое-то готовое произведение (например, чей-то GPL’ный код с гитхаба) и делает на его основе что-то свое, изменив условные 10%. Нюанс первый: автором нового произведения будет Вася, без вариантов. Не будет никакой «программы, 10% которой принадлежит Васе». Просто часто вижу вот такое понимание переработки: половину текста изменили — приобрели 50% прав, а оставшаяся половина осталась у автора первоначального произведения. Нет, это не так работает. При переработке возникает новое произведение с новым правообладателем.

«ГК РФ Статья 1260. Переводы, иные производные произведения. Составные произведения

1. Переводчику, а также автору иного производного произведения (обработки, экранизации, аранжировки, инсценировки или другого подобного произведения) принадлежат авторские права соответственно на осуществленные перевод и иную переработку другого (оригинального) произведения.»

Именно поэтому, прежде чем использовать что-то, написанное другими, нужно договориваться с этими «другими». Совсем просто когда произведение выпущено под «свободной» лицензией, которая позволяет его использовать первому встречному при условии соблюдения определенных условий. Берем, пользуемся, соблюдаем — и нет проблем. Но когда оно так не распространяется, все становится сложнее.

…А мы еще больше усложним ситуацию и представим, что Вася нанялся на работу к Пете. Чтобы сильно не усложнять, представим, что работа связана с написанием таких же произведений, как и то, которое Вася получил, изменив 10% чужого кода. Вася продолжает его пилить и получает новое произведение, на этот раз «служебное». Автором его считается Вася, но все имущественные права принадлежат уже Пете, как работодателю.

…Вася уволился и забрал свое (ну, как он считал) произведение, чтобы пилить его дальше и получить еще одно новое производное произведение (ну, или «версию», кому как нравится). И вот тут нас ждет второй нюанс: без разрешения Пети Вася не может пользоваться правами на это новое произведение, ибо сказано (в той же статье):

«3. Переводчик, составитель либо иной автор производного или составного произведения осуществляет свои авторские права при условии соблюдения прав авторов произведений, использованных для создания производного или составного произведения.»

По закону «Об авторском праве…», который действовал в период создания nginx, все было примерно так же.

Проще говоря, права у Васи на новое произведение возникли, но пользоваться ими он не может, пока с Петей не договорится (имущественные права остались у Пети, как мы помним). Если этого не произошло, далее все действия с произведением — незаконны. Его нельзя распространять, создавать на его основе «новые версии», и прочее. Ничего нельзя, короче.

То есть, если мы примем за истину то, что утверждает «Рамблер», что nginx — «служебный», то в нем все эти годы дремали нарушенные рамблеровы права, которые Сысоев нарушал и нарушал, пока блистающий меч правосудия не начал свистеть над ним красным лучом и все такое. Проще говоря, все действия по использованию nginx — были незаконными.

Именно поэтому никакие «сроки давности» не оказывают никакого влияния на вопрос о том, законно ли используется nginx или незаконно. Привлечь к уголовной ответственности можно за действия, совершенные в пределах срока давности по соответствующей статье. Привлечь к гражданской — можно в пределах срока исковой давности. Но это все не устраняет нарушения рамблеровых прав и не делает «задним числом» nginx законно используемым. Единственный способ «очистить права» — «соблюсти права авторов произведений, использованных для создания производного произведения». Проще говоря — договариваться с «Рамблером».

Ну, если у него действительно есть какие-то права на nginx.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/17/eshhe-pro-nginx-konceptualnoe/

(Read Comments |Comment on this)

Самое время...

Дрязги вокруг веб-сервера nginx переходят, похоже, в затяжную стадию. «Рамблер» вчера вечером пресс-релиз выпустил:

«Сегодня состоялось внеочередное заседание Совета Директоров, созванное по инициативе Сбербанка для рассмотрения всех обстоятельств взаимоотношений Рамблера и компании Nginx.

Совет Директоров был проинформирован о следующем:

1. В 2015 году менеджмент Рамблера обратил внимание на наличие некоторых признаков возможного неправомерного отчуждения интеллектуальной собственности Рамблера в 2011 году, в связи с чем 15 января 2015 года был заключён договор, в соответствии с которым холдингу A&NN (текущее наименование Lynwood) были переданы права на защиту интересов Рамблера по данной тематике. За прошедшие годы юристами Lynwood, совместно с международными юридическими компаниями и независимой специализированной компанией в области информационной безопасности была проделана большая работа по анализу значительного объема информации и было собрано около тысячи страниц документов, файлов и служебной переписки, имеющих отношение к участию Рамблера в разработке программного продукта NginX. Данные документы могут свидетельствовать о наличии правовых оснований для вывода о нарушении прав Рамблера.»

То есть, это они четыре года уже морщили репы и искали, за что бы уцепиться. И я думаю, что все эти тысячи страниц текстов и постов были переданы следствию перед возбуждением и сейчас находятся в деле. Кстати, о деле:

«Рассмотрев все данные обстоятельства Совет Директоров единогласно решил:

1. Поручить менеджменту Рамблера обеспечить расторжение договора с компанией Lynwood и предложить ей обратиться в правоохранительные органы с просьбой об отзыве своего заявления.

2. Поручить менеджменту Рамблера обратиться в российские правоохранительные органы с просьбой о прекращении, возбужденного ранее уголовного дела и продолжить в случае необходимости обеспечение защиты интересов компании в рамках гражданско-правового поля.»

Вокруг дела — хайп во всю Ивановскую, народ протестует, пишет «открытые обращения» и вот-вот грянет митинг, грозящий перерасти в массовые беспорядки. Что же делать? Правильно: надо идти к следствию и просить: вы там это, как-нибудь прекратите его. Передумали мы.

Прикол в том, что по закону дело это прекращению из-за примирения с обвиняемым не подлежит. Можно, конечно, найти где-нибудь в подвале изъеденную мышами бумагу, а в ней — что-нибудь, что разом снимет претензии к Сысоеву, но что-то мне кажется, что делать так никто не будет. Потому что претензии никуда не делись:

«3. Поручить менеджменту Рамблера ознакомить основателей компании Ngnix и представителей компании F5 с некоторыми из материалов, свидетельствующих о возможном нарушении прав Рамблера и провести с ними консультации по урегулированию сложившейся ситуации.»

То есть, от идеи разобраться и наказать Совет Директоров все еще не отказывается. Единогласно.

В общем, у нас зарождается своя SCO против Linux, все как в цивилизованных странах.

Оригинал записи опубликован по адресу: https://www.duralex.org/2019/12/17/samoe-vremya/

(Read Comments |Comment on this)