| 5:44a |
Взбесившийся мерин
Раньше до своего превращения в цыганскую лошадь Невзоров напоминал мне циркового петуха, который громко и воинственно кукарекал, высоко подпрыгивал и больно царапал шпорами клоунов перестройки, того же Собчака. Теперь Глебыч берёт куда выше: с постаревшей мордой, обрызганной безумной пеной, он бешено лягает классическую русскую литературу и наш древний церковный чин - наше русское православие, которое народ сохранил в своей первоначальной первозданности и бережно пронёс сквозь века.
В новом своем амплуа и на новой сцене Невзоров выглядит смешно и отвратительно особенно когда откровенничает у подхихикивающего ему мерзкого торговца плотью старого развратника Гусева.
"Без опрококидывания традиций немыслимо развитие. Ведь традиции требуют уважать "тысячелетние верования народа", правда не уточняя, что эти требования были уделом преимущественно безграмотных и забитых рабов, т.е. людей крепостных и дворовых".
А вот о литературе.
"Стало понятно, что национальная словесность (как и всё на свете) имеет свой срок годности, который подошёл к концу... Новые поколения вообще не воспринимают русскую литературу. Может ли она увлечь новые поколения нюансами межполовых игр дворянства или душным богоискательством...
Время всегда безжалостно к сочинениям особенно перегруженным идеологией. Простой пример - Достоевский. Как мы помним, именно его черносотенцы упорно объявляли своим кумиром, иной аудитории у него практически не осталось. Правда и для них этот религиозный фанатик XIX века, крепко настоянный на эпилепсии и педофилии, чересчур заборист..."
И далее в срамном виде убогий недоносок безумствует в своём стойле. Какой уж тут на хрен нигилизм? Тут мы имеем дело с отвратительной сценой впавшео в кураж безграмотного подонка.
Когда Маяковский выстреливал в буржуазную и белогвардейскую публику: "Белогвардейца найдете - к стенке, а Рафаэля забыли? Забыли Растрелли вы? Время пулям по стенкам музеев тенькать. Стодюймовками глоток старьё расстреливай..." - было весело, в его паруса дул ураганный ветер революции. Кроме этого, мы знаем дорогу гения к Пушкину.
Когда же этот 600-секундный, в черной кожаной куртяшке могильный червь глумится над священным, отчетливо понимаешь, что его глумление не имеет ничего общего с залихвастским свистом Есенина и хулиганским громкоголосием Маяковского, - там Песнь Времени, здесь - подлый расчет. Такое впечатление, что это "мертвец" Березовский вновь вложился в Невзорова. Впрочем, Невзоров всегда был креатурой Березовского. Тот разложился в земле, этот на свежем воздухе. Оба воняют. |