| 7:03a |
Шестого чувства крохотный придаток
В точности также как измену любимой женщине, Мандельштам считал изменой родному языку чтение в подлиннике иностранных поэтов. Это, по мнению О.Э, сладкий непростительный грех. Нам всё равно не понять этих завораживающих марсианских чудовищ.
Не искушай чужих наречий, но постарайся их забыть:
Ведь все равно ты не сумеешь стекло зубами укусить.
О, как мучительно дается чужого клекота полет —
За беззаконные восторги лихая плата стережет.
Ведь умирающее тело и мыслящий бессмертный рот
В последний раз перед разлукой чужое имя не спасет.
Что, если Ариост и Тассо, обворожающие нас,
Чудовища с лазурным мозгом и чешуей из влажных глаз?
И в наказанье за гордыню, неисправимый звуколюб,
Получишь уксусную губку ты для изменнических губ.
Да, но как тянет!.. "И никуда, никуда мне не деться от этого..."
Тянет в сладкую даль, в Крым (который у всех сейчас на слуху) в его Будущее...
"Любезный Ариост, быть может, век пройдёт -
В одно широкое и братское лазорье
Сольём твою лазурь и наше черноморье.
...И мы бывали там. И мы там пили мёд..." |