Философское В сущности каждый из нас в партере или на сцене мирового театра сводится в своей неповторимой человеческой сути к нескольким ярким воспоминаниям детства. К тем волшебным мгновениям когда мiр представляется Божьим. Всё остальное - лишь реакции на уколы и раздражения другого внешнего мира,
окружающего. Детский мир представляется при этом навсегда утраченным. Когда в расслабленном пьяном состоянии я иногда смотрю на бесконечно милых и беззащитных "людишек" - их жалкая суета представляется мне особенно смешной на фоне бездонной голубой вечности, которая светит с Неба. Ну, милые вы мои, мысленно говорю я им: ну купит один из вас квартиру, а другой крутую тачку, ну кто-то станет, наконец, профессором, а кто-то напишет и опубликует роман, кто-то осуществит свою полувековую мечту и перекроет новеньким крашеным железом крышу своего деревенского дома, мальчик добьётся любви девочки, девочка снимется в кино и попадёт на телевидение, может даже выскочит замуж за олигарха - всё это лишь карусельное мельтешение, суета, суета, суета. Даже написанные тобой книги, милый мой, ничуть не прибавят тебе счастья. Существует особое измерение времени, когда простор впереди на пути голубеет, в нем таится несбывшееся. В путь, в путь, друзья мои!
"Они отправились. Прогулку можно было назвать очаровательной. Она совершалась по пустому праздничному городу. Они пошли в обход на Театральную площадь. Движения почти не было. Голубел подъем по Тверской. Воскресенье утром - один из лучших видов московского лета. Освещение, не разрываемое движением, оставалось целым, как будто солнце только что взошло. Таким образом, они шли по геометрическим планам света и тени, вернее; сквозь стереоскопические тела, потому что свет и тень пересекались не только по плоскости, но и в воздухе. Не доходя до Моссовета, они очутились в полной тени. Но в пролет между двумя корпусами выпал большой массив света. Он был густ, почти плотен, здесь уже нельзя было сомневаться в том, что свет материален: пыль, носившаяся в нем, могла сойти за колебание эфира. И вот переулок, соединяющий Тверскую с Никитской. Они постояли, любуясь цветущей изгородью. Они вошли в ворота и поднялись по деревянной лестнице на застекленную галерею, запущенную, но веселую от обилия стекол и вида на небо сквозь решетчатость этих стекол.
Небо разбивалось на пластинки разной синевы и приближенности к зрителю. Четверть всех стекол была выбита. В нижний ряд окошечек пролезали зеленые хвостики какого-то растения, ползущего снаружи по борту галереи. Здесь все было рассчитано на веселое детство." (
Юрий Олеша "Зависть")
Вот с этим чувством и надо бы жить. Увы, невозможно...
Несвязанные ссылки:
Крым: Гог и МагогЯнукович как клоун