| 9:41a |
Рембо и Достоевский. Кто был первым?
Когда написан роман "Братья Карамазовы"? Первые зарисовки появляются только к апрелю 1878 года.
Помните знаменитые слова Ивана, обращенные к святоше Алексею:
" ... Я не Бога не принимаю, пойми ты это, я мира, им созданного, мира-то Божьего не принимаю и не могу согласиться принять"
Глава называется "Бунт".
Между тем, десятилетием раньше, 16-летний (Шестнадцатилетний!!!) Артюр Рембо, потрясенный ужасами БРАТОУБИЙСТВЕННОЙ франко-прусской войны, уже пишет в 1870 году свое знаменитое БОГОБОРЧЕСКОЕ стихотворение ЗЛО (Le Mal).
Le Mal
Tandis que les crachats rouges de la mitraille
Sifflent tout le jour par l'infini du ciel bleu;
Qu';carlates ou verts, pr;s du Roi qui les raille,
Croulent les bataillons en masse dans le feu;
Tandis qu'une folie ;pouvantable broie
Et fait de cent milliers d'hommes un tas fumant;
-Pauvres morts! dans l';t;, dans l'herbe, dans ta joie,
Nature! ; toi qui fis ces hommes saintement!...
-Il est un Dieu, qui rit aux nappes damass;es
Des autels, ; l'encens, aux grands calices d'or;
Qui dans le bercement des hosannah s'endort,
Et se r;veille, quand des m;res, ramass;es
Dans l'angoisse, et pleurant sous leur vieux bonnet noir,
Lui donnent un gros sou li; dans leur mouchoir!
Существует десятки переводов на русский язык этого пронзительного стихотворения, где пламень юного сердца обрушивается на несправедливого Бога, уснувшего в алтаре, в душистых парах ладана и фимиама под хор песнопений и славословий и просыпающегося лишь тогда, КОГДА:
Перевод М. Кудинова
В то время как плевки взбесившейся картечи
Скрежещут и свистят в пространстве голубом
И падают полки близ Короля, чьи речи
Полны презренья к тем, кто гибнет под огнем;
В то время как дано в дымящиеся груды
Безумью превратить сто тысяч тел людских,
- О мертвецы в траве, в день летний, среди чуда
Природы благостной, что сотворила их!.. -
Бог то смеется в окружении узорных
Покровов алтарей, где золото блестит,
То под баюканье осанны сладко спит
И просыпается, когда в одеждах черных
Приходят матери в смятенье и тоске
Вручить ему медяк, завязанный в платке.
Перевод Б. Лившица:
Меж тем как красная харкотина картечи
Со свистом бороздит лазурный небосвод
И, слову короля послушны, по-овечьи
Бросаются полки в огонь, за взводом взвод;
Меж тем как жернова чудовищные бойни
Спешат перемолоть тела людей в навоз
(Природа, можно ли взирать еще спокойней,
Чем ты, на мертвецов, гниющих между роз?) -
Есть бог, глумящийся над блеском напрестольных
Пелен и ладаном кадильниц. Он уснул,
Осанн торжественных внимая смутный гул,
Но вспрянет вновь, когда одна из богомольных
Скорбящих матерей, припав к нему в тоске,
Достанет медный грош, завязанный в платке.
Перевод И. Поступальского:
Тогда как красные плевки больших орудий
Весь летний день свистят под небом голубым,
Пестромундирные бегут полками люди
В огонь, а их король дарит насмешку им;
Тогда как действует неистовая мялка,
Сто тысяч человек сгребая в груду тел,
- Бедняги, на траве простертые вповалку,
О, твой, природа, труд, святейшее из дел! -
Есть Бог, что радостно на алтарях узорных
Вдыхает золотых курильниц фимиам;
В баюканье осанн он предается снам
И пробуждается, когда в наколках черных
Приходят матери и в плаче, и в тоске
Дают ему медяк, хранившийся в платке.
Перевод П. Антокольского:
Меж тем как рыжая харкотина орудий
Вновь низвергается с бездонной вышины
И роты и полки в зелено-красной груде
Пред наглым королем вповалку сожжены,
И сумасшествие, увеча и ломая,
Толчет без устали сто тысяч душ людских,
- О, бедные, для них нет ни зари, ни мая,
О, как заботливо выращивали их.
Есть бог, хохочущий над службой исполинской
Хоругвей, алтарей, кадильниц и кропил,
Его и хор осанн давно уж усыпил.
И вот разбужен бог тревогой материнской, -
Она издалека пришла к нему в тоске
И медный грош кладет, завязанный в платке.
Переводе А. Яснова
Пока над головой свистят плевки картечи,
Окрашивая синь кровавою слюной,
И, тысячи солдат сжигая и калеча,
Злорадный властелин полки бросает в бой;
Пока скрежещет сталь, сводя с ума бегущих,
И грудою парной лежат в полях тела —
Бедняги мертвецы! В твоих, природа, кущах!
Зачем же ты людей так свято создала? —
В то время бог, смеясь и глядя на узоры
Покровов, алтарей, на блеск тяжелых чаш,
Успев сто раз на дню уснуть под "отче наш",
Проснется, ощутив тоскующие взоры
Скорбящих матерей: они пришли - и что ж? -
Он с жадностью глядит на их последний грош.
Перевод Р.Митина
Когда кровавые шрапнельные плевки
Весь день со свистом небо бороздят,
И слепо королю послушные полки
Бросаются в огонь за рядом ряд;
Когда безумие крошит бедняг солдат
И в груды громоздит кровавые тела;
– Кругом весна! А здесь кромешный ад...
Природа! Для того людей ты создала?
– О, Бог! Не радуйся в лазурных небесах,
Не спи в баюканье простых молитв земных,
Услышь несчастных грешников своих!
Проснись! Ты видишь, матери в слезах,
В отчаянье, в тоске опять к тебе бредут,
И грош последний в храм тебе несут.
Яснов, конечно, прекрасный переводчик, но благородная ярость Рембо, его юный первозданный гнев против Бога, Ясновым обезображены. |