Дневник провинциала's Journal

Сад расходящихся тропок
Интересно сопоставить анализ величайшего в мире живописного шедевра "Спящая Венера" Джорджоне наших двух замечательных ученых и историков искусств Михаила Васильевича Алпатова и Виктора Никитича Лазарева.
Оба сходны в том, что картина не случайное, спонтанное произведение, а тщательно продуманная, программная, глубоко идейная вещь.
Согласно Алпатову нагота у Джорджоне - это художественная идея, она лишена грубой чувственности и зажигает в душе чистое пламя Эроса в христанско-платоновском смысле. Лазарев также называет эту нагую богиню самым целомудренным на свете существом и отмечает явное снижение идеала в тициановой Венере Урбинской.
В этой связи, - говорит Алпатов,- следует обратить внимание на уровень горизонта в картине Джорджоне. В мадридской Венере Тициана с органистом голова Венеры, несмотря на то, что богиня возлежит на высоком ложе, приходится ниже горизонта, то есть художник мысленно стоял перед ней, смотрел на нее сверху. У Джорджоне Венера лежит на земле и горизонт приходится на уровне ее глаз. Это означает, что зритель должен мысленно встать на колени, поклониться ей, чтобы видеть ее такой, какой ее задумал художник. Здесь нагота прекрасна, потому что безгрешна и выглядит как предмет поклонения.
Оба исследователя отмечают согласованность всех частей композиции Широкому контуру вытянутой ноги богини вторят мягкие очертания холмов, фигура лежащей Венеры находит себе отзвук в повисшем над горизонтом облаке.Всё в картине рифмуется, всё наполнено эхом, контуры образуют собой гармоничные аккорды. Даже отвесный край скалы, в тени которого расположилась богиня своим краем сливается с ее телом, даже очертания ее груди подготовлены округлостями скалы. Ритм линий и планов выражает скрытые силы природы и человеческая фигура в пейзаже, окутанная золотистым сиянием, составляет в целом удивительную гармонию.
И это не просто живописная пастораль, это высшеее устремление ренессансной мысли в горние сферы, туда, где Истина, Добро и Красота слиты. Только при помощи языка искусства эту слиянность и Первоединство можно постичь.