Три превращения Вербицкого называю я вам.
Много трудного существует для Миши Вербицкого, для Миши сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому трудному стремится сила его.
Что есть тяжесть? -- вопрошает выносливый Вербицкий, становится, как верблюд, на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.
Что есть трудное? -- так вопрошает выносливый Вербицкий.
Не значит ли это: расскринивать сладкий хлеб, чтобы заставить страдать свое высокомерие? Заставить блистать свое безумие, чтобы осмеять свою мудрость?
Или это значит: питаться сладким хлебом и анонимными первонахами и ради истины терпеть голод души?
Или это значит: опуститься в грязную воду анонимных комментариев, если это вода истины, и не гнать нахуй холодных гафурок и теплых калоединых?
Все самое трудное берет на себя выносливый Вербицкий: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свой бложик.
Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение: здесь ватником-пидорахой становится Вербицкий, анонимусов хочет он у себя запретить и господином быть в своем собственном блоге.
Своего последнего господина ищет он себе здесь: сапог хочет он лизать ему, своему последнему богу, он хочет бороться с великим анонимусом.
Братья мои, к чему нужен ватник-пидораха в образе Вербицкого? Чему не удовлетворяет вьючный Вербицкий, воздержный и почтительный?
Создавать свежие посты -- этого не может еще ватник-пидораха. Но расчистить свой бложик для нового созидания -- это может сила ватника-пидорахи.
Завоевать себе право для свежих постов -- это самое страшное завоевание для Миши выносливого и почтительного.
Но скажите, братья мои, что может сделать анонимус, чего не мог бы даже ватник-пидораха? Почему обосравшийся ватник-пидораха должен стать еще анонимусом?
Анонимус есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово анонимности.
Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово анонимности: свежих постов хочет теперь Вербицкий.
Три превращения Вербицкого назвал я вам: как Миша стал верблюдом, ватником-пидорахой верблюд и, наконец, ватник-пидораха Анонимусом.