А вам,девушка.придется остаться!
Был обычный воскресный день. У пригородных касс Калужского железнодорожного вокзала скопилось много народа. Всем почему-то хотелось поскорее уехать в Москву. Прозвучало объявление: <Билетов на поезд-экспресс <Калуга-Москва> в продаже нет>. <Как хорошо, что мы еще вчера купили билеты!> - невольно подумала я. Папа ловко провез меня в инвалидной коляске мимо очереди, и мы оказались на небольшой платформе.
Электричка уже стояла у платформы, но двери ее еще были закрыты. Чтобы заранее подготовить билеты, я заглянула в свою сумочку и: вдруг обнаружила: паспорт и пенсионное удостоверение остались дома у друзей. Слава Богу, что билеты оказались у папы в кармане куртки. Поначалу мне стало не по себе: без этих документов могут не пустить в электричку. Но постепенно я успокоилась. Пенсионное удостоверение спрашивают, когда инвалидность не очевидна. А тут - человек в инвалидной коляске с тяжелой гиперкинетической формой ДЦП и затрудненной речью: Все обойдется.
Минут за десять до отправления поезда двери нашего восьмого вагона автоматически распахнулись. Из них вышла молодая проводница и начала впускать пассажиров. Когда очередь дошла до нас, папа показал ей билеты. Она стала спрашивать пенсионное удостоверение. Мы спокойно принялись ей объяснять, что забыли документы дома у друзей.
- Без документов не пущу! - строго сказала она.
Папа попытался договориться с ней. Но никакие уговоры на нее не действовали.
- Молодой человек, проходите в вагон, - ласково предложила она стоявшему около меня сыну моей подруги. Он специально поехал с нами, чтобы помочь занести сумки и коляску в вагон. Папе одному справиться со мной, вещами и коляской - трудно.
- Я не могу. Я с ними, - сказал Николай, показывая на нас.
Проводница еще раз пристально осмотрела меня. Видимо, ей было непривычно видеть тяжелобольную женщину в коляске, но не угнетенную горем, а прилично одетую, да к тому же с деловой сумочкой и сотовым телефоном. Все это еще больше раздражало ее.
- Не пущу, - вновь выдавила она из себя, заслоняя собой входную дверь.
Негодование в душе папы все возрастало. Он искал слова, чтобы убедить эту непреступную женщину, но не находил. Скулы его нервно заходили. На глаза навернулись слезы.
- Не возмущайтесь. Я выполняю предписание начальства, - спокойно произнесла проводница и, немного помолчав, добавила: - Ну, хорошо. Вот у вас у двоих билеты в порядке и документы имеются: вы можете занять свои места. А, Вам, девушка, придется остаться!
Папа вскипел:
- Да, Вы, что, издеваетесь?!
- Можете кричать сколько угодно. Без разрешения администрации вокзала я вас не посажу.
Я взглянула на часы. До отправления электрички оставалось минуты четыре. Дойти до здания вокзала мы не успеем. Решили найти начальника экспресса или старшую проводницу. Николая же оставили в тамбуре вагона, предупредив его, что если мы не вернемся до отправления электрички - пусть дергает <стоп-кран>.
На наше счастье старшая проводница с сопровождающим ОМОНовцем стояли у первого вагона. Мы быстро объяснили ей создавшуюся ситуацию.
- Она что, обалдела там, билеты есть - что еще нужно, - только и смогла сказать на это старшая и тут же попросила ОМОНовца проводить нас.
Молодой человек подошел с нами к нашему вагону. Передал проводнице приказ старшей - пропустить нас. Но, когда та снова заслонила собою проход, он просто отодвинул ее в сторонку, давая папе возможность пронести меня к своим местам.
Через два с половиной часа мы были в Москве. На Киевском вокзале, будто специально для меня диспетчер несколько раз сделала объявление: <Уважаемые пассажиры! Льготные билеты без предъявления соответствующих документов при проезде не действительны. Помните об этом>. И я подумала: <А все-таки здорово, что у нас еще есть такие люди, как проводница восьмого вагона, исправно исполняющие свои служебные обязанности. С ними-то уж наше государство не пропадет!>Е.Тюфтякова